Хлопнувшая дверь стала ему ответом.

[1] Поводень — период, длящийся два-три минора, в зависимости от части Элиаса.

[2] Общеобразовательные классы — преподаются общие науки, такие как — история, карты мира, письменность, математика и прочие. Не учат обладанию силой Шакти. Раздельные для одаренных и нет.

[3] Ангел — божественное существо. Встречают путников у Врат Небесной Гавани и служат проводниками в новом мире. Открывают в Переходящем все самое светлое, что есть в его душе, помогают обрести гармонию и покой, склоняют к добру, красоте и счастью.

[4]Гжок — динамичный веселый танец, включающий в себя непристойные действия. Такие как: близкий контакт с партнером, объятия, касания без перчаток. Приветствуются среди простолюдинов, чаще не обладающих даром Шакти. Среди знати недозволителен.

[5] Бал цветов — праздник в первые дни нового ара. В эти дни все желающие вступить в официальный союз со своим избранником подают официальные прошения в канцелярии, занимающиеся именно этим вопросом. Там их рассматривают и выносят вердикт: либо дают благословение и молодые люди идут в храм Зелоса, либо отказывают и союз никогда не может быть одобрен ни семьями, ни Богами. Высокородные просят позволения у самого императора. При согласии избранник дарит своей будущей спутнице жизни какую-то вещь, чаще кольцо или браслет с символикой цветов.

Глава 5

Димостэнис бросил шейный платок на спинку кресла и сел сам. В боку пульсировала, билась боль. Каленым железом прожигая его изнутри.

— Что с твоей аурой? — поинтересовался Аурино, рассматривая его исподлобья. — Я тебя таким вижу в первый раз.

Димостэнис пожал плечами. Он сам себя видел таким в первый раз.

— Видимо, непосредственная близость Талала Дайонте не оставляет меня равнодушным, — состроил он кислую физиономию, пытаясь удобнее устроиться в кресле. Сейчас бы хорошего целителя. А лучше целительницу… Он неудачно повернулся и стиснул зубы, гася стон, едва не сорвавшийся с губ. Впрочем, подойдет любой. Только вот в ближайшее время он вряд ли сможет обратиться в обители. Дайонте явно будет отслеживать любые его посещения целителей.

— Где ты был сегодня ночью, Димостэнис?

Вопрос не из уст старого друга — холодный четкий приказ императора рассказать правду.

— На этот вопрос не так легко ответить, — Дим весь подобрался, пытаясь оттянуть время, анализируя последствия любого своего ответа.

— Что тебе мешает?

— Тогда будет затронута честь человека, который здесь абсолютно не причем, — сделал он свой выбор. Не стал посвящать императора в свои злоключения.

Аурино молчал некоторое время, осмысливая его слова.

— Ты был с девицей?! — изумленно воскликнул он.

Димостэнис развел руками.

— Бывает, — философски ответил он, отмечая удивление в интонациях друга. Впрочем, тот давно уже считал его абсолютно безнадежным в отношениях с противоположным полом.

Император расслабился. Откинулся на высокую спинку кресла.

— Ты — негодяй, Иланди! Я-то думал — ты выискиваешь врагов империи, отлавливаешь вражеских шпионов на улицах Астрэйелля, как минимум просиживаешь в своем штабе, зарывшись в бумагах. А ты пропустил официальную часть Бала Цветов и оставил меня одного потому что проспал в объятиях некой неизвестной девицы?!

Почти.

Аурино захохотал и неожиданно швырнул в главного советника небольшой импульс силы. Их общение всегда основывалось на соперничестве. По любому поводу: от детских игр до занятий в классах; от младенческих забав до серьезных заданий, которые так часто в воспитательных целях им давал отец или наблюдатели; от полетов на ярхах до состязаний, которые они любили устраивать, проверяя свою силу. Не уступая один другому никогда, ар за аром оттачивая свое мастерство и проверяя друг друга на прочность.

Димостэнис, которому сейчас было не до подобных забав, пропустил мгновение, когда плетение Аурино достигло определенной точки и уже поздно было выставлять щит. Он резко оттолкнулся ногой от стола и вместе со стулом упал назад на спину, перекатившись и уходя вбок от очередного выброса силы.

Ком боли, который слегка задремал в последние мены, взорвался с новой силой. Разлетелся вдребезги, осколками разрывая плоть, кровавой пеленой застилая глаза. Дим скорчился на полу, зажимая рукой рану.

В следующее мгновение Аурино жестко схватил его за плечо, разворачивая на спину, бесцеремонно убрал руку, задрал рубаху. В некоторых местах кожа вновь треснула, полилась кровь, пачкая одежду, пальцы императора.

Лицо правителя Астрэйелля окаменело.

— Ты там был, — его губы едва шевельнулись.

«Ты мне врал!» Все сказали его глаза.

Аурино встал, взял со спинки стула платок и бросил его Димостэнису. Тот прижал его к ране, пытаясь остановить кровь.

— Паршивец! Какой же ты паршивец, Димостэнис!

— Я не хотел тебя впутывать!

— Зачем?!

Император метнул в главного советника бешеный взгляд. Дим, не спуская глаз со своего повелителя, открыл хьярт, выставил щит. Аурино растянул губы в совсем нехорошей улыбке, сделал к нему шаг. Иланди усилил энергетическое поле вокруг себя.

Правитель Астрэйелля склонился над своим подданным, проламывая защиту. Словно хорошо отточенный кинжал по податливому куску сыра. Сильные пальцы твердо взяли Димостэниса за подбородок, лишая подвижности. Спустя мгновения опустились на шею.

— Тебя следует наказать, — глаза императора — лед в застывшей маске ярости, — убавить прыти.

С пальцев шакта сорвалось плетение, ушло под кожу, растворилось в крови. Стало трудно дышать. Немощность накатило волной, уходя от шеи на грудь, охватило хьярт, опустилось на живот, руша энергетические связки. Ошейник бессилия.

Тело, лишенное энергетической подпитки, погрузилось в пучину боли, по руке полилась струйка крови, которую ему едва удалось остановить. Дим стиснул зубы, сдерживая себя. Любую боль можно перебороть. Любые страдания только иллюзии измученного тела. Все лишь в сознании, которое ты должен контролировать.

— Чтобы ты никогда не думал, что можешь вести какие-то игры за моей спиной, — император внимательно наблюдал за ним.

— Я не играю против тебя, — прохрипел Димостэнис. — Наоборот! Я пытался выяснить…, - дыхание прервалось.

Аурино поднялся и вернулся на свое место. Давление исчезло.

— Ты же сам сказал, что доверяешь мне, когда я поделился с тобой своими мыслями насчет имения Дайонте.

— Ты — мой главный советник! Моя правая рука. Мой помощник. Все знают, что ты все делаешь с моего позволения. Ты не имеешь права быть таким непроходимым тупицей!!!

Император вновь вскочил и угрожающе завис над Димом.

— Я сказал, что мы не можем так рисковать! Если бы Дайонте доказал твою причастность к посещению его дома, как ты думаешь, чтобы он сделал дальше?

Димостэнис прикусил губу, откинувшись на пол. Он просто потерял голову, от очередной ссоры с советниками и доказательства их бесспорного превосходства. Он знал, что это не так. Знал, что они всего лишь сборище дряхлеющих ортодоксов, которые готовы удерживать власть любыми способами. Ему нужна была всего небольшая зацепка, хотя бы маленькая улика их неправомерного всевластия. Аурино же всегда был слишком осторожен.

— Сначала он попросил бы твоего полного отстранения, — продолжил император, — затем надеть на тебя ошейник или даже обруч бессилия на несколько аров. Так чтобы вопросы о твоем даре уже просто отпали бы сами собой. Потому что ты не выдержишь такое время без энергетической подпитки!!! И естественно, чтобы ты уже совсем не мешал Совету, потребовал бы твоего заключения.

Правитель Астрэйелля зло выдохнул.

— Потом Совет Пяти обвинил бы меня в том, что я, руководствуясь личными мотивами принимаю неправильные решения. Опираясь на законы и ссылаясь на мою молодость, неопытность, горячность, они объявили бы о моей несостоятельности и незрелости как правителя, вновь задвинув за свои спины. Разрушили бы все то, что я успел сделать за последние три ара. Отменили законы, урезонили сторонников, выставили посмешищем перед знатью и всеми моими подданными!