— Зато ты аппетитная… Красивая, — отбираю у нее предмет издевательств, пока она в своей меланхоличной задумчивости не перепортила весь провиант. Нам на нем еще неделю жить…

— Я толстая, — обреченно говорит она, даже не заметив моих маневров, но принявшись теперь кромсать воздушные вафли.

— Глупости не говори, — хмурюсь, не понимая, что на нее нашло. Как правило, Юлалия весьма довольна и собой, и жизнью. — Откуда ты это взяла?

— Жених сказал, — уныло заявляет подруга и, немного подумав, все-таки берет кусочек тортика и принимается его жевать с таким видом, будто это не вкуснейший бисквит, политый заварным кремом, а брусок сухого дерева. — Он всегда говорил, что ему нравятся изящные женщины. А у меня слишком фигуристая фигура…

— Дурак твой жених, — с негодованием констатирую я. — Вдумайся сама “фигуристая фигура” — это ли не каламбур? Ты изящная, женственная, красивая. На твою “слишком фигуристую фигуру” полпотока облизывается!

Девушка возмущенно фыркает, но я успеваю заметить, как ее щеки заливает румянец удовольствия, и добиваю ее еще одной новостью.

— И кстати, о тебе вчера спрашивал Ирнест, — небрежно заявляю, раздумывает, не съесть ли мне еще чего-нибудь, но живот протестующе урчит, и я сдаюсь, откидываясь на спинку стула. Пора прекращать чревоугодничать.

— Что прям так и спрашивал? — смущенно допытывается Лали.

Вот зря она на меня сердилась во время первой встречи, видно ее оголенные ножки все-таки произвели на Ирнеста неизгладимое впечатление.

— Да, — уверенно киваю. — Я его на кухне повстречала. А он и заметил, что тебя что-то на выходных не видно. Может, скучал?

— Скажешь такое, — снова фыркает соседка, но я же вижу, как у нее мигом поднимается настроение, а с ним просыпается аппетит, и от куска торта в мгновение ока не остается ни крошки.

— Ладно, что мы все обо мне, да обо мне, — переводит разговор на другую тему Лали. — Ты мне лучше расскажи, во что ты вляпалась…

— Я? — мои брови взлетают вверх и теряются где-то в волосах.

— Ты-ты, — хмыкает соседка. — Мне твой одногруппник поведал, Талбот, кажется. Спросил, как ты себя чувствуешь после того случая с взрывом артефакта.

— Вот Тал, язык без костей, — ворчу я. — Он что всему курсу растрезвонил о том, что со мной случилось?

— Не мели ерунду. Он просто переживает за тебя и знает, что мы живем вместе и дружим. Ну, рассказывай! — внезапно перескакивает обратно на интересующий ее вопрос. — Избежать этой темы я тебе не дам, так и знай.

Обреченно вздохнув, делюсь с Юлалией подробностями вчерашнего происшествия, естественно умолчав о подарке Ашкая и о том, что меня преследуют наемники.

— Знаешь, что… — задумчиво тянет подруга. — Дай-ка мне немного этого пепла. Я папе отошлю. Он у меня в алхимической лаборатории работает и сможет узнать, что это был за артефакт.

— Не надо, Лали, — качаю головой. — Я не хочу проблем… Что ты ему скажешь? Что на твою соседку напали?

— Нет, конечно, а то не видать мне тут учебы, как своих ушей. Родители не упустят возможности обратно затащить меня домой, — вздыхает Юлалия. — Я скажу, что это задание по алхимии. Дополнительное. Факультатив, например… Так, что давай и не бойся.

А пока я делаю из бумаги небольшой конвертик и отсыпаю в него немного пепла, соседка, задумчиво поерзав на стуле, внезапно изрекает.

— Интересно, что же уничтожило этот артефакт?

Я от неожиданности едва не рассыпаю остатки уничтоженного прибора, но, преодолев волнение, таки заканчиваю процедуру. И уж затем, повернувшись к Лали и передав ей конверт, озвучиваю версию, в которой не требовалось бы раскрывать наличие у меня кольца.

— Может, это академия так повлияла? Взорвался он, когда я была уже возле самых ворот, — стараюсь казаться спокойной и уверенной, мысленно скрестив на удачу пальцы. Хоть бы Юлалия удовлетворилась этим объяснением.

