— Вы в трёх сутках пути оттуда, я могу довезти вас до города, а там вы сядете в дилижанс, едущий до Лондона. А уж оттуда до Ноттингема путь близкий.

С этими словами он галантно подошёл к девушке, подав ей руку, чтобы она могла спешиться. Элайна вдруг вспомнилось примерно такое же обещание судьи, она уже было инстинктивно отпрянула от предложенной мужчиной руки, как вдруг увидела, что занавеска в карете дернулась, и на мгновение там показалось любопытное детское личико.

Джон, перехватив взгляд Элайны, кивнул в сторону кареты:

— Это- моя дочь, Милисент.

Элайна подала руку мужчине, спешилась, и в его сопровождении пошла к карете, попутно умирая со стыда за свой внешний вид. Джон же, как истинный джентльмен, сделал вид, что с ее нарядом было все в порядке. Он сопроводил ее к карете, а сам ушел заниматься ее лошадью.

Элайна поднялась в карету, села напротив маленькой девочки лет 5, которая разглядывала ее с любопытством. Джон сел напротив Элайны, рядом с дочерью:

— Эта леди- мисс Элайна Вудли, Милли. Поздоровайся с ней.

Девочка сразу же протянула свою пухлую ручку Элайне, гордо произнеся:

— Я-Миллисент Конрад. Приятно познакомиться.

Но потом детство взяло свое, и напускная вежливость уступила место любопытству:

— Вы-моя новая мама?

Элайна не знала, что ответить. Ситуацию спас Джон:

— Простите, мисс, она в каждой женщине видит свою новую мать. Видите ли, ее мать умерла родами, а я, хоть и очень люблю ее, не могу заменить ей мать.

— Да, я понимаю, сэр. Нет, Миллисент, я — не твоя новая мама, но я уверена, скоро судьба тебе подарит таковую, ведь ты — очень замечательная девочка- улыбнулась и приободрила девочку Элайна.

— И, к тому же, у нее не менее замечательный отец- подмигнул обеим Джон.

И все дружно покатились со смеха. Элайна почувствовала себя счастливой и умиротворённой впервые за эти дни.

Дорога до Лондона прошла в весёлых шутках и разговорах, Элайне очень понравилась детская непосредственность и весёлый нрав малышки Миллисент, которая с грацией истиной королевы благосклонно разрешила Элайне звать ее " Милли". А сэр Джон с усмешкой заявил, что такой чести удастаивались лишь немногие.

По пути они пару раз останавливались в тавернах, где Милли наотрез отказывалась быть с отцом, сидя лишь у Элайны на коленях. А к вечеру она уснула, положив голову Элайне на колени. Девушка подняла взгляд от спящего ребенка, и встретилась с взглядом Джона- в нем были и восхищение, и нежность, и лёгкая грусть- видимо, он вспомнил жену.

Наконец, они прибыли в Лондон. Сэр Джон предложит девушке остановиться в одном из домов герцога, так как дилижанс должен был отправиться только утром, да и девушке необходим был отдых. Элайна согласилась.

Слуги встретили их с почтением, словно Элайна не была особой с растрепанными волосами, в порванном платье. Элайну проводили на второй этаж, в комнату напротив детской, по настоятельным требованиям Милли, радостно скакавшей вокруг своей новой любимицы.

Слуги показали девушке ванну- она была прекрасна. Такое изобретение, где из труб текли горяча и холодная вода, смешиваясь в одной большой трубе, девушка видела впервые. С удовольствием она понежилась в теплой ванне. Слуги принесли смену платья, фасон был немного старомоден, но платье было чистым и таким милым, что девушка невольно залюбовалась собой в нем. Да и сама комната была оснащена сложной системой отопления- вода текла по небольшим трубам, снабжая теплом все помещение. И слугам даже не приходилось класть горячие кирпичи в кровать, дабы согреть ее.

Пока горничная укладывала ей волосы, в комнату вбежала Милли:

— О, вы похожи на принцессу из сказки. И мамино платье так вам идёт! А вот папа редко читает мне сказки, он все время занят. А я так люблю сказки- затараторила девочка, кружась по комнате.

