— Или понимают, — на его губах появилась жесткая складка, — и даже ждут, чтобы сложилась такая ситуация. На севере начнется бойня. Пограничные войска не справятся, и война распространится дальше. Я окажусь неспособным правителем, в очередной раз расписавшимся в своей слабости, а они в который раз устранят возникшую проблему.

Димостэнис молчал. Что тут скажешь? При таком раскладе, отчего самим советникам не организовать «маленький бунт» на севере, чтобы доказать свою нужность для государства?

— Я дам тебе два полных отряда из своих «летунов» и по две сотни гвардейцев — пеших и конных. Больше не могу. Да и благородные сэи начнут опять выступать против.

— Спасибо, — преклонил голову главный советник, — гвардейцы усилят границы на севере, хотя вряд ли смогут надолго задержать неприятеля, если все же Мюрджен дерзнет напасть на нас. А вот девяносто хорошо обученных сильных шактов на боевых ярхах — отличная поддержка для контроля ситуации с воздуха. Они наш основной козырь. К тому же хорошие гонцы для своевременной передачи новостей.

— Что могу, — выдавил из себя бледную улыбку правитель Астрэйелля.

Иланди еще раз склонил голову, для пущей верности приложив руку к хьярту. Аурино скривил губы.

— Знаешь, — медленно произнес правитель Астрэйелля, — я считаю Стеллара скорее слабым на голову, чем мудрым. Если у него не получалось править в одиночку и империя была тяжелым грузом, отчего ему было не ввести Совет, как временную меру? Пока его сын не вступил бы в свою силу и права наследования. Как он мог так обойтись со всеми своими потомками? Почему он не дал даже шанса всем остальным наследникам династии проявить свою истинную сущность?

Император сделал несколько шагов по зале.

— Ты знаешь, какое мое главное желание, Димостэнис?

Собеседник кивнул.

— Я хочу навсегда избавиться от Совета Пяти. Чтобы ни у них, ни у кого бы то ни было никогда больше не возникала мысль, что меня можно не послушать!

— Уверен, что за столько аров их правления накопилось много всего, что помогло бы тебе исполнить твое желание. Если бы получить доступ к кабинету Дайонте!

— Почему Дайонте?

— Потому что именно его род является хранителем знаний. Им же надо передавать своим преемникам все то, что они делали и что делали их предки. Конечно же в каждом Доме есть что-то свое, но общее связанное с управлением государства должно хранится в каком-то одном месте, запрятанное от посторонних глаз.

Император молчал несколько мен, задумавшись.

— Не могу не согласиться с твоими рассуждениями, но это слишком опасная авантюра. Если Дайонте поймает воришку, забравшегося к нему в дом и поймет, что мы в этом замешены станет лишь хуже.

Дим потупил глаза. Император остановился напротив своего главного советника.

— Пять аров назад, когда я просил тебя о помощи, я сказал, что ты единственный кому я могу доверять. Ничего не изменилось…

Глава 2

— Осужденные! По законам княжества вы приговариваетесь к смертной казни через повешение. Приговор обжалованию не подлежит и будет приведен в исполнение незамедлительно. У вас осталось совсем немного времени, чтобы помолиться Зелосу и попросить его открыть для вас Врата в Небесную гавань, так как даже…

— А если я не согласен с таким приговором?

Вопрос внес некую свежесть в восприятие окружающей действительности и отвлек от происходящего. Капрал, огласивший решение суда и решивший поиграть в проповедника, недоуменно закрыл рот и посмотрел на осмелившегося дерзить смертника. Хотя, судя по его лицу он представлял последнего уже стоящего у тех самых Врат и получающего смачный пинок за свои грехи.

Идущий впереди осужденный остановился и с удивлением обернулся. Глядя на выражение его лица, нельзя было сказать, что он боится только что озвученной участи или хотя бы опечален. Скорее он был задумчив, как человек, который прокручивал в голове важную задачу и никак не мог определить, как сопоставить все составляющие уравнения, чтобы прийти к наиболее верному решению.

