Даже спустя все годы, стоило Ларсу подумать о драконе, как его кулаки сжались, а в глазах загорелась кипящая ненависть. Годы не стёрли с сердца боль, и парень ненавидел убийцу родных так же сильно, будто сожжение деревни произошло вчера.

Остановившись возле нескольких адептов, затеявших состязание по поеданию еды на скорость, парень думал о том, насколько же огромен и пугающ этот мир. Мир, где в небе летают драконы, а раз в десять лет людям приходиться сражаться с ордами демонов, желающих истребить человечество. И выжить в таком мире могли только сильнейшие. Смотря на весёлых воинов, Ларс отчётливо понимал, что для тех недавняя битва - рутина. Каждый день своей жизни адепты сражаются друг с другом и монстрами, в попытках стать сильнее. Даже на каплю, но сильнее. Но зачем?

Подумав, Ларс решил, что у каждого должна быть своя причина. Кто-то, как сам Берсар, искал силы для мести, иные, юнцы без гроша в кармане, как Жавер, просто видели во боевых искусствах билет в счастливую жизнь. Причины были у всех. Но именно Ларсу предстояло стать самым сильным, самым злым из всех адептов, если он действительно хотел совершить свою мечту. Даже за возможность попытаться Ларс был готов отдать душу.

Оглянувшись на звук чьих-то тихих шагов, Ларс увидел вернувшегося друга. Берсар улыбнулся. Возможно, в этом мире у него было что-то ещё, кроме мести?

Элай присел на скамью возле костра и теперь вертел в руках музыкальный инструмент. Он где-то раздобыл лютню, и теперь настраивал её. Аккуратными опытными движениями он касался колок, приводя в порядок. Мечник отметил, с какой непосредственной лёгкостью это удавалось брюнету.

— Похоже, ты хорошо знаком с инструментом, — заметил Ларс, с интересом разглядывая лютню.

— Да, — не стал вдаваться в подробности Элай, не отвлекаясь от своего занятия. — А ты, Ларс? Играешь?

Ларс только рассмеялся, с долей грусти в голосе:

— Куда мне! Музыку слышу хорошо, а вот голосом Святые не одарили. Мне только медведей из берлог свои криком выгонять, куда там баллады петь! А жаль.

— Действительно, жаль, — задумчиво протянул Элай. — Без музыки и жизнь не та. Пожалуй, после сражений, это самое дельное занятие.

— Ты играешь или ещё поёшь? — спросил Берсар, усаживаясь поудобнее и беря на руки сомлевшего волчонка, почёсывая его за ухом.

— Играю и пою.

— Где учился? — спросил Ларс, и сразу, при виде перекосившегося лица друга понял, что задал вопрос не подумав.

— Брат научил, — тихо ответил Элай, опустив голову вниз.

Больше в этот вечер Ларс ничего не спрашивал, а Элай сам не рвался завязывать беседу, вернув себе обыкновенное для него угрюмое настроение. А потом, синеглазый парень начал играть, и Ларс больше ни о чём другом не думал, растворившись в музыке.

Элай сидел у костра, задумчиво перебирая струны лютни длинными тонкими пальцами. Музыка лилась неспешно, убаюкивая и унося мысли вдаль. Люди вокруг начали замолкать и подсаживаться поближе, желая послушать игру парня. А тот играл, будто никого не было рядом, целиком уйдя в себя, лишь пальцы ловко скользили по инструменту. А потом Элай запел:

Семь!

Вновь идёт несменный бой

Семь!

Меч и посох, монстров вой

Семь!

Пусть заплачет демон злой

Семь!

Вместе с утренней звездой

Семь!

Свет развеет мрак ночной

Семь!

Верных словы клятвы строй

Семь...

КОНЕЦ