Но соседка так и не успевает ничего ответить, хотя награждает меня подозрительным взором. А в нашу дверь раздается громогласный стук, вслед за которым эта самая дверь резко открывается, и в комнату врывается слегка всклокоченный Кейн.

— Есения, ты как? Почему мне не сказала? — тут же бросается ко мне парень.

Я ошарашенная таким заявлением, отпрыгиваю назад, стремясь увеличить между нами расстояние. Какая муха его укусила?

— Что не сказала? — вскрикиваю, выставив перед собой руки.

— Что тебе подсунули дарку! — хмурится он, придирчиво оглядывая меня с головы до ног.

— Что? Чего? — не понимаю я, кидая взгляд на подмигивающую мне Лали.

— Кейн, будешь чай с тортом? — внезапно интересуется она и в приглашающем жесте отодвигает стул возле себя. Парень еще пару секунд буравит меня странным нечитаемым взглядом, а затем, улыбнувшись в своей обычной добродушной манере, кивает:

— Не откажусь. Тортами меня давно уже не потчевали… А дарка — артефакт с сюрпризом, — объясняет гость уже более спокойным тоном.

Ну, Талбот, ну погоди. Воистину, болтун — находка для шпионов. Может ему бы сразу написать транспарант с информацией о моих приключениях и не морочится, пересказывая всем и каждому, а то ведь так и язык отсохнуть может от трудов праведных. Не ожидала от него такого словоблудия, не ожидала…

— Дарку незаметно прикрепляют к одежде, либо подкидывают в карман или сумку, — тем временем продолжает Кейн, уже успев умостится на стуле и придвинуть к себе блюдце с двумя огромными кусками десерта, отрезанных щедрой рукой Лали. — Выглядят они по-разному, от обычной перьевой ручки до вычурного дорогого украшения, в зависимости от того, для чего служат и кому предназначаются.

— И для чего же они служат? То есть, могут служить? — тут же интересуюсь, принимаясь возится в шкафу в поисках теплого свитера, вечером, когда буду возвращаться с работы, может ощутимо похолодать. Метеорологический артефакт даже снег ночью обещал, но он и соврать способен.

— Для разных целей. Ну, например, есть “забывашки” — стирают память от нескольких минут до часа с момента начала действия, есть “соньки” — от них ужасно хочется спать, “агрессоры” — вызывают неконтролируемую злость и раздражение, “подчинялки” — навязывают нужное действие, — увлеченно перечисляет Кейн, забыв об угощении.

— А убить он может? Или сильно покалечить? — обеспокоено спрашивает Лали, буквально на полсекунды опередив меня с этим вопросом.

— Нет, дарки не для этого предназначены, — уверенно отвечает парень, но, заметив, что кроме свитера, уже уложенного в сумку, я извлекаю из шкафа пальто, восклицает. — Стоп, Есения, а куда это ты собралась так поздно?

— На работу, — хлопаю глазами, немного удивленная таким требовательным тоном.

— На какую работу? — прищуривается друг. И что-то мне совсем не нравится этот его прищур.

— На такую работу, — хмыкаю, натягивая манто.

— Никуда ты не пойдешь! — категорично заявляет он, вскакивая на ноги.

Кидаю обеспокоенный взгляд на Юлалию, не понимая, что на нашего гостя нашло. Но та лишь хитро улыбается, наблюдая за нашим спором.

— Пойду, — спокойно отвечаю, решив проигнорировать его требовательный тон. Тоже мне “мамочка”. — Мне нужно на что-то жить. И вообще, чего это ты решил взять на себя роль тревожного родителя?

— Тебе дарку подкинули, — с нажимом произносить парень, так, словно я этот малюсенький факт своей биографии внезапно забыла.

— Ну, как я поняла, дарка эта не убивает, — пожимаю плечами. — А вот с голоду и холоду помереть можно запросто. Тем более, уверена, она ко мне попала по ошибке.

— А если нет? — Кейн, словно невзначай, преграждает мне путь, закрывая собой входную дверь.

— Так ты мне что, предлагаешь, вообще из комнаты не выходить?! — изумленно поднимаю брови. — Может, мне еще и в шкаф прятаться — вдруг по дороге на пары меня кроты под землю утащат?

Лали прыскает от смеха, Кей краснеет от злости.

— Ладно, — спустя минуту кивает он каким-то своим мыслям. — Но на работу и с работы тебя буду провожать я. Твое умение находить неприятности просто поразительно.