Она и сама себя часто так обзывала за отдельные вещи. Забыла собранные работы в аудитории. Блондинка? Блондинка. Не заполнила заявление на отпускные, которое под нос совали. Ушла в маминых туфлях... Ну и блондинка же!

Хотя, настоящие блондинки тусуются в интернете, а Инга этого терпеть не могла. Как-то целую неделю провела в Инстаграме, стоит вспомнить — каждый раз под рёбрами сосёт от сознания, сколько времени потрачено зря; вместо того, чтобы три статьи написать, прочитать кучу книг — лайк-лайк-лайк-лайк чужие отпуска, чужую любовь... Не-ет, никогда больше никаких социальных сетей. Игры, забавные видео тоже прошли мимо неё: компьютер должен быть инструментом для работы, и пусть большего о себе не воображает.

Но в наш век все общаются виртуально, а в реальном мире становится пусто и одиноко. Наверное, поэтому люди и смотрят на звёзды — надеются, что там-то интернет ещё не изобрели, и можно собраться у костра с друзьями...

Ночь стала совсем непроглядной. Прыгунчики, похоже, вернулись в море — ни одного не видно. Воздух стоял недвижно, музыка смолкла.

— Не могу дольше поддерживать пламя, — призналась Меранавана. — Кажется, уже и не надо?

— Надо, — возразил Доктор и нахмурился. — Нельзя оставаться без света: то, что так напугало животных, всё ещё здесь.

Инга поёжилась — костёр едва тлел. Если погаснет... Вспомнилось чёрное щупальце. Телефон окончательно разрядился, не подсветишь...

И вдруг лица что-то коснулось, волосы забились у щёк, щекоча подбородок. Она встрепенулась:

— Вы тоже чувствуете это? Бриз?

— Ура, как раз кстати! — Меранавана подняла челнок повыше. Ветер вокруг него подул сильнее, а в других местах заметно ослаб. Её рыжие локоны разлетались, как под шквалом; Ингу же окружало затишье. Наконец, сфокусировав воздушный поток на челноке, иллинойка установила его на камень рядом с остатками пламени, и бездымный огонь тут же взметнулся с новой силой. Потом села, сказала:

— У Повелителей Времени были чудесные корабли, которые могли прилететь в любую точку Вселенной и в любое время Вселенной. Почему бы тебе не позвать такой корабль?

Хозяин ТАРДИС повертел на пальце шнурок с маленьким ключиком и ответил:

— Я вызываю. С тех самых пор, как оказался в туннелях. Только кто-то постоянно отменяет вызов.

Густые брови сошлись на переносице: он сильно переживал, что потерял связь с кораблём.

Инга пристроилась на холодном песке, свернувшись калачиком. Ноги ныли от беготни, в голове всё перемешалось, но полностью вырубиться не удавалось, то и дело по телу пробегала дрожь и глаза сами распахивались.

Дети быстро заснули, одна Меранавана ещё держалась. Когда она принималась клевать носом, спасительный свет норовил исчезнуть. Доктор вынул из слабеющих пальцев челнок, зафиксировал параметры отвёрткой. Несмотря на летнее время, ночь здесь длилась часов десять, а день был совсем короток. Галлифреец сидел до первых лучей солнца, потом дал костру погаснуть; он не спал, но мрачно думал о чём-то, кидая подозрительные взгляды на ключ.

Ингу разбудил Расни, уже после полудня, прошептав на ухо:

— К нам подкрадываются.

Она вскочила и успела заметить, как три тёмных фигуры метнулись из-под обрушившейся стены, спрятались под колоннами. С другой стороны площади тоже чувствовалось движение.

Ну вот, ночью — очумевшие прыгунчики и странные щупальца, а днём-то кто? Здесь, вообще, бывает когда-нибудь безопасно?..

Враги окружали, Красный Кот мог их уже рассмотреть:

— У каждого из этих воинов по четыре руки, и каждая держит копьё!

Из развалин справа ударила арбалетная стрела, осколки домры брызнули во все стороны.

Расни в боевой позе поднёс к губам сумпитан.

На трубку легла худощавая, но сильная ладонь Доктора:

— Ты хочешь сразу с ними поссориться?

— Просто надо проверить, демоны они — или нет.

— Не демоны. — Шелли встала, качнулась, схватилась за Ингу. — Это мои соплеменники.

