Царство голубых цветов и зеркальных озер он покинул лишь, когда лучи звезды вновь осветили небосклон. Целая ночь призрачных надежд, застывших к утру в лед разочарования.

Глава 6

Сотни аров назад ярхи были основным способом передвижения для шакта. В те далекие времена одаренный без собственного летуна вызывал чувство глубокого удивления и даже презрения. Города были сплошными летными площадками. Дома постоянно повреждались большими телами животных, которым было все равно, где приземляться, ломались деревья от взмахов могучих крыльев, выкорчевывались камни от любых резких приземлений или взлетов. Тогдашнему императору надоел хаос и разруха и он запретил полеты на ярхах в столице и во всех крупных городах. Позже этот запрет распространился и на более мелкие селения и дошел вплоть до маленьких деревушек.

Наездники пересели на лошадей, и полеты на ярхах остались развлечением, данью былым традициям. Стойла были вынесены на открытые площадки вне жилых поселений. Впрочем, у знати, одной из любимейших забав которой оставались воздушные гонки, были свои летуны, а для остальных, полеты на ярхах уже давно превратилось в пустую забаву, к тому же требующую больших финансовых вложений.

Для Димостэниса летать на ярхе было так же естественно, как передвигаться на своих двоих. Он не мог себе представить жизни, в которой не будет его любимца. Император, зная его слабость (благо у главного советника их очень немного), наделил его особыми полномочиями, разрешающими полеты в пределах любых жилых поселений.

Хорун опустился на землю, опустив мощное крыло, приглашая наездника в полет. Миг — Дим уже устроился на привычном месте, второй — и летун взмыл в воздух, мягко оторвавшись от земли. Ветер ударил по лицу, от предвкушения удовольствия требовательно заныл хьярт. Одаренный всем своим существом ловил потоки чистой энергии, освобождаясь от усталости, боли, щемящего груза проблем.

Хорун был летуном Иланди — старшего. Дим частенько понимался ввысь вместе с отцом на ярхе на его сильной спине, слушал шуршание крыльев, пытаясь понять тихое урчание. Когда пришла пора выбирать своего собственного летуна, он попросил у отца отдать ему Хоруна и не ошибся. Ярх, не смотря на свой уже довольно зрелый возраст, ни разу не подвел его, даже в самые трудные их времена, когда он сам был слишком молод и неопытен, и когда будущее было более чем неопределенно.

Им никогда не нужны была узда и шпоры, ярх всегда чувствовал своего наездника. Дим не раз спал, уютно устроившись в седельном углублении или просто расслабленно лежал, наслаждаясь мерным шуршанием крыльев и довольным урчанием Хоруна, когда тот парил в воздухе. Иногда Димостэнису казалось, что ярх даже понимает, что именно он говорит, по крайней мере, всегда выполнял любые просьбы, приказы, пожелания.

— Спасибо, дружище! — Димостэнис спрыгнул с летуна, приземлившегося на небольшом пустыре недалеко от неприметного здания почти на самой границе с нижним районом города. Он поблагодарил ярха, отдав старому другу почти половину своих энергетических запасов. Толстая шкура впитала плетения как губка, Хорун удовлетворенно «урррркнул» и исчез в ночном небе.

После разговора с советниками и очередной ссорой с Аурино Дим чувствовал себя разбитым и словно пустым. Однако так часто именно здесь среди доказательств своей правоты и того, что все что им делается, делается не напрасно, он находил в себе силы не раскисать и идти дальше.

В доме был темно. Димостэнис подошел к двери, отмечая, что охранные линии разомкнуты. Усталость как рукой сняло. Он подобрался, слегка усилил щиты и незаметной тенью скользнул внутрь. В одной из комнат Дим явно ощутил присутствие человека и тихий шелест бумаг. Повесив на пальцы боевой плетение, он неслышно толкнул дверь и сделал шаг вперед.

Ориф поднял голову и приветственно кивнул.

— Решил размяться на ночь?

Димостэнис послал ему улыбку, которая должна была обозначать ответную остроту и, закрыв за собой дверь, прошел в комнату. На столе горел совсем небольшой огневичок, освещая лишь небольшую часть бумаг и лицо напарника.

