Эта черта владыки будет проявляться и впоследствии неоднократно в его жизни. Причиной тому будет не тщеславие или противопоставление себя большинству, а забота о правде, истине, несмотря ни на какие земные авторитеты и страх оказаться в меньшинстве.
Будучи сторонником восстановления патриаршества на Соборе, архимандрит Вениамин принимал активное участие в избрании на патриарший престол святителя Тихона. Тот же профессор А. И. Покровский в своих воспоминаниях отмечал, что главными и пылкими адептами патриаршества, в особенности, были два молодых архимандрита – Илларион (Троицкий) и Вениамин (Федченков).
Вопрос о патриаршестве стал самым длительным и напряженным на Соборе. Его обсуждение также началось в отделе о высшем церковном управлении и продолжилось на общих заседаниях Собора. Здесь с самого начала активную позицию заняли противники восстановления патриаршества. Они считали, что учреждение патриаршества станет ущемлять соборное начало в жизни Церкви. В основной своей массе это были те же представители преподавательской, а отчасти и профессорской среды духовных школ и, «как люди с самоуверенным духом, большими знаниями и способными развязными языками, они производили большой шум: и по количеству подобных ораторов (они всегда выступали!), и по горячим речам их – иногда казалось, будто чуть не весь Собор мыслит так, как они звонят», – вспоминает владыка.
В заседаниях отдела о высшем церковном управлении он неуклонно выступал в поддержку восстановления патриаршества и говорил: «Если бы у нас было одно ответственное лицо – как болеющее сердце – это было бы очень полезно». Наконец, 11 октября этот вопрос был вынесен на общее заседание Собора и явился началом пленарных соборных дискуссий о патриаршестве.
Помимо патриаршества, в отделе активно обсуждались вопросы о принципах соборности, составе и периодичности Соборов. Все это значительно затягивало его работу. Налицо было желание некоторых клириков и мирян не упустить возможности активно участвовать в церковном управлении как на высшем, так и на епархиальном уровнях.
Еще в Предсоборном присутствии возникла острая дискуссия о возможности или невозможности включения в состав Синода клириков и мирян. Если Синод можно было рассматривать как малый Собор, состоящий исключительно из епископов и являющийся высшим административным судебным органом, то наличие в нем клириков и мирян признавалось недопустимым. Но если Синод есть делегация большого Поместного Собора и его исполнительный орган, то принцип соборности в таком случае требовал присутствия в нем клира и мирян. Грубо говоря, Собор должен был выступать в роли законодательной церковной власти, а Синод – в роли исполнительной. Председателем Синода по новому законоположению должен быть Патриарх.
Сущность последующих прений в отделе заключалась в том, должно ли высшее церковное управление состоять из одного или двух органов, быть однопалатным или двухпалатным, должен ли править Церковью один Синод, который будет состоять из епископов, клириков и мирян, избранных Собором, или же клирики и миряне должны составлять особую палату – Высший Церковный совет (как это и было в Восточных Церквах).
3 ноября 1917 года на 21-м заседании отдела архимандрит Вениамин на все эти вопросы отвечал неизменно, что «клирикам и мирянам грех участвовать на одних правах с епископами». «Только епископам дана вся полнота церковной власти и только на них лежит ответственность перед Богом за Церковь, – говорил он. – Вторгаться в эту область клирикам и мирянам есть святотатство и грех, подобный греху Дадона и Авирона, хотевших кадить перед Господом (Числ. 16). Но епископам, конечно, трудно одним управлять Церковью, мы им должны помочь, и вот [для этого] должна быть вторая палата, сотрудническая при Священном Синоде».
Что же касается состава Высшего Церковного совета, то 6 ноября на 23-м заседании отдела архиепископ Тамбовский Кирилл (Смирнов) предложил расширить представительство в нем мирян за счет уменьшения числа епископов и клириков. «Пусть в Совете будут 3 епископа, 3 клирика (из них один в монашеском звании) и 6 мирян. Епископы по избранию Синода, из его состава, а клирики и миряне по избранию Всероссийского Собора. Затем, во имя местного представительства, каждый из епархиальных епископов при желании может присутствовать в Церковно-Народном совете [Высшем Церковном совете] с правом совещательного голоса, когда рассматривается дело, касающееся управляемой им епархии». К этому предложению архиепископа Кирилла присоединились архиепископ Евлогий (Георгиевский) и архимандрит Вениамин (Федченков). Данная формула, как собравшая больше всех голосов, была принята отделом и передана в общее Собрание для принятия.
