– Среди других он долгие годы искал меня. А теперь нашел и будь уверена, на остальных дев больше и не посмотрит.

– Ты в этом так уверена? Ты ему веришь?

– Да. – Даже не задумываясь, ответила я.

– Что ж, тогда и мне придется поверить ему. – Грустно улыбнулась Зена. Мы протянули друг другу навстречу руки и крепко сжали.

– Расскажи мне, как все было. – Попросила я. – И про Горахана, и про Лакразана.

Бабулино лицо на миг исказилось от пережитых потрясений. По-видимому, воспоминания были очень ужасны и болезненны, но все же она не отказала и начала свой рассказ.

– Когда ты уехала, повелитель отдал приказ разделиться нам на три отряда. Центральный, самый многочисленный, который встречал северян лицом к лицу, левый и правый фланги, до поры до времени находящиеся в засаде. Один скрываться левее в роще в трехстах метрах от поля. В него вошли три огненных мага, которые должны были закидать врага смертельными пламенными шарами, когда противник пойдет в наступление. Второй, в который вошла я, скрывался в глубоком овраге с правой стороны. И наша задача была напасть с тыла. Так же где-то в километре от расположения наших основных сил, на поле, по которому предполагалось, побегут северные воины, были врыты в землю острые колья. На этом приготовления были закончены и мы принялись ждать. И действительно, через полтора суток после твоего отъезда, на рассвете, дозорные сообщили, что в нашу сторону хлынуло войско Лакразана. Признаюсь, я так струсила, что задрожали коленки, но быстро взяла себя в руки и мы с отрядом мгновенно заняли свою позицию. Не видела, что творилось в самом начале битвы, слышала только лошадиное ржание, болезненные крики людей, вспоровших на кольях ноги, да взрывы от огненных шаров. Когда Седар, под чьим командованием была, приказал бежать, я, зажмурилась и взмолилась о том, чтобы вернуться домой. В этот момент осознала, как отчаянно, как нестерпимо хочу еще жить, но выбора не было и, следуя за остальными воинами, ринулась в бой. На поле творилась что-то невообразимое. Над головой летали огненные снаряды, маги создавали защитные барьеры вокруг своих воинов, другие, находившиеся на противоборствующей стороне, с завидной регулярностью разрушали их. Звон стали, предсмертные крики, кровь, морем разлитая по полю вызвали самый настоящий ступор, и я вначале даже не могла пошевелиться. Но когда увидела впереди себя Горахана, со злобным выражением лица кромсающего воина, с которым он еще недавно тренировался, рука об руку, спина к спине и назывался его другом, что-то щелкнуло в сознании, и я уже не соображала что творю. Только резала, убивала и уворачивалась от острых мечей, норовящих проткнуть мое тело. В голове билась одна мысль: уничтожить предателя. Нашего нападения с тыла не ожидали, и это сыграло нам на руку, привнеся сумятицу в ряды противника. Я шла, спотыкаясь о мертвые тела, об обрубленные конечности и раненых, но все же настигла его. Мы бились ожесточенно, и Горахан, вначале чувствуя свое превосходство, вскоре только крепче сжал зубы и старался отбивать мои яростные атаки. Когда пронзила его мерзкий живот, то не успела увернуться от ответного удара и получила ранение в бедро. Но, глядя в его стекленеющие глаза, не чувствовала боли, а только радостное возбуждение от того, что я разобралась с тем, кто предал свой родной клан, кто так жестоко обошелся с тобой. В этот момент стала свидетельницей битвы повелителей. Скажу сразу, у Лакразана не было и шанса против Ирдана. Силы были явно не равны и после нескольких чудом отбитых атак, меч твоего будущего мужа все же пронзил его сердце. Да, армия северян была более многочисленна, но около двух сотен воинов остались лежать с изуродованными ногами, не добравшись до основного места битвы. Около трех сотен заживо сгорели от залпов огненных магов с левого фланга. А когда противнику удалось обнаружить, что огонь ведется не только с центра, и в ответ полетели снаряды северян, то они уже перегруппировались и врезались в боковые ряды. А там и мы подоспели, прорвавшись в тыл. Через несколько часов ожесточенного сопротивления, все было кончено, и остатки воинов сложили оружие. И тут накрыло осознание того, что на моих руках кровь десятков людей, и меня начало беспрерывно рвать. Потом просто потеряла сознание. Но Седар оказался рядом и отнес в сторону от поля, покрытого трупами. – В этот момент бабулин подбородок задрожал, а по мертвенно-бледным щекам побежали слезы. Я подскочила со стула и прижала ее голову к груди, ласково гладя по вздрагивающим плечам. У меня и самой по лицу лились слезы, которые здесь стали для меня привычным делом. Наверное, и дня не проходило, чтобы я не ревела. Надеюсь, теперь все изменится.