— У них по шесть конечностей! — отметила та, поддерживая девочку. — А у тебя — четыре.

Шелли посмотрела на пустые рукава своего платья... И повесила голову.

— Такая уж я. Урод.

Инга почувствовала: щёки полыхают. Она ещё посмеивалась над «лучшей ткачихой», мол, платье у тебя не такое, с лишними деталями... А получается, Шелли ужасно стесняется своей двурукости, и то, что все встреченные инопланетяне оказались такими же, действительно приняла поначалу за желанный сон.

Доктор выступил вперёд, засвистел:

— Мы друзья! Простите, пришлось заночевать в этом городе. Отведите нас к вашему — как, Шелли? — А, к вашему князю.

Со всех сторон на площадь высыпали статные зеленокожие воины в кирпичного цвета кирасах. Броня состояла из мелких пластин, перевязанных шнуром, а безволосую голову каждого туземца защищал шлем с полями, похожий на шляпу. Черты их лиц были намного грубее, дальше от человеческих, чем у Шелли, рты маленькие, круглые, вроде короткого хоботка. Нет, уж слишком много рук! Да ещё каждая держит копьё — вспомнился кузнечик Флип из «Пчёлки Майи».

Самый толстый прошел вперёд. Его кирасу украшали золотые конские головы, усатые, как сомы: видимо, капитан, раз такой важный. Капитан смерил путников удивлённым взглядом:

— Вы провели здесь ночь? И вас не съел... Он? Вы что — колдуны? Прыгун! Тогда пошли, князю будет интересно на вас взглянуть.

— Куда это — пошли? — фыркнула Инга. Она не надеялась, что толстяк поймёт, однако, похоже, речь её и тут переводили.

— В Последний Оплот, конечно, — грустно усмехнулся капитан. — Куда ещё идти-то? На континенте прыгун ещё куда-нибудь подашься. Или вам из ваших небесных замков этого не видно?

— О-о, какие замки? — Доктор закатил глаза. — Вы думаете — мы все иллинойцы? Проснитесь: кожа не синяя, уши!

Он продемонстрировал свои, потом подскочил к Расни, сдвинул повязку с перьями, торжественно вытянул татуированное ухо. Красный Кот вырвался и обиженно засопел, спрятался за мечом.

Кажется — или капитан вдруг похудел? Он пробурчал (ну вот как у них получается бурчать — свистя? Похоже, неведомый организм интонацию тоже переводит):

— Прыгун, не моё дело разбираться в колдунах. Пошли до князя!

Придётся идти «до князя»; когда столько вооружённых мужчин просят — сложно отказать.

Раненая Шелли не смогла передвигаться сама, её несли двое воинов на носилках из копий. Их куртки и штаны были сваляны из плотной паутины, за спинами болтались арбалеты, а у пояса висели ножны; пластины кирас тоже, скорее всего, паутинные. Запах от арахнойцев шёл какой-то химический, вроде сургуча.

Доктор наклонился, погладил разбитую колонну, растёр на запястье пыль.

— Мрамор выщерблен, как от кислотного дождя, кажется, его что-то разъедает — вот только никаких следов кислоты. И каменные постройки в таком состоянии, словно прошли тысячелетия; однако я в этом очень сомневаюсь. Вы знаете, когда был построен город? — спросил он у ближайшего солдата.

Тот испуганно взглянул на иноземца и отвернулся.

Путники прошли мимо величественного собора с провалившимся куполом. Архитектура чем-то напоминала земную времён Возрождения, но здесь, похоже, слишком любили скреплять камни верёвками, которые уже истлели. Теперь ажурные подвесные балкончики, перекидные мосты и разная лепнина валялись под ногами и мешали пробираться по улице.

Сзади подбежал Расни, посмотрел исподлобья на Меранавану, потом на носилки. Он свирепо прошипел:

— Кто связал мне все стрелы в колчане? Ты или ты?!

Девочки дружно показали на Ингу.

— Это не я! — возмутилась она.

— Чёрт, заметил! — пробормотал Доктор.

«Хорошо, что Расни не начал стрелять первым», — подумала Инга, шагая рядом с носилками. Мальчишку за серьёзную опасность арахнойцы не посчитали и даже не потрудились отобрать оружие.

Галлифреец старался разговорить молчаливого капитана, однако тот неохотно шёл на контакт. Попытка номер двадцать пять: