— Я сказал другу, что ты будешь под моим присмотром, и я выполню это! Даже если мне придется волочь тебя на плече.

Задыхаюсь от возмущения. Может, он, в самом деле, принц? Так приказывать и повелевать людьми, искренне считая, что их слово закон, способны те, кто всю жизнь этим только и занимался.

— И учти, малявка, — опирается ладонями о край столешницы по обе стороны от меня парень. — Если тебя не будет на месте в назначенное время, я поднимусь за тобой в комнату и сделаю то, что тебе не понравится… Обещаю…

— Есения, помощь нужна? — возникает за плечом моего собеседника встревоженное лицо Гисберта.

С сомнением оглядев субтильную фигуру одногруппника, мощный разворот плеч блондина и опасный блеск в его глазах, отрицательно качаю головой.

— Нет, Гис, это у нас дискуссия такая… Дружеская… — широко улыбаюсь парню.

На лице Джера тоже появляется улыбка, но не добродушная, как у меня, а победная, с некоторой долей ехидства. И сомнений в том, кому она предназначается, не возинкакет.

Гисберт пожимает плечами, но рядом маячить не перестает. Столь демонстративная защита вызывает у меня умиление и искренне трогает. За меня никто не заступался до сих пор. Разве, что Юрий Федорович, но о нем помолчим…

Блондин, видя, что я сдаюсь, небрежно треплет меня по голове, не взирая на мои попытки уклониться от этой сомнительной ласки. И чего они все к моим волосам прицепились? А затем, победно насвистывая, уходит, словно только что не рычал на меня, как дикий зверь в порыве бешенства.

Надо ли говорить, что когда наступает вторник, и приходит время идти на работу, вся дорога проходит в напряженном молчании? То ли мой провожатый не отличается особой разговорчивостью, то ли дело все-таки во мне. И мне бы насладиться этой тишиной, особого дискомфорта от молчания я не ощущала никогда, но в моей голове появляется новая идея — попробовать вытянуть информацию из Джера. Не факт, что это получится, но не воспользоваться шансом я не могу.

— Джер, а помнишь того прохожего? — решаю сразу же взять быка за рога…

— Какого? — падает на мороз парень. Как будто мы еще когда-нибудь гуляли вместе и встречали подозрительных личностей.

— Больного прохожего. Ты сказал у него лисма, — уточняю я. — Которого Кейн отвел в участок.

Тут уж никак не выкрутишься, я довольно-таки четко обрисовала ситуацию.

— М-м-м-м… — тянет блондин. — Того прохожего? Помню…

То, что парень явно что-то скрывает, избегая смотреть мне в глаза, видно и невооруженным глазом.

— Ты знал, что это пропавший без вести маркиз Лоренс? — вот чувствую я, что мое похищение как-то связано с этим случаем. Чувствую и все, хотя пока и не могу объяснить как. И расспрашивать вредного Джера мне приходится не из праздного любопытства. Был бы ректор тут, я, может, и задала бы эти вопросы ему, Химера явно указал, что профессору Эзофилусу можно доверять. Кстати, ректор… Нет его… И Кейна нет… Это связано? Или снова совпадение?

— Нет. Не знал, — с нажимом произносит парень. По тому, как шумно он дышит, а на щеках играют желваки, понимаю, что блондин уже достиг точки кипения.

Ладно, оставим эту тему и перейдем к другой…

— А где сейчас Кейн? — невинно спрашиваю, хлопая ресницами и громко вздыхая.

Пусть думает, что я из девичьего любопытства его допрашиваю. Слишком рьяный интерес ко всем этим делам может вызвать подозрения, а я пока не знаю, можно ли доверять Джеру. Если те, кто на меня охотятся, сумели подложить дарку, да еще и устроить тот случай с рытольником на кладбище — между прочим, Джер должен был быть в группе боевиков, но в тот день отсутствовал — то вполне возможно, что за мной следят… И блондин вполне способен сливать информацию тем, кто за мной охотится. Или Кейн… Или оба… Вот ухольники бородатые…

— Далеко. У него дела? — ограничивается кратким ответом мой провожатый, обдавая меня горящим взглядом.

— Какие дела? — продолжаю усиленно строить из себя “девочку-девочку” и подкрепляю данный образ еще одним горьким вздохом. — У него, наверное, невеста есть, или любимая…

— Семейные дела. Которые тебя не касаются, — отрезает мой собеседник.

Ясно… Значит, дальнейшие расспросы ответов мне не принесут. А вот мои подозрения насчет этих бравых молодцев все более и более усиливаются. И по брошенному на меня колючему взгляду, становится понятно, что и Джер насчет меня начинает что-то подозревать. Не слишком ли я настырно допытываюсь?

— Признайся, принц — это кто-то из вас двух! — намеренно ошарашиваю его новым выбросом, пытаясь сбить с толку.

Блондин спотыкается на ровном месте…

Минуту он стоит, не шевелясь, а затем его плечи начинают подозрительно подрагивать. Упавшие на лицо пряди блондинистых волос, полностью скрывают от меня его выражение, хотя по затянувшемуся молчанию догадываюсь, что что-то не то. Не может быть! Я попала пальцем в небо? Затем слышится сдавленный хрюк, и я понимаю, что эта зараза смеется. Он ржет, аки конь Пржевальского, согнувшись пополам и опершись ладонями о колени, не в силах вымолвить и слова.

Надувшись, складываю руки на груди и жду, когда Джер придет в себя. Обидно до ужаса…

— Ну, ты даешь, малявка, — спустя несколько минут, едва дыша от смеха, хрипит парень, вытирая выступившие слезы. — Только не говори, что и ты умом тронулась, как все эти глупые курицы?

Продолжаю обиженно сопеть, ничего не отвечая на это заявление. Чувство стыда становится непреодолимым… Вот гад белобрысый!

— Я тебе сейчас открою один секрет, мелочь, — парень выпрямляется и с заговорщицким видом склоняется к самому моему уху. Я стараюсь держать голову прямо и строить из себя ледяную королеву. Ведь на сто пудов уверена, сейчас снова какую-то гадость ляпнет. — Некоторым людям поразительно идет молчание… — говорит он, в точности оправдывая мои ожидания.

***

Кейн возвращается через несколько дней, немного уставший и задумчивый, но от обязанностей вести меня на работу не отказывается, освобождая блондина от этой непосильной ноши. И я, и Джер с облегчением воспринимаем смену караула, хоть и пытаемся вяло сопротивляться, в кои то веки, проявив поразительное единодушие, ввиду того, в каком состоянии находится друг.

И хоть вопросы так и просятся соскочить с языка, я, проявив огромное усилие, сдерживаю свою любопытную натуру, так и не озвучив их. Кейн не на шутку чем-то озабочен, но вряд ли он поделится со мной этими заботами. Впрочем, у меня и своих хлопот хватает.

К концу недели я выкупаю свое шикарное платье и получаю от мастера Льюина внеурочный выходной. Бал должен начаться в восемь вечера, но ведь мне, как и любой другой девушке, нужно основательно подготовиться.

С косметикой и укладками я не дружила совсем, предпочитая обходится без первой и ограничиваться косой или небрежным пучком во втором случае. И как хорошо, что у меня есть Лали. Моя неугомонная соседка быстренько берет меня в оборот и за каких-то минут сорок превращает из Золушки в принцессу. Ибо, когда я оборачиваюсь к зеркалу, чтоб увидеть свое отражения, чувствую себя именно так. Девушка из зазеркалья совсем не похожа на отчаянного сорванца Сеньку, а выглядит леди Есенией, утонченной, элегантной и… взрослой.

Нежно-кремовое платье открывает ключицы, подчеркивает талию и расходится пышной юбкой к полу. Витой узор охватывает коротенькие рукавчики на плечах, делая их ажурными и невесомыми, струится по груди и подолу, добавляя наряду изысканности и даже какой-то… аристократичности. Вот зуб даю, что его не постеснялась и одеть сама королева. Дополняют образ потрясающе красивые туфельки в тон, одолженные неизменной подругой, благо размер ноги у нас с соседкой полностью совпадает.

Сама Юлалия тоже выглядит эдакой Снежной Королевой в своем кипенно-белом платье, усыпанном искрящийся в свете ламп бриллиантовой крошкой. В подобранных в высокую прическу светлых локонах сверкает серебристая диадема. Уж не для Ирнеста она так наряжается, бал-то для всех курсов? Хотя, почему бы и нет? Лали не помешает почувствовать себя неотразимой и привлекательной, после того, что ей наговорил ее козел-жених. Ручаюсь, сегодня у нее от кавалеров не будет отбоя…