Мужчины посмотрели сначала на Арию, а затем на меня. Я даже не стал пытаться скрыть свою злость и чувство собственничества. Если моя маска приличного человека провоцировала подобные вопросы, я лучше сброшу ее, иначе мои дяди получат куда больше крови, чем могли бы предположить.

— Меня боятся мои враги и мои Солдаты. Мне не было необходимости заявлять права на собственную жену без какой-либо подготовки, чтобы она истекала кровью ради чьего-то уважения, дядя.

Эти слова были и так куда большим, чем я планировал сказать, пусть между мной и Арией ничего и не было. Мой отец расхохотался, хоть его взгляд и был смертоносным. Мне придется быть внимательнее. Куда подевался Маттео? Неужели он дрыхнет в какой-то из комнат, страдая от похмелья?

Краем глаза я заметил, как Лилиана и Фабиано проскользнули в комнату. Ни одного из них не должно было быть здесь.

— Почему на простынях кровь? Кого-то убили? — крикнул Фабиано, указывая на пятна с расширившимися глазами.

Мужчины вокруг меня расхохотались, все, кроме меня и Данте. Мы посмотрели друг на друга. Мы никогда друг другу не нравились, но, возможно, нащупали почву для уважения, на котором хоть сколько-то продержится этот мир.

Внезапно Ария выбежала из комнаты, придерживая рукой свою сестру Лилиану.

Извинившись, я последовал за ней, недовольный тем, что она пропала из моего поля зрения. Ромеро стоял у закрытой двери гостевой ванной, и я расслабился.

— Ария и Лилиана внутри, — сказал он.

— Что случилось?

— Кажется, Лилиане нехорошо.

Дверь распахнулась, и Ария выскользнула оттуда прежде, чем мы успели заглянуть внутрь.

— С твоей сестрой все в порядке?

Ария заправила волосы за ухо, ее взгляд метался между мной и Ромеро, она очевидно нервничала. Я вновь напомнил себе, что все это в новинку для Арии, что это один из тех немногих раз, когда она осталась наедине с мужчинами, которые не были членами ее семьи.

— Вид простыней вызвал у нее тошноту, — ответила она, слегка пожав плечами.

Ромеро помрачнел.

— Они не должны были позволять юным девушкам становиться свидетелями чего-то подобного. Это лишь напугает их, — Ромеро послал мне извиняющийся взгляд, но мне было насрать на то, что он критикует эту традицию. Мне она тоже не нравилась, но эта традиция была одной из тех, упразднить которые было сложной задачей.

— Ты прав.

— Лили нужен чай, — произнесла Ария, глядя на меня, и я понял, что она не была уверена, позволено ли ей направиться на кухню и приготовить его.

— Я могу принести и остаться здесь с ней, а вы сможете вернуться к гостям, — предложил Ромеро.

Ария ответила на это робкой улыбкой.

— Это было бы здорово, но Лили не хочет, чтобы ты видел ее.

Я нахмурился, не понимая, что не так. Ромеро не был тем человеком, которого боялись женщины. Он был одним из тех Солдат, который обладали талантом скрывать свою жестокую сущность практически полностью.

— Она боится меня?

Ария рассмеялась.

— Звучит так, будто это что-то невероятное. Ты — член мафии. Почему она не должна бояться тебя? — она оглянулась на закрытую дверь ванной комнату и продолжила шепотом. — Но это не так. Лили влюблена в тебя по уши, и не хочет, чтобы ты видел ее в подобной ситуации.

Я окинул Ромеро веселым взглядом.

— Ромеро, ты все еще продолжаешь это делать. Завