– Мелькарт! – сквозь зубы проговорила царица.

– Умрет он, девчонка лишится защиты, потому что она пока Его не знает. И вот тогда ты сможешь снова приехать ко мне и сделать то, что хотела сделать сегодня. Если конечно успеешь.

Сакхун снова противно засмеялась, с кряхтением поднялась со своего места и ушла в другую комнату. Какое-то время было слышно, как она с грохотом что-то переставляет и при этом ругается. Затем наступила тишина, и через минуту Сакхун вошла в комнату, неся в одной руке небольшой алебастровый сосуд, а в другой маленький глиняный запечатанный флакон.

– Вот, держи. Это, – Сакхун вручила царице сосуд, – положишь ему в пищу одну ложку. Вкус кислый, похожий на лимон, поэтому и подавать нужно с чем-то кислым один раз день, с приправой какой-нибудь, с кислыми фруктами, в общем, сама придумаешь. Можешь даже чуть попробовать на вкус, чтобы решиться, с чем лучше…

– Попробовать!? Мне?! – Со страхом переспросила Астэр.

– Да, ты не бойся, – махнула рукой ворожея. – Он сам по себе безвредный. Ну, самое большое, слабость можешь ощутить.

Она противно захихикала, и загадочно подняв маленький флакон, продолжила.

– А вот, что его делает сильным, так это вот это… другое снадобье. Это чтобы отвести от тебя подозрение.

Сакхун взяла в другую руку засаленный фартук, который висел на оленьих рогах, торчащих из стены, и показала его царице.

– Смотри. Нужно будет проколоть вот здесь, и вот так на воротник любой его одежды капнуть пару капель, – она показала, как именно это нужно сделать, и продолжила объяснение. – Эта штука совершенно безвредна, но она страсть как привлекает пчел и ос. Может и шершня, и шмеля привлечь. Если пчела сядет в шею в этом месте, и ее прижмет воротником, она его точно укусит, а если в день, когда он поест первого снадобья, его укусит пчела, или оса, или шершень, или скорпион, смерть наступит очень быстро. И что самое важное, умрет именно от укуса. В этом месте все распухнет, и оттуда перейдет на все тело. Так что, и тебя никто и никак не заподозрит, и результат обеспечен.

Опустив голову, Астэр задумчиво проговорила:

– Ладно. Я все поняла. Сколько оно может храниться?

– Если после вскрытия будешь держать в прохладе, месяца два продержится, так что времени у тебя предостаточно.

Взяв сосуд и флакон из рук ворожеи, она вышла из дома, приказала одному из воинов отдать Сакхун плату за ее услуги и поспешно взошла на колесницу, чтобы отправиться в обратную дорогу.

Вместо ожидаемых двух, переезд занял три часа с половиной.

Однако намерение Атэса отправиться в южный лес было твердым, и поэтому вскоре после полудня они на двух лошадях уже ехали по дороге, ведущей в том направлении.

Погода была прекрасной. Легкий ветерок сбивал солнечный зной, небо было ясным, вдоль дороги росли небольшие деревья до самого дворца, создавая ощущение уюта и пусть и не плотную, но все же тень.

Друзья никуда не торопились, поэтому, пустив лошадей легкой рысью, они разговаривали между собой.

– Предположим, мы ее встретим…, и что? Что ты будешь ей говорить?

– Я не загадываю. Во-первых, потому, что я уже столько раз выезжал туда, чтобы ее встретить, но так и не встретил. А во-вторых, потому, что как ни загадывай, при встрече все равно все происходит по-другому. Так что, когда встретим, тогда и буду думать, что ей сказать.

– Честно говоря, впервые вижу, чтобы ты так заинтересовался женской особой. Мне аж прямо интересно увидеть, как выглядит та, которая смогла произвести на тебя такое впечатление.

– Если встретим, увидишь, – спокойно ответил Атэс, как будто, если такое произойдет, то это будет чем-то совершенно обыденным.

– Говоришь так, будто ты не заинтересован.

– Да, нет. Просто, я уже устал переживать по этому поводу. Встретим, не встретим…, понятно, что я хочу с ней еще раз встретиться. Само по себе это ожидание томительно. И кто знает, может быть, первое впечатление обманчиво, и встретив ее второй раз, я к ней просто охладею, и все. А может быть, удастся познакомиться поближе. Я хоть узнаю, кто она.