– Дальше ты знаешь. – Прошептала бабушка, всхлипывая. – Где-то тысяча воинов была разделена на отряды и направлены по пиломам северных кланов. А мы направились сюда.

– Ба, ты у меня самая лучшая. – Прошептала, уткнувшись в ее волосы носом. – Я так тебя люблю.

– Я тоже, Вася, люблю тебя. – Ответила Зена, понемногу успокаиваясь.

– Храбрее тебя еще никого не встречала. – Заглянула в ее глаза, все еще полные невыразимого ужаса и страха, испытанного ей во время битвы, и расцеловала в соленые от слез щеки. – Я горжусь тобой. Жаль, что я не такая, как ты. Я бы не смогла участвовать в битве, я бы струсила.

– И не надо такой быть. – Горько усмехнулась она. – Задача женщины давать жизнь, а не забирать. Теперь с этой кровью на руках мне предстоит еще научиться жить. Но, надеюсь, Бог простит меня.

– Обязательно, простит, бабуль. Обязательно. – Уверенно сказала, вновь обняв поникшую бабушку, и успокаивающе погладила по спине.

Вскоре вернулся Ирдан и, заглянув к нам ненадолго, отправился купаться, чтобы смыть многодневную пыль и грязь. Буквально уже через пятнадцать минут гладко выбритый, свежий и заметно более бодрый, с мокрыми блестящими волосами, рассыпавшимися по плечам, которые вызывали у меня, безотчетное желание дотронутся до них, зарыться пальцами в шелковистую шевелюру, он уселся за стол и вытянул ноги, блаженно закрыв глаза. На его лице расползлась довольная улыбка. Прислужницы уже принесли к этому моменту дымящийся обед, поэтому мы с бабулей только его и ждали, чтобы приступить к еде. И тут же почувствовала нестерпимый голод, ведь пока находилась в переживаниях и волнениях за своих любимых, кусок в горло не лез.

– Как же замечательно возвращаться домой, зная, что тебя там с нетерпением ждут. – Прошептал воин, пожирая меня, а не свой обед глазами.

– Теперь так будет всегда. – Ответила, послав ему счастливую улыбку.

– Ну, а сейчас с нетерпением жду рассказа о том, как к тебе явилась Калибра! – Взволнованно проговорил Ирдан, откинувшись на спинку стула и сложив руки на груди. Он с превеликим интересом выслушал мое повествование, а затем они с бабулей наперебой засыпали меня вопросами, заставляя вспомнить самые незначительные детали. В итоге, когда уже устала от их бесконечного допроса и радостных восклицаний, подняла руку вверх и потребовала немедленно прекратить этот разговор. Понимала, конечно, что явление Божества пред мои светлые очи было поразительным чудом, но и говорить об этом в течение получаса, было уже слишком. Даже обед успел остыть! В итоге, повелитель с бабулей понимающе переглянулись, видимо решив, что я кое-что все же сохранила от них в тайне, хотя при подобном допросе это было невозможно, и взялись за ложки. А я вспомнила, что еще не выяснила, что случилось с Миканом, и где сейчас мои новые друзья, о чем и незамедлительно поинтересовалась.

– Предатель Микан был ранен в битве. – Сморщившись, словно проглотил лимон целиком со шкуркой, ответил Ирдан. – А затем казнен.

Я побледнела и проглотила вставший в горле горький комок. Да, он, несомненно был виновен по всем статьям, но ко мне-то он относился достаточно хорошо. И от Горахана защищал, и лишнюю шкуру предлагал по дороге в северный правящий клан, чтобы не мерзла, и волновался о моей судьбе. Все же, он не был законченным мерзавцем, и поэтому невыразимо опечалилась его безвременной кончиной. Но каждый человек сам выбирает свою судьбу и Микан не исключение. Тяжело вздохнула, а Ирдан, видя мое вмиг ставшее грустным лицо, протянул руку и нежно сжал похолодевшие пальчики.