— Давно ты здесь?

— С самого утра, — оповестил его первый помощник, — тебя жду. И не только я. Сегодня все как с цепи сорвались, а за не имением тебя, накинулись на меня.

— Что-то серьезное? — Дим слегка усилил свет огневика, доводя освещение до уровня комфортности, и расслабленно откинулся на спинку стула.

— Рутина, — пожал плечами помощник, — только Клита как всегда все не устраивало, но со мной, естественно, он делиться своими волнениями не стал. Схватил Айбера, и они куда-то унеслись.

— И ты ничего не узнал?

— Что-то о Диксеритти, буркнул, что мол тот воду мутит. Как будто он мне что-то скажет. Вдруг я отберу его лавры и тебе расскажу вперед него.

— Может вам хватит уже грызться? — не очень искренне пожелал глава службы, — одно дело все же делаем.

— Как будто тебе это не нравится, — Ориф даже не сделал попытку принять рекомендации начальства за чистую монету.

— Тогда рассказывай, что у тебя. Удалось, что узнать?

Напарник отложил перо, поправил манжеты изыскано-безупречной белоснежной рубахи, несмотря на то, что уже давно был вечер. Темные кудри, глубокие карие глаза, элегантный сюртук, несмотря на вынужденную строгость, как всегда выглядевший умопомрачительно дорого и сидевший на нем минимум как на наследном принце. В другом образе Дим видел своего первого помощника только раз — в рубище мюрдженских смертников, но об этом периоде его жизни, так же как историю их встречи и начала взаимоотношений они негласно договорились держать строго между ними.

— Агенты Мюрджена активно вербует наших людей. У них целая сеть и они неплохо преуспели в этом. Пока мы гоняемся за их тряпками да бочками с вином, они крутят у нас под носом совсем другие дела, — не видя особого удивления на лице Димостэниса, он чуть растеряно протянул, — ты знаешь?

— Я тоже работаю, — едко ответил Дим.

— Ууух ты! — отправившись от смятения, парировал помощник.

Порой Иланди ловил себя на мысли, что от этого наглеца он терпит куда больше, чем от кого бы то ни было. После их совместного приключения в приграничной крепости Мюрджена, Дим нашел парня через три минора в том же поселении, где они и расстались. Тот успешно занимался тем, с чем сейчас усердно борется: а именно контрабандой запрещенных товаров. И судя по состоянию, которое успел сколотить, не плохо в этом преуспел. Они проговорили полночи. Ориф пил вино из черного винограда, производимого в долине, а будущий глава тайной службы слушал то, чего он не знал о жизни Астрэйелля.

— Скажи мне, что там у тебя с этим учителем начальных классов? Как кстати называется его кружок самодеятельности? «Столп справедливости» или «Жернова справедливости», «Дети справедливости»? Что-то через чур популярна в последнее время эта штука стала. Справедливость. Не находишь? — Дим устало провел рукой по лицу. — Может вовсе ее отменить? И сразу проблем станет меньше.

Помощник фыркнул.

— Астрэйелль первое государство, где официально отменена справедливость. Так что не обессудьте подданные его величества. Таковы законы.

Он подошел к стеллажу и достал увесистую папку, которую положил на стол перед начальством.

— Вот, я подготовил отчет.

Иланди удивленно приподнял брови.

— Уже успело набраться столько материала?

— Его зовут Виррон Диксеритти, он родом из Эфранора, вырос в приемной семье. Его родители попали под репрессии после гибели императора. Его отличие от всех — он не создает партий, он ни к чему не призывает, у него нет лозунгов.

— Чего же он хочет?

— Он несет идею, — Ориф сделал паузу, — он проповедует, что шакты и смертные равны и одни не должны подчиняться другим.

Димостэнис презрительно скривился. Смертные. Они потеряли этот шанс — быть равными — сотни аров назад, и все никак не успокоятся.

Считается, что раньше в те времена пока на Элиас не обрушилась катастрофа, уничтожившая почти все живое, жила другая цивилизация. У них не было людей, которые могли управлять энергетическими потоками. Они не умели видеть, брать, использовать, не могли помочь природе расходовать копившуюся веками мощь.