– Банальный случай. Гулял по городу – увидел, женщину обижают, вступился. Огрёб, неделю в больничке проторчал. Спокойной ночи, – и он всё-таки вышел.

А я ещё долго думал – а смог бы я поступить на его месте так же?

*Строчки из композиции «Хитиновый покров» исполнителя «Oxxxymiron».

Проснулся я оттого, что прорвавшийся сквозь баррикады комнатных растений и кружево тюля луч щекотал мне ресницы.

Это было так непривычно. Даже дома моё окно выходило на теневую сторону, и солнце никогда не гостило в моей постели.

Не успел я разлепить ссохшиеся губы, как за дверью кто-то громко взвизгнул, а потом послышались заливистый смех и грохот.

Я вскочил с дивана, прикрылся снизу футболкой, потому что показаться перед хозяйкой квартиры в таких, не скрывающих физиологию, шортах было как-то стрёмно, и выглянул из комнаты.

В просторном коридоре творилось полное безумие. Елена, голову которой украшали грозди больших красных бигуди, носилась по периметру, теряя их, запрыгивая на немногочисленную мебель пятой точкой и громко визжа, а за ней, то и дело спотыкаясь и врезаясь в препятствия, гонялось огромное белое «привидение» – целиком забравшийся в пододеяльник или наматрасник (я не сильно разбираюсь) Жигалин.

Столкнувшись со мной взглядом, женщина сиганула с очередного «трона» и рванула в мою сторону, да так быстро, что я даже отойти не успел. Сначала меня снесла она, затем хлопнула дверь, и в комнату ворвался «квадратный призрак», издающий не то свист, не то потусторонние звуки. «Призрак» покрутился, снова расправил «крылья» и двинулся к застывшей у окна Елене, а та, хохоча, как девчонка, с разбегу заскочила на диван. Жигалин за ней…

Они, как мамаи, пронеслись по комнате, свернули раскладушку, уронили какую-то фигню с комода… судя по распространившемуся запаху, духи… и хозяйка, спрятавшись, наконец, за меня и прикрывшись мной, как щитом, принялась молить о пощаде:

– Всё, Жигалин, не могу больше, хватит! – и снова завизжала прямо мне на ухо, так, что я чуть не оглох, поскольку огромные белые лапы «привидения» обхватили нас с обеих сторон.

Я в этот момент чувствовал себя просто зашкварно. Это я ещё пытался шорты прикрывать? Да Жига впечатал нас друг друга в такой позе, что я чуть со стыда не сгорел! А едва знакомая женщина прошлась по всему моему телу руками.

– Всё! Жигалин, ты мне ещё Шанель будешь отрабатывать! Ваай! – и она пулей вылетела обратно, однако на сей раз «пододеяльник» не последовал за ней.

Вместо этого он встал, раскинув лапы, посреди распластавшейся на полу раскладушки, и принялся выделывать какие-то странные телодвижения. Выглядело всё это довольно забавно, особенно потому, что сцена была немая. Я даже посмеялся втихую, пока «привидение» не попросило, наконец, о помощи.

Кое-как мы вытащили Ромку из плена, а потом, облачившись в выстиранные, высушенные и даже отглаженные Еленой шмотки, отправились завтракать. К этому времени из душа вышла посвежевшая Юля, и я почему-то был безумно ей рад.

– Какие планы на сегодня? – спросил, когда мы, сидя все трое за кухонным столом, уплетали приготовленные гостеприимной хозяйкой блинчики.

Сама она предупредила, что уходит по делам (теперь, как выяснилось, у неё имелась вполне легальная торговая точка), и даже оставила Ромке ключи.

– Как всегда, завоёвывать мир, – пожал плечами он и, закончив расковыривать дырки, надел тонкий масляный кругляш себе на лицо.

Мы с Юлей переглянулись, она захихикала, я поморщился.

– Ещё сметанки надо, чтобы кожа хорошая была, – подыграла, мазнув Жигалина ложкой.

В районе носа остался густой белый след. Тут даже я не сдержался. Но Жига не растерялся.

– Ешь меня, – резко подвинулся к девушке он, задрав подбородок кверху. Его озорные глаза мерцали сквозь не по размеру маленькие отверстия.

– Ладно, – с готовностью ответила Юлька.

Дальше я смотреть уже не мог. Отвернулся и прикрылся от них ладонью. Даже аппетит пропал… Или это я просто наелся.

