— Так чего ты кричал? — Элай всё никак не желал успокоиться.

— Да всё хорошо, можешь не волноваться, — успокаивающим тоном сказал Ларс. — Радуюсь своим успехам, только и всего.

Пробормотав что-то недоброе, брюнет вначале повернулся обратно к пещере, но замер на полпути. Задумчиво взглянув на Берсара, он коснулся длинными пальцами кончика подбородка. Ларс уже знал, этот жест в исполнение Элая означает крайнюю степень задумчивости.

— Скажи, если я спрошу, медитировал ли ты когда-то, — брюнет сел на траву, подтянув колени к груди и обхватив их руками. — То, разумеется, не услышу ничего для себя нового?

— Верно, — тут даже Ларс не смог сдержать улыбки. — Я тебя не удивлю, признавшись, что и тут в моём обучение сияет значительный пробел.

— “Значительный пробел”, — брюнет будто покатал эту фразу на языке. — Да, так в деревнях не разговаривают. Возвращаясь к медитациям, это очень важно.

— Мне кажется, ты преувеличиваешь, — решил не согласиться Ларс. — Зачем мне искать “внутреннюю гармонию с собой”, и прочую чушь? Дело занятное, но абсолютно бесполезное. Уж лучше мечом помахать, всяко интереснее.

— Как я и думал, — буркнул Элай. — Ты даже не представляешь, насколько не прав. Настоящие медитации - основа, фундамент пути развития адепта. Без них ты не сможешь овладеть новой техникой, перейти на следующую стадию развития или расширить своё понимание Пути Адепта.

— Серьёзное дело, — присвистнул Ларс, устраиваясь поудобнее на траве напротив Элая. — Раз ты с таким придыханием об этом рассказываешь, я готов учиться.

— Вряд ли у тебя получится с первого раза, — свёл брови брюнет. — Это не так уж просто, знаешь ли. У меня ушло на это почти месяц.

— Звучит не слишком долго, — Ларс пожал плечами.

— Там где у меня был месяц, у других — год, — Элай раздражённо прищурил левый глаз.

— Да-да, ты круче варенного яйца, я в курсе, сенсей, — усмехнулся Берсар. — Вот только, я явно старше, чем когда ты начинал. Так что, надеюсь уложиться в пару месяцев.

— Верно, ты старше. Такое может быть, — кинул слегка выпустивший пар парень. — А теперь, садись поудобнее, вот так.

Скрестив ноги перед собой, как заправский йог, Элай принял расслабленную позу, сложив руки на коленях. Его пальцы сплелись в причудливые формы. Постаравшись их повторить, с третьей попытки у Ларса всё получилось.

— И что теперь? Мне нужно уходить в себя, или вроде того? — с интересом спросил Ларс, весь изнывая от нетерпения.

— Можно и так, — сказал Элай, поднявшись на ноги и с хитрой ухмылочкой обходя Ларса по широкой дуге. — Долго и нужно пытаться достучаться до дверей твоего скудно сознания. А можно и быстрее.

Стремительно, Ларс не успел даже дёрнуться, Элай коснулся двумя пальцами его макушки, и по телу будто пробежала нервная дрожь, переходя в стремительное расслабление всех мышц. Ларс постарался собраться и не позволить сознанию возмущенно реагировать на выходку Элая, отложив это на потом.

Пока тело Берсара пребывало в гармонии, разум не спешил прийти к спокойствию.

Будто слыша его мысли, чужие холодные пальцы прикоснулись к центру лба Ларса, и в месте касания будто проскочила горячая искра.

Сознания Ларса помутилось, и он будто начал проваливаться в глубокий колодец, как вдруг, перед ним возникла яркая надпись:

“Внимание! Открыт режим тренировок. Желаете приступить?”

— Просыпайся.

Голос звучал приглушенно, будто из-под толщи воды. Ларс попытался перевернуться на другой бок, подальше беспокоящего внимания, как вдруг голову прострелило болью, и он со стоном вцепился пальцами в бьющуюся на виске венку. На лбу проступил пот.

— Про-сы-пай-ся…

Тихим шелестом слова, как тёплый ветерок, ласкали волосы, забираясь в уши и замирая вибрацией на кончике зубов. Само тело Ларса реагировало на звуки, будто вошедший в резонанс инструмент в руках мастера.

— Очнись!

