Ольга Ивановна поддержала меня. Как оказалось, у них с Дмитрием Александровичем тоже детей долго не было. А потом вот, появился сынок. И пусть, что не таким способом, как привыкли все. Зато какой…

Спросила, как же они пришли к этому решению? На что получила ответ, что сердце материнское сразу почувствовало, что родной сынок перед ней. Опять взрыднули.

— Ольга Ивановна, а настойка точно десяти градусная? — спросила я, когда мы, как правильно сказать, додавили третью бутылку.

— А тебя Светочка я помню воооот такой, — Ольга Ивановна пальцами отмерила сантиметров пять. Ну такой то точно не могла ее помнить, а вот в том, что настойка точно не десяти градусная я больше не сомневалась.

— Ольга Ивановна, ну мы наверное собираться будем, — сказала, понимая, что еще один заход свекрови до темнушки и я уже точно никуда не уйду. По крайней мере, на своих родимых.

— Сейчас, сейчас, на-ка, вот, — мне в руки перетек бутылек. — Меня бабка одна научила. Выпей десять капель этого напитка на растущую луну. Деток, говорят, приносит. А если не захочешь, так вон Свете отдай.

— Матери нужнее, — шлепнула по загребущим пальчикам.

— А вы сами, Ольга Ивановна, не пробовали? — спросила я. Просто, чтобы сразу не рассчитывать ни на какое чудо от бабкиных зелей.

— Я когда об этом узнала, поздно уже было. Возраст.

— Эх! — вздохнула я, вспомнив про свой "соракет". А бутылек взяла, да.

Мы помогли убрать со стола. Взбодрились немного, выпив крепкого чая. Как раз вовремя. За нами пожаловали Самородов и Максим.

А может и не так сильно и взбодрил чаек то?!

— Что ты там высматриваешь, — Спросил Самародов, когда я практически прилипла к двери, разглядывая ночное небо.

— Да луну ищу. Саш, ну где луна-то? Растущая, нет?..

— Мила, да облачно сегодня, не видно…

— Да, не видно. А ты бы хотел, Саш, чтобы луна сегодня была раааастущая?

— Конечно, Мила, очень хотел бы, — ответил Самородов, даже не понимая, о чем я его спрашиваю.

Вернувшись домой, я таки обнаружила срочное дело Самородова. Посередине спальни красовался пилон.

— Пять сек, ик, — сказала я, скрываясь в ванной.

Пилон стоит, луна растет, Самородов лежит.

Почему-то я решила, что, пока не доказано обратное, то, значит, звезды и спутники сошлись как надо.

Не будем о грустном…

Вернулась в спальню в полотенце и с горьким послевкусием от капель. Наверное, их стоило чем-то разбавить, а не отсчитывать до десяти, перевернув бутылек на язык. Да и полотенце… Вот каким образом в нем залезть на пилон, сохранив таинственность стратегически важных мест?!

— Мила, а может не надо? — Самородов, вероятно, догадался о моем затруднительном положении. Лежал на кровати, заложив руки за голову, с улыбкой наблюдая за мной.

— Надо, Саша! Надо! — отчеканила я, строевым шагом направляясь в гардеробную.

О том, чтобы обуть стрипы даже не думала. Вот если бы девичник затянулся на неопределенное время "еще по одной", то я вполне себе могла такое позволить…

Проблема была в другом — что одеть-то к случаю подходящее? Нет, загвоздка не в том, что "нечего надеть", а в том, что соблазнять будущего мужа не в чем.

— Мила?… — донесся из спальни голос Самородова.

— Чичаза, бегу.

Ага, и трусы на скоростях теряю.

Трусы, да, точно. Был же у меня комплект белья, который я так и не обновила. Случая не было. А сейчас то чем не подходящий момент…

Отыскала в ящике комплект. Красный, ажурный, а к нему вот и чулочки черные. Конечно, техника безопасности по совращению будущего мужа на пилоне запрещала использовать капрон, как, в общем то, и клюквенную настойку, но такие мелочи меня уже остановить не могли.

Прошествовала в спальню. Богиня не иначе. Немного штормило богиню, ну что поделаешь.

— Мила, может не стоит? — во второй раз поинтересовался Самородов, жестом предлагая присоединиться к нему на кровати. Это, конечно, хорошая альтернатива, но пока я решила начать со спец эффектов.

Подошла к пилону, напевая под нос мелодию, чтобы ритм создать. Мысленно дала себе обещание установить в спальне хотя бы колонки, с возможностью синхронизации с плеером на телефоне. А пока приходилось довольствоваться "тарам пам пам, тарам пам пам".

Продефилировала вокруг пилона несколько раз. Носочек тянем, спинку прямо держим, попой виляем. Все как положено.

"А теперь, дамы и господа, тьфу, господин, встречайте единственную и неповторимую Милу!" — мысленно представила зрителю саму себя, ставя ногу на пилон, приготовившись. Барабанная дробь (тоже мысленно), и вот я уже на пилоне.

— Мила, — раздалось предостерегающе с кровати.

— Тш, — ответила я, подставив указательный палец к губам. Да, было большой ошибкой надеяться ни силу только одной руки. Раньше такие фокусы удавались, так как весь фокус то и был в том, что ноги цеплялись за пилон. А в капроновых чулках никакого контакта кожи и металла не было. В следствии чего, я прямехонько угодила попой на плиточный пол. И вместо ожидаемой кульминации в виде горячего секса в объятиях не менее горячего мужчины, сверху на меня посыпалась горячая волна матов. Конечно, они не адресовывались напрямую ко мне, скорее Самородов материл сам себя. Но домыслить можно было.

— Саш, а луна растущая нет? — спросила я, утирая кулаком мокроту под носом. Почему-то было обидно не за то, что больно шмякнулась, и не за то, что Самородов неиссякаемым запасом сыплет матами, а потому что капли про… протанцевала.

Попа прошла достаточно быстро, а вот нога нет. После тщательного осмотра моей конечности Самородовым было принято решение ехать в травмпункт. Уже молчащий, просто нервно сопящий Александр впихнул меня в спортивный костюм. Отнес в машину, повернул ключ в замке зажигания и не ожидая, пока двигатель немного поработает на холостых, с пробуксовкой поехал в город.

— Как же вы так умудрились, Людмила Константиновна? Так больно? — спросил у меня серьезного вида мужчина, вертя ногу в своих лапищах.

Перевела взгляд на стоящего в дверях Самородова со скрещенными на груди руками. Проигнорировала первый вопрос. Ну не рассказывать же правду, в конце концов.

— Вот так нет. Ай, а вот так больно, — ответила я на второй, более удобный вопрос.

— Судя по снимкам и внешнему осмотру, можно сделать вывод, что у вас, Людмила Константиновна, расстяжение. Перелома нет. — Посмотрела на Самородова, улыбаясь, мол я же говорила. — В лангете месяц походите.

— Месяц? Я не могу месяц. У нас свадьба… — перевела взгляд на Самородова. А может и не будет никакой свадьбы. Стоя в дверях, с горящими глазами, Самородов меньше всего был похож на осчастливленного судьбой жениха.

— Поздравляю, — буднично ответил доктор, занося каракули в мою личную временную карту.

— Спасибо, — ответил Самородов таким тоном, подтверждая мои страхи, что ни кина ни свадьбы не будет.

— Сейчас пройдите в процедурный кабинет.

Врач отдал мне направление.

Посмотрела на Самородова. Стоит истуканом, ждет, пока попрошу. Сама же не поднимусь.

Да поняла я, поняла, что нечего мне пьяной делать на пилоне. Что уж теперь?!

— Подходим, не стесняемся, — сказала я обращаясь Самородову, вызывая этими словами на его лице подобие улыбки. И завуалированный кашлем смех серьезного врача-хирурга.

— До свадьбы заживет! — напутствовал нас совсем уж развеселившийся мужчина в белом халате.

Ага.

В противовес воскресенью, понедельник стал самым ужасным днем, подтвердив всевозможные высказывания на счет этого дня недели.

Во первых, проснулась я не в крепких мужских объятиях будущего мужа, а в состоянии глубокого похмелья.

Во вторых, само пробуждение носило экстренный характер, так как в спальне раздался звук включенного шуруповерта.

Да, Самородов решил искоренить всяческое зло из нашей спальни. Стоя на стремянке, он откручивал верхние крепления пилона. Затем спустился, и проделал все то же самое с нижними крепежами. На их месте остались лишь металлические круги. Взял пилон и понес его не знаю куда.