Дерзкий выскочка стоял третьим. Первый слегка досадливо поморщился и посмотрел на веревку, которой был скреплен со своим напарником по несчастью. В отличие от него руки идущего с ним в связке были связаны спереди, но два дня проведенные в одной камере давали ясное представление, что тот не будет дергаться и пытаться что-либо изменить в своей судьбе. Несчастный лишь мелко дрожал, а грубое рубище, в которое тот был облачен так же, как и другие узники, уже поменяло цвет от пропитавшего его пота.

Хэлл[6], дьявол его побери! Жара невыносимая и Таллашпарит так, что казалось еще немного, и кожа начнет покрываться волдырями.

Интересно, на чем взяли такого тюфяка? Первый еще раз бросил взгляд на своего «напарника». Хотя нет, не интересно. Его участь уже решена. Зачем думать о том, кто скоро перейдет за врата Дома Зелоса?

— А если я не считаю, что суд, на котором даже не присутствуют обвиняемые, является справедливым? Я офицер и требую…

Кожаная перчатка с металлическими вставками врезалась в губы говорившего, заставляя его замолчать. Парень облизал губы и сплюнул кровь.

— Бить связанного, — бросил он злой взгляд на капрала, — а ты развяжи и попробуй повторить. Я тебе обещаю, одной руки ты не досчитаешься.

Хрясь!

Металл безжалостно врезается в скулу и отбрасывает парня на шаг назад. Он спотыкается об идущего за ним в связке и падает на землю.

По губам первого пробегает едва заметная улыбка. И почему Боги не послали ему такого напарника? Третий, умело делая вид, что запутался в веревке и ногах рядом стоящего человека, неловко падает на спину, закрывая собой связанные руки. Едва заметный энергетический всплеск. Не для каждого одаренного такие эманации будут ощутимы, но тот, кто всю свою жизнь боролся за каждую кроху силы, почувствовал выброс, и чтобы не привлекать внимания, отвернулся. И как стражи пропустили такие способности у этого парня?

Капрал потянулся к упавшему узнику, грубо хватая за рубаху, пытаясь вернуть в вертикальное положение. Удар в зубы отбросил его назад. Пленник рывком поднялся на ноги, сбрасывая порванные путы и встряхивая затекшие кисти. Пинок в живот и страж отлетает еще на несколько шагов. Конвоиры опомнились, рванули к осужденным.

Вспыхнули, разгорелись едва тлеющие факелы в нишах крепостной стены. Ветер подхватил искры и закружил их в вихре, огораживая четырех связанных людей от остального мира.

В серебристом свете Таллы в руках парня сверкнул клинок, который он отобрал у незадачливого капрала. Первый растер слегка онемевшие руки и коротко кивнул своему освободителю, благодаря. Бросил взгляд на своего напарника по камере. Тот сидел на земле, подтянув к себе ноги, и жалобно причитал.

— Вставай, надо убираться отсюда, пока они не разобрались что к чему и не успокоили вихрь, -

парень протянул ему руку. Тот лишь замотал головой и попытался отползти от человека, предлагавшего помощь.

— Они нас убьют, — всхлипывал он, — убьют. Всех.

— А до этого они что собирались сделать? — фыркнул парень.

— Не трать время, — жестко оборвал его попытки первый, — он сам выбрал свою судьбу.

Третий бросил на него взгляд исподлобья, но спорить не стал. Повернулся к тому, кто был с ним в связке.

— Ты с нами?

Тот кивнул, хоть и было видно, что напуган. Совсем еще мальчишка. И как его занесло на эти стены?

— Ты знаешь куда теперь? — спросил первый.

Парень пожал плечами и указал вперед.

— Сначала — уберемся отсюда, — и смело вошел в стену уже начавшего стихать вихря.

— Кстати, откуда это? — спросил он.

— Мне почем знать?

Прозвучало почти искренне.

Третий еще раз обернулся. Искры огня уже погасли, и ветер гонял по кругу лишь едва заметную серебристую пыль. Он нахмурился, поднял глаза на Таллу. Звезда все так же, не скупясь, бросала свои серебряные лучи с неподвижных серых небес. Хэлл, дьявол его побери!

Вырвавшие у судьбы еще один шанс люди мчались, не обращая внимания ни на хлесткие плети жары, безжалостно жалящие уже сгоревшую кожу, ни на воздух, который раскаленной лавой поступал в легкие, ни на отсутствие воды, которую они не получали вдоволь уже несколько дней. Лишь бы не схватить стрелу в спину.