На этот раз слова прозвучали плетью, с неожиданной силой пройдясь по сознанию парня, заставив наконец сбросить сонное оцепенение и рывком подскочить, широко распахнув глаза.

— Где это я?! — воскликнул Ларс, не в силах сдержать трепет.

Вокруг него, куда не падал глаз, простиралось огромное поле, покрытое низкой травой и полевыми цветами. По небу плыли белые облака, но солнца не было, одни только звёзды. Множество звёзд! Приглядевшись, Ларс не увидел на небосклоне Зирабэль, что не было удивительно, она показывалась людям лишь дважды в месяц, но он не увидел и грозного алого отблеска Афира.

— Это не Амора, — прошептал Ларс, проведя рукой по холодной земле.

“Не Амора, не Амора, не Амора” - прошептала трава.

“А-мо-ра” - вторил ей ветер.

— Заткнитесь! — разозлился Берсар, сжимая кулаки в ярости. — На небо Земли тоже не похоже… так где же я?!

“Я я я я я” — смеялись облака, закручиваясь в небе.

— Где ты?! — закричал Ларс. — Где ты?! Покажись! Я приказываю, трус, покажись!!

— Какой норов, anad'enel, — рассмеялся кто-то прямо за спиной Ларса, заставив того невольно вздрогнуть от неожиданности. — Это хорошо. Мне нравится.

Обернувшись, Ларс увидел мужчину, такого высокого, что заслонял ему звёзды. Мужчина возвышался над парнем, как скала.

Незнакомец был облачён в свободные одеяния тёмно-синего цвета, с широкими рукавами, свободно развевающимися на ветру. Высокие сапоги цвета неба и золотая пряжка пояса были выполнены с необыкновенным мастерством. Но руки! Руки мужчины были страшно обожжены, будто он взялся ладонями за раскалённое железо и долго не отпускал. Ларсу показалось, от них шёл лёгкий дым, хотя этого просто не могло быть.

Подняв взор выше, скользнув по изящным скулам, Берсар вздрогнул, столкнувшись взглядом с таинственным мужчиной. Один глаз, необычайно зелёного и глубоко цвета, смотрел пронзительно и остро, а второй… вместе второго сиял изумруд волшебной красоты, талантливо огранённый и вставленный в железную пластину, прикрывавшую верхнюю левую половину лица человека.

Ларс задержал дыхание, не в силах вздохнуть. Только сейчас он заметил, казалось бы, очевидную вещь: незнакомец был кем угодно, но не человеком. У людей не бывает таких заострённых ушей и глаз, из которых смотрит застывшая Вечность.

— Кто ты такой? — осипшим голосом спросил Ларс, поражённый красотой незнакомца.

Ещё никогда за обе жизни он не видел столь совершенного существа, даже не помышляя, что такая красота идеальных пропорций может существовать. И тем удивительнее было наблюдать соседство такой гармонии природы с уродством обожжённых рук и мёртвым металлом серебристого цвета, застывшим полумаской на лице. Тёмные волосы водопадом ниспадали по плечам существа, скрывая от взора края жуткой раны, выглядывающие из под серебристого металла.

— Кто я? — прозвучал глубокий голос, какой мог бы принадлежать верховному жрецу или гениальному певцу. — Кто я… Никто, мальчик. Меньше, чем никто. Не призрак, и даже не сон. Я — воспоминание. Отголосок угасшего эха.

— Ты… эльф? — спросил Ларс, завороженно смотря на незнакомца.

— Значит, о нас ещё что-то помнят, — на чётко очерченных, будто проведённых кистью талантливого художника, губах дрогнула грустная усмешка. — Да, я тот, кто был рождён первым. До подгорных жителей и степных странников, и, конечно, задолго до первых людей. Я — дитя звёзд и хозяин леса.

Налетевший сильный порыв ветра всколыхнул одеяния эльфа, и Ларс смог увидеть висевший на поясе изящный молот иссиня чёрного цвета.

— Меня зовут Ларс Берсар. А кто ты? — спросил парень, улыбнувшись.

От незнакомца веяло мощной силой, но почему-то Ларс совсем не испытывал даже тени страха перед ним.

— Моё имя затерялось в веках, и не думаю, что тебе будет от него какая-то польза, Ларс Берсар, — заметил эльф, будто пробуя новое имя на язык.

— Но мне надо же тебя как-то называть! — запротестовал парень, взлохматив рыжие волосы. — Значит, если ты отказываешься назваться… буду обращаться к тебе Железная Маска.