– К-кто?!

– Девушка, Бертрам, не веди себя, как идиот! Сделай что-нибудь! Что угодно!

– Что сделать? – воскликнул Бертрам. – У тебя сегодня глупые шутки, Уилл!

– Клянусь, я не шучу! – воскликнул Уильям. – Думай! Что нам делать?

– Вези ее домой, разумеется.

– Домой? Ты считаешь, что пятеро мужчин могут жить под одной крышей с очаровательной девицей восемнадцати лет? С кудрявыми щечками и розовыми волосами?

– Что-что?

– О боже, наоборот! Волосы кудрявые, щечки розовые. Она не может жить с нами, Бертрам. Это неприлично, неужели ты не понимаешь!

– Давай отправим ее к Кейт или в какой-нибудь Союз христианских девушек.

– Это невозможно. Она собирается ехать со мной домой. Домой! И называет меня дядюшкой!

– Везет же некоторым! А она знает, что ты считал ее мальчиком?

– Нет, что ты! Я чуть не проговорился, но надеюсь, она не заметила. Бертрам, я не могу ее прогнать. Как я могу подойти к ней и сказать: «Милая Билли, вы не можете жить в моем доме. Потому что я думал – вы мальчик». Берт, если она хоть раз взглянет на тебя своими огромными карими глазами, ты все поймешь.

– Звучит многообещающе. Жду не дождусь! – весело отозвался голос на другом конце провода.

– Бертрам, сейчас же вызови Кейт. Телефонируй ей. Пусть приходит и остается у нас на ночь.

– На ночь?

– Конечно! Билли нужна дуэнья! Быстрее, мы уже едем.

– Но у Кейт сегодня гости.

– Пусть все бросает! Подготовь Сирила. И смотрите мне, ведите себя прилично! Не смейте смущать бедную девочку.

– Я и глазом не моргну, клянусь, – пообещал Бертрам. – А, кстати, Уилл…

– Да?

– Кто такой Спунк?

– Что? Господи, я и забыл про Спунка. Не знаю. У нее с собой корзинка. Он наверняка там. В любом случае, ему не удастся поразить нас сильнее, чем его хозяйка. Быстрее, Бертрам, и без шуточек там! Предупреди Пита, Дон Линга! Я не хочу, чтобы Билли узнала о нашей ошибке! Договорись с Кейт. Договорись, я сказал!

С этими словами он опустил трубку на рычаг.

В мягких апрельских сумерках Бертрам постучал в дверь к Сирилу и тут же ее распахнул. Звуки мечтательного вальса оборвались.

– Старик, отбрось хандру и выслушай меня.

Сирил, нахмурившись, обернулся к брату:

– Ну что тебе еще?

– Уилл встретил Билли. Билли – это девушка. Они приедут в любую минуту.

– Девушка? – ошеломленно повторил Сирил.

– Да, девушка! Я уже телефонировал Кейт, она бросила гостей и едет к нам. Дон Линг в кухне, бьется в китайской истерике. Пит слоняется по столовой и бормочет «Господи, помилуй». Я надеюсь, что ты спустишься со мной вниз, чтобы подготовиться ко всему.

Бертрам вышел из комнаты, а за ним в каком-то оцепенении, молча последовал Сирил.

Первой появилась Кейт. И она была многословной.

– Хуже этой глупости я ничего в жизни не слышала! – возмущалась она. – О чем только думает ваш брат!

От Бертрама не ускользнуло, как ловко отреклась она от родства с виновником преступления.

– Твой брат, дорогая Кейт, пал жертвой огромных карих глаз, розовых щечек и кудряшек его тезки Билли. Она одинока, и ей негде жить.

– Здесь она жить не может!

– Уилл на этот счет другого мнения.

– Но это невозможно, – заметил Сирил.

– Я-то с тобой согласен, Сирил, а вот Уильям – нет.

– И как он себе это представляет? – поинтересовалась Кейт.

– Понятия не имею, – пожал плечами Бертрам. – Сегодня мы поручим ее твоим заботам, а там видно будет. И он просил нас помочь ему.

– Гм! На этот раз увольте меня от ваших авантюр! Я в них не участвую, – сказала Кейт.

– Я понимаю тебя, – кивнул Бертрам. – Пустить глупенькую восемнадцатилетнюю девочку в наш дом – это абсурд! Но ты же знаешь, что бывает, когда Уилл что-то вобьет себе в голову. Его с места не сдвинуть. Сама убедишься. Дочь его покойного друга обратилась к нему за помощью. Ее письмо даже меня задело за живое, хотя тогда я считал автора юношей.

