— Я прошу прощения за свое опоздание, — Димостэнис, как это было положено по этикету, склонил голову, приветствуя старшего в семье.

— Слегка припозднился, — голос Лиарена был сух и невыразителен, — но можешь не беспокоиться, мы не в обиде.

Большинство гостей проводило время в саду, где играли музыканты, часть приглашенных вели тихие беседы в гостиной, потягивая вино, часть уже успела разъехаться. Однако в искренности слов Лиарена Дим даже не сомневался.

Если бы Димостэнис вдруг задался вопросом, на чем строились отношения между ним и братом, то вряд ли смог дать на него ответ. Так как этих отношений никогда не было. Они росли в одном доме, у них были одни родители, они носили одно родовое имя. Впрочем, были еще безразличие со стороны младшего и ревность со стороны старшего.

По какой-то необъяснимой для Димостэниса причине брат всегда ревновал к нему отца. Если в детские ары это еще можно было понять, то сейчас исполнительный, учтивый, выдержанный, а самое главное не сующий нос, куда не следует Лиарен, за явным преимуществом набирал лидирующее количество балов за симпатии главы рода.

— Мы рады вас приветствовать на нашем празднике, — смущенно попыталась выправить положение будущая избранница.

— Кира, — Дим со всей учтивостью склонился перед девушкой, — почитаю приятным долгом выразить Вам свою радость от встречи и засвидетельствовать мое глубочайшее почтение.

— Для меня большая честь войти в вашу семью и стать ее частью.

Кира Диана Ханата принадлежала к знатному, хотя и не приближенному к императорской особе роду. Однако ее семья владела даром управления огненной стихией, что для Дома Иланди было определяющим в выборе. Союз был одобрен главами родов и подтвержден согласием императора.

Любые контакты между молодыми людьми и девицами без согласия и благословения были запрещены. Эта традиция, возникшая несколько сотен аров назад, постепенно переросла в один из основных законов Астрэйелля. Все подданные империи, желающие создать семью в течение ара должны были подать прошение в специальные учреждения и за минор до начала Бала Цветов получали ответ на свой запрос. Если их просьба одобрялась чиновниками, молодых благословляли в храмах Зелоса, и они становились законными избранниками, если нет — такой союз никогда не мог быть заключен.

Этот довольно жесткий закон в свое время сумел остановить вырождение шактов в империи. В последние десятки аров вновь стали рождаться одаренные с богатой родословной и правильными линиями управляющих стихий.

Лиарен безоговорочно принял то, что ему было положено, и заочная помолвка состоялась пять аров назад. Однако девица Ханата была еще слишком молода и не могла вступить в законный союз. Представители с обеих сторон заручились поддержкой глав семей, скрепили согласие печатью императора и молодые продолжили жить каждый своей жизнью в ожидании светлого момента.

Покончив с учтивостями и необходимыми формальностями, Лиарен с избранницей откланялись, а Димостэнис пересек большую залу и вышел на закрытую террасу в противоположной части дома. Здесь было тихо и темно. Он не стал зажигать огневики, развешанные по стенам, оперся руками на перила и погрузился в свои невеселые мысли.

Кто организовал нападение на его дом и штаб?

Советники? Эта мысль неотступно преследовала его. Ответ Дайонте на то, что он слегка похозяйничал в его доме? А в том, что он там был, Талал не сомневался и Дим знал это. Несмотря на то, что Пантерри не смог ничего доказать.

Попытка его приструнить? Или убрать с дороги?

Нет. Сегодня вечером он должен был быть здесь. О празднике Дома Иланди знали многие, а значит, были уверены, что он обязательно будет отдавать свой братский долг.

Кому-то что-то нужно было найти в его доме. Это более верное предположение. Только что? Ту злополучную тетрадь он не смог даже открыть, не говоря о том, чтобы присвоить себе.

Димостэнис досадливо пощелкал языком. Как бы ни хороша была эта версия — обвинить в случившемся Дайонте, а с ним и других советников, предвзятости и желания утопить противника в ней было больше, чем реальных обоснований, а уж тем более хоть каких-то улик.