Элайна удивилась, но не стала расспрашивать ребенка- откуда в доме герцога платья жены его управляющего. Вместо этого она улыбнулась Милли, предложив той вместе сочинить свою сказку про двух принцесс. Так их и застал Джон- сидящих на полу, голова к голове, выдумывающих сказку про двух принцесс. Он стоял, прислонившись плечом к двери, и наслаждался этой идиллией. Вдруг Элайна, словно почувствовав его взгляд, подняла голову:

— Миледи, позвольте присоединиться? Есть ли место в вашей сказке для одного прекрасного принца, который недурен собой и носит очки лишь при необходимости?

Элайна засмеялась, а Милли захлопала в ладоши:

— Да это же ты, папа!

— Какая же у меня умная дочь- Джон подхватил Милли на руки, подкинул и поймал в объятия. Девочка радостно смеялась.

Вечер прошел в уютной домашней обстановке, Элайна отдала должное и мастерству повара, и тому, что Милли ужинала с ними, а не была в это время в детской- как никак, но сэр Джон- джентльмен, а в свете были не приняты излишние выражения любви к детям. Отношение же Джона к дочери так растрогало девушку, что невольно она почувствовала себя такой одинокой, лишённой семьи, близких людей, что глаза тут же наполнились слезами… Вот она вернётся в свой домик, будет вновь проводить одинокие вечера за чтением. Радость в ее жизнь привносила лишь помощь в церковно-приходской школе, где она вместе с викарием и другими добровольцами учила детей. Лишь небольшие суммы, получаемые девушкой ежемесячно из ее маленького наследства, связывали девушку хоть с кем-то…

Джон смотрел на девушку с каким-то волнением в сердце- она была так похожа характером на его покойную Эдну. Тихая, скромная, благовоспитанная леди. Но, в то же время, с огнем внутри- готовая во весь опор скакать от опасности верхом, по-мужски, в разрезанной юбке — тут воображение стало рисовать Джону картины ее стройных девичьих ножек, обвившихся вокруг его талии. Но он тотчас же отогнал подобные мысли, правда, что удивительно- он не почувствовал привычного укола в сердце- словно бы Эдна, находясь в другом мире, поощряла его на новую жизнь, новую любовь.

— Нет- мысленно возразил он себе. Просто девушка настолько очаровательна, что он сам подсознательно ищет себе и своей похоти оправдание. Завтра она уедет, а они с Милли вновь заживут своей размеренной жизнью.

И тут его взгляд упал на Милли- девочка сосредоточенно объясняла пытающейся удержаться от смеха Элайне, что мистер Горошина не хочет, чтобы его ели. И именно по этой причине девочка не ест варёный горох, а вовсе не потому, что у нее не получается наколоть его на вилку. Две головы- огненно-рыжая и светленькая, склонились к друг другу, хихикая, словно бы объединенные некоей недоступной ему тайной.

После ужина все втроём пошли в розарий, здесь Милли, восторженно выкрикивая что-то про эльфов и их жилище в цветах, увлеченно носилась от цветка к цветку, а вот Джон обнаружил, что Элайну с Эдной родила ещё и общая любовь к садоводству. Более того, познания девушки в этой области были настолько велики, что она дала ему несколько ценных советов по уходу за растениями. Беседа плавно перетекла на греческую философию- Джона приятно удивили как познания девушки в ней, так и явный интерес, наличие своего мнения о сочинениях философов. Ему было удивительно, что леди смыслит не только в вышивании и умении подержать разговор о погоде, но и в более приземленных, но не менее прекрасных вещах.

Наконец, наступило время, когда Милли пора было ложиться спать. Элайна с Джоном проводили ее до дверей детской. Прощаясь с Элайной Милли внезапно обняла девушку и заплакала. Джон, которому стало и неловко, и удивительно- за какой короткий срок его дочь успела привязаться к девушке, попытался было отвлечь дочь, да и няня уже спешила на помощь. Но Милли была безутешна: " Она уйдет завтра? Уйдет, да, папа? Как мама? Навсегда? Я больше ее не увижу". И, вырвавшись из объятий отца, с какой-то взрослой обречённостью ссутулив плечики, пошла в детскую, сопровождаемая растерянной няней.

Джон повернулся к Элайне- на лице девушки отразилась целая гамма чувств. Было видно, что Милли тоже ей понравилась. И тут к Джону пришло решение, которое удовлетворило бы их всех. Так, по крайней мере, ему казалось.