– Кому вообще пришло в голову назвать девчонку именем Билли! – вставил Сирил.

– Как бы там ни было, мы должны скрыть от нее нашу оплошность. Уилл так сказал. А вот, кстати, и они…

У дома послышался шорох колес, тяжелая дверь отворилась, и в свете электрических ламп предстали взволнованный мужчина и девушка с блестящими испуганными глазами.

– Милая, – запинаясь, сказал Уильям, – это моя сестра Кейт, миссис Хартвелл, это Сирил и Бертрам, о которых я говорил. Нет нужды сообщать им, что ты Билли.

Вот и все. Уильям глубоко вздохнул и посмотрел на родственников больными глазами.

Билли поздоровалась с миссис Хартвелл и по очереди протянула руку обоим мужчинам.

– Вы не представляете, как я рада! – воскликнула она. – Как приятно думать, что вы меня ждали!

Двое младших братьев Хеншоу хватали ртами воздух, стараясь не смотреть друг другу в глаза.

– Вы все выглядите очень здоровыми! Я уверена, что ни у кого из вас нет ни нервов, ни сердца! – рассмеялась она.

Бертрам собрал все свое остроумие и ответил:

– Нет сердца, мисс Билли? Это, пожалуй, преждевременное утверждение.

– Я хочу сказать, что здоровое сердце обычно людям не напоминает о себе. Другое дело, если оно трепещет при малейшем шуме и выпрыгивает из груди по любому поводу. А вас, похоже, шум ничуть не смутит, – весело сказала она, протягивая шляпку и пальто миссис Хартвелл.

Бертрам засмеялся. Сирил, пожевав губами, уселся на стул. Уильям рухнул на диван рядом с сестрой. А Билли продолжала:

– Мы со Спунком привыкли… Ой, вы же еще не видели Спунка! – перебила она сама себя. – Значит, знакомство еще не закончено. Где он, дядя Уильям? Где корзинка?

– Я оставил ее в коридоре, – Уильям попытался встать.

– Нет-нет, я принесу, – закричала Билли, выбегая из комнаты.

Через несколько мгновений она вернулась с зеленой корзинкой.

– Он, наверное, заснул. Проспал почти всю дорогу. Он так привык путешествовать в этой корзинке, что совсем не волнуется. Я его повсюду беру с собой.

Повисла напряженная пауза. Четыре пары глаз внимательно смотрели на корзинку, пока Билли развязывала узел. В следующее мгновение Билли вынула из корзинки маленького серого котенка с большим розовым бантом.

– Леди и джентльмены, позвольте представить вам Спунка!

Крошечное создание открыло глазки и потянулось на затекших лапках. Но когда Бертрам недовольно фыркнул, котенок повернулся к нему, встопорщил шерстку, боевито задрал крошечный хвост, выгнул маленькую спину и яростно зашипел.

– Так вот кто такой Спунк, – сказал Бертрам.

– Да. Это и есть Спунк! – провозгласила Билли.

Первые четверть часа беседу вела сама гостья, остальные время от времени вставляли неопределенные реплики, и никто не подумал предложить ей подняться в свою комнату. Пятнадцать минут Билли сидела на ковре, держа Спунка на коленях. Когда в дверях возник Пит с невозмутимым выражением лица, Билли все еще оставалась на полу. У старика отвисла челюсть.

Только благодаря великолепному самообладанию он смог объявить, что ужин подан. Выдавив из себя нужные слова, он ушел, сохраняя какие-то остатки достоинства. Бертрам, сидевший около двери, заметил, как Пит в ужасе схватился за голову, проходя по холлу в сторону лестницы.

Жестом велев Бертраму отвести Билли в столовую, Уильям схватил сестру за руку и прошипел ей в ухо, как злодей в мелодраме:

– Сегодня ты спишь в комнате Берта, а Берт наверху, у меня. После ужина уложи Билли как можно скорее и возвращайся к нам. Решим, что делать дальше. Ш-ш! – и он потащил сестру вниз по лестнице.

В столовой обнаружился непорядок. Билли обратилась к Питу, держа в руках Спунка:

– Будьте так любезны поставить стул для Спунка. Он всегда сидит за столом рядом со мной.

Старик непонимающе смотрел на гостью. Вид у него был такой глупый, что Бертрам вылетел в коридор, еле сдерживая смех. Уильям опустился на свое место. Сирил с недоумением смотрел на девушку, и только миссис Хартвелл нашла в себе силы заговорить.