За спиной послышались тихие шаги. Легкое дуновение ветерка, когда приоткрылась дверь. И мощная тяжелая энергетика земли, переплетенная с силой огня.

— Лиарену было столько же аров как мне сейчас, когда вы нашли ему избранницу. Теперь моя очередь, сэй?

Лауренте Иланди тихо рассмеялся.

— Я еще не выжил из ума. К тому же не одна девица в Астрэйелле мне не сделала ничего плохого.

Димостэнис обернулся. Приложил руку к хьярту, приветствуя главу рода.

— Однако ты мог быть более учтив к брату.

В голове встрепенулась безумная мысль. Дим медленными шагами обошел террасу, зажигая огневики. Одним за другим. Пока не стало светло. Так что можно было наблюдать за лицом собеседника.

Лауренте терпеливо ждал.

— Меня сегодня пытались убить, — пришлось чуть сгустить краски для чистоты эксперимента, — а потом проникнуть в мой дом.

— Убить? — эхом повторил глава Дома. Его лицо осталось спокойным, а в глазах вспыхнуло злое пламя.

Димостэнис скривил губы. Возможно его предположения не такие уж и беспочвенные.

— В моем штабе. Мой помощник был тяжело ранен.

— Какие у тебя предположения?

Дим пожал плечами. Сыграем по-крупному?

— Сэй Дайонте не в себе в последнее время. Вот и меня обвинил в том, что я у него что-то украл. Его Величество посоветовал ему отдых, а он все в делах да заботах. Может, его душевное равновесие совсем пошатнулось?

— А ты крал? — Лауренте зацепил взглядом глаза сына, не давая ему отступить.

— Что вы? — Дим слегка приподнял бровь. — Вы же меня воспитывали. Я помню — брать чужое не хорошо.

— А если вдруг случилась оказия — верни на место.

Вот даже как? У Дайонте на самом деле что-то пропало. И тот на радостях приписал злодеяние ему, решив, что теперь с полным на то основанием сможет отравлять жизнь своего недругу.

— Димостэнис, — глава Дома положил руки ему на плечи. Жест, который он уже много аров не позволял себе в отношении младшего сына, — давай поговорим начистоту.

— Отец! — Дим уже не помнил, сколько времени он не обращался так к старшему своего рода. — Давай! Начистоту! Расскажи обо мне.

Лауренте поморщился, будто ему в лицо брызнули неспелым лимоном. Пламя огневиков уменьшилось, стало темнее.

— Я уже все сказал тебе.

Иланди старший сделал несколько шагов назад и скрылся в темном проеме двери. Уход, похожий на побег.

Димостэнис в раздражении ударил по перилам. Ничего он не придумал. Дайонте считает, что он что-то взял из его дома. Что-то такое, что переполошило весь Совет. Дим попытался вспомнить, что было после того как он вытащил себя из ловушки. Воспоминания терялись в холоде темных коридоров. Кровь, боль, желание убраться как можно дальше и затеряться в лабиринтах подземелья. Свежий ветер, объятие стихии, ангел.

Все дьяволы Бездны! Вернуться бы туда! Вот только он не знал, куда именно его занесло и где он нашел выход.

Легкий шорох платья. Теплые ладошки на его талии.

— Я по тебе соскучилась, — теплое, благоухающее облако прижалось к его плечу.

— А я по тебе, малышка, — Дим положил руку поверх тонких пальчиков.

Сестра была единственным человеком, кого он любил. Сильно, искренне, всем своим существом. Так же как и она его. Они были невероятно близки, хотя между ними и была разница в возрасте аж целых двенадцать аров. Больше у Дима ни с кем не было таких отношений: ни со старшим братом, ни с родителями. Ни со всем остальным миром.

— Тогда ты не будешь на меня злиться?

Димостэнис мягко повернулся, глядя в невинные глаза сестры. В душе шевельнулось нехорошее предчувствие.

— Доброй ночи, мой мальчик, — на террасу вошла Есения Иланди, — эти стены давно не видели тебя.

Он улыбнулся маме, решив не отвечать на ее замечание. Риторика.

— Почему у вас так темно?