6 октября 1917 года архимандрит Вениамин написал на имя митрополита Московского Тихона (Беллавина), председательствующего на Соборе, прошение «отправиться в г. Симферополь, чтобы вступить в отправление должности» ректора Таврической духовной семинарии. 8 октября 1917 года он прибыл на место и провел встречу с преподавателями, ознакомился с общим положением дел в семинарии, сделал необходимые распоряжения. Через два дня архимандрит Вениамин послал телеграмму в Москву с ходатайством о продлении отпуска еще на неделю по «обстоятельствам семинарии». В Симферополе он посчитал своим долгом поделиться своими впечатлениями о Соборе и 15 октября выступил с особым докладом в семинарской столовой, которая еле вместила всех слушателей. В своем выступлении он отмечал, что многие члены Собора оказались не подготовлены к обсуждению целого ряда вопросов. И одним из них был вопрос об отношении Церкви к политике и государству. Так, ряд соборян высказывался в том духе, что если духовенство перестанет привлекать на сторону правительства «умы и сердца», то начальство потеряет силу, народ перестанет его слушаться, а в государстве начнется «безначалие». К этому течению, по мнению архимандрита, Собор относился отрицательно, поскольку «власть должна сообразоваться с совестью народа, с его мыслями и желаниями».
Кроме прочего, архимандрит Вениамин указывал также, что на Соборе активно обсуждался вопрос о преподавании Закона Божия. Действительно, отдел о преподавании Закона Божия (законоучительский отдел) был создан на Соборе одним из первых. Уже 28 сентября Собором было принято определение «О преподавании Закона Божия в школе», в котором подчеркивалось, что во всех светских школах (государственных и частных), где есть православные учащиеся, Закон Божий должен быть обязательным предметом, а законоучитель должен пользоваться всеми правами государственной службы. Для того, чтобы довести мнение Собора до сведения Временного правительства, в Петербург была даже направлена особая соборная делегация во главе с председателем отдела архиепископом Кириллом (Смирновым). Соборная делегация была вскоре принята А.Ф. Керенским, который дал ясно понять, что к этим вопросам он равнодушен. Было ясно – нить, связующая государство и Церковь, давно оборвалась.
Коснулся архимандрит Вениамин и вопроса о патриаршестве, говоря, что он встретил серьезное противодействие на Соборе и приводил слова многих соборян: «К чему выбирать патриарха? Патриарх – все равно что монарх; теперь он нам не нужен!» Отдельно рассказал и о борьбе за ослабление власти епископов, говоря, что «лично я против власти; мне больше нравится власть духовная». Правильно ли его поняли слушатели и те, кто впоследствии передавал его слова, мы не знаем. В целом в это время архимандрит Вениамин приходил к «неутешительному выводу» о деятельности Собора.
В тот же день он выехал в Москву, чтобы вернуться к участию в заседаниях Собора, где события развивались стремительным образом. Дело в том, что завершение прений о патриаршестве на Соборе совпало с одним из значимых событий в истории России – приходом к власти большевиков.
К вечеру 25 октября в Москве уже знали о победе большевиков в Петрограде. Утром 28 октября юнкера заняли Кремль, разогнав солдат кремлевского гарнизона и расстреляв нескольких из них. Архимандрит Вениамин в это время находился в Кремле. Он жил «в одном крыле царского дворца, где были помещения для служивших царской фамилии», и стал свидетелем описываемых событий. «Нам с архиепископом Кириллом [Смирновым], тогда Тамбовским, нужно было идти на заседание Собора», – вспоминает он. Здесь они стали свидетелями страшной расправы с пленными у Троицких ворот Кремля. Сначала сами укрывались от пуль, а потом помогали остальным носить раненых и убитых. По пустынной Москве сперва пешком, а затем на извозчике окольными тихими улочками они все же добрались до епархиального дома. «Там все интересовались, что в Кремле?», – вспоминает владыка. После подробного рассказа архиепископа Кирилла, который вошел в опубликованные деяния Собора, последний заметно заволновался. Перемещаться по Москве стало небезопасно. Некоторые соборяне на заседание так и не смогли явиться. И в тот же день на Соборе было решено прекратить прения по вопросу о патриаршестве и приступить к избранию Патриарха, а на следующий день совершить в Храме Христа Спасителя Божественную литургию и молебствие об умиротворении Родины. Если же позволят обстоятельства, то провести и крестный ход.