– Фу, блин, меня сейчас вытошнит, хватит, – бубнил, силясь подавить улыбку.

– Подожди, – спустя минуту заговорил Рома. – Смотри сюда…

Я понял, что это уже мне, и осторожно взглянул на него. Лицо его слегка поблёскивало от масла.

– Где фу? Ты что, не смог бы сожрать этот блинчик? – с каким-то показушным наездом выпалил он.

– С тебя нет! – слегка прифигел я, нервно усмехнувшись.

– Почему?

– Да потому что фу!

– Кто фу? Я фу? – разошёлся Жига.

Юлька в это время рвала на кусочки и с трудом запихивала в себя тот несчастный блин.

– …Это почему это я фу? А вот ты не фу! Я б с тебя блинчик сожрал! Вообще могу лизнуть тебя, хочешь?!

В этот момент громко шаркнула табуретка, потому что неадекватный резко напал на меня, а я в ужасе шарахнулся в сторону, однако вдруг ощутив тёплое влажное прикосновение шершавого языка, и вовсе подорвался, как ошпаренный, и отскочил подальше, утираясь.

– Фу, блин! Жигалин, ты псих! Больше никогда так не делай! Фу, блин, фу!!!

Я ещё долго утирался, потом даже умываться побежал, краем глаза успев заметить, как уже совершенно спокойный Жига пожал плечами, вроде как чего здесь такого. Не видел, как отреагировала Юля, но то, что она улыбалась – это стопудов.

После этой выходки Ромы меня ещё долго потряхивало. Я даже опасался рядом с ним проходить. А ещё внезапно вспомнил про серёжку, или как их там, в языке, и мне начало казаться, что я и её почувствовал… Словом, мне было плохо… Очень плохо.

Но потом мы пошли гулять, и жуткий инцидент, наконец, забылся.

Погодка шептала, солнце ластилось к лицам, как кошка, Жигалин бренчал на гитаре и на ходу сочинял забавные песенки-частушки. А когда кто-то из случайных зрителей почти насильно пихнул ему десятку, мы, обсудив это в полушутку, как-то не сговариваясь направились к переходу, где Ромка отжёг уже по-полной. Всё было весело и беззаботно ровно до того момента, пока нас не погнал оттуда какой-то агрессивный охранник с рожей а-ля «бандюган из девяностых». Никакие уговоры не подействовали, хотя вокруг нас уже реально скопилась жаждущая продолжения толпа.

– Слушайте, а на этом можно заработать! – воскликнул я, когда мы двинулись обратно. – Жиг, может, походишь по трамваям, там… всяким… по паркам? Людям это нравится. Правда, Юль?

Я обернулся на неё, как и вчера, она выглядела больной и подкашливала.

– Не знаю, как людям, но мне очень, – ответила через силу, с улыбкой глядя Роме прямо в глаза.

Они шли, держась за руки, чуть в сторонке от меня, и я снова почувствовал себя третьим лишним.

– Ребят, может, всё-таки в Мак? – заскулил от тоски. – Хотя бы по картошке, – и с надеждой посмотрел на Юлю.

– О-о, нет, я сегодня блинов уже наелась, – хихикнула она, покосившись на Ромку. – Теперь, наверное, неделю есть не захочу.

Я тоже перевёл взгляд, и Жигалин, заметив это, мотнул головой:

– Не сегодня. У ребёнка опять температура поднимается.

Я сначала поник, а потом решил всё равно спросить:

– Давайте тогда хотя бы просто чипсов купим?

Но тут заныла Юлька:

– Блиин, так ужасно, я вам всё порчу своим бронхитом!

– А у тебя бронхит? – удивился я. – Откуда ты знаешь?

– Ну, мы вчера так с Ромкой решили, – ответила она. И тут же продолжила: – Вам, в общем, совсем со мной не свезло! Никуда ни сходить теперь, не повеселиться, это я во всём виновата…

И мы, конечно, начали её отговаривать, типа она ж тут не при чём, и вообще, без неё было бы скучно – это я говорил, а Жигалин, исчерпав аргументы, просто закинул её на плечо и зигзагами понёсся по тротуару. Юлька то ли смеялась, то ли всхлипывала…

А вот дальше произошло нечто непредвиденное, о чём никто из нас не подумал заранее.

Встречный наряд ППС я заметил не сразу. Только когда просёк, что шаги и смех за спиной почему-то стихли, обернулся – и обнаружил, что Жигалина с Юлей остановили для проверки документов. Вернее, трясли Жигалина.