– Ты мне говорил, что она знает Эмиля. Ты не уточнил, откуда? Может быть, это ее парень?

– Ничего я не уточнял. Мы, вроде, только начали общаться, и тут она резко прекращает разговор и уезжает. Я не знаю…, может быть, я что-то не то сказал, и ее это обидело… В общем, хочется какого-то прояснения ситуации.

– Понятно… А то, что ты спас тогда Эмиля, как ты думаешь, он мог тебя узнать, как ты его?

– Не знаю. Я тогда ехал через лес, и в одном месте было много мошек, и я повязал платок на нижнюю часть лица. Поэтому, когда все это произошло, мое лицо было наполовину закрыто, так что, если он меня и мог узнать, то только по одним глазам, а это, как ты понимаешь, не так просто.

– То есть, ты с этими парнями бился, и даже платок с лица не стал снимать.

– Ну, да. Все как-то очень быстро произошло. Я ехал с платком, особенно ничего не ожидая, а тут крики, шум, ну, я и помчался. А про платок вспомнил, когда они были далеко позади.

– А ты чего вообще туда поехал.

– Не помню уже. Хотя, нет, помню. Я место искал для тренировок. Думал, что иногда Бегемот несколько дней в гавани стоит, и было бы хорошо где-нибудь по соседству найти место, где можно тренироваться.

Непринужденно беседуя, они не заметили, как углубились в лес и доехали до того места, где Атэс встретился с И́рис.

Остановив лошадь, он соскочил с нее и прошелся по поляне туда и сюда.

– Кстати! Вот тебе и отличное место для тренировок! – сказал он. – И просторно, и рядом с дорогой, и есть где развернуться.

– Ты же сюда сейчас ехал не для того, чтобы место для тренировок искать?

– Нет, но, кстати, именно здесь я ее и встретил. А вот здесь, – он указал на ветку под которой остановилась его лошадь, – висел Эмиль. Видишь, там все еще остатки той петли, в которую он попался?

– Какое-то особенное место, – выразил свое мнение Серт. – И для тренировки подходит, и Эмиля ты здесь спас, и И́рис встретил. Ты хоть знаешь, что это за банда на Эмиля с его приятелем напала? Может быть, наши с ними знакомы?

– Не интересовался.

– А ты чего вдруг их решил спасать? На тебя это не похоже, чтобы ты вдруг решил вступиться за римлян. Если бы это произошло сейчас, я бы это понял, но тогда! Ты тогда ведь еще ничего не знал?!

Атэс задумался.

– Да, кто его знает, почему. Я за ними ехал на расстоянии, специально, чтобы они меня не видели и не слышали, и между делом смотрел по сторонам, искал нужное мне место. Думал, пусть себе едут своей дорогой. А затем вдруг услышал крики, звуки борьбы и зачем-то поспешил на помощь. Может быть, подраться захотелось.

Он рассмеялся, снова запрыгнул на коня, и они продолжили путь. Через какое-то время дорога вышла из леса, и Атэс предложил поехать вокруг:

– Эта тропа ведет вдоль дворца, но на расстоянии. Поедем по ней?

– Хочешь на дворец посмотреть?

– Ну, не то, чтобы прямо жажду. Но, почему бы и нет? Мы все равно гуляем.

– По мне так все равно. Хочешь, давай поедем. Куда она хоть ведет?

– До большой царской дороги. Там еще сады будут по пути. Я видел, что народ там тоже гуляет.

– Все еще не теряешь надежды ее встретить? – спросил Серт, но Атэс ничего не ответил, а лишь чуть пришпорил лошадь, направляя ее на тропу.

В тот день И́рис пришлось много работать.

Ее отец был очень скрупулезен, и требовал от нее, чтобы она вела подробную летопись всему, что происходило во дворце или вне его, если это так или иначе касалось дворцовой жизни. Все, что делалось, фиксировалось слугами в той или иной степени на разного размера свитках или табличках. К концу дня вся эта информация стекалась в ее комнату и собиралась в аккуратные, разного размера, квадратные соломенные корзины у нее на столе. А в начале следующего дня девушке приходилось разбирать и еще раз рассортировывать все это, чтобы затем аккуратно внести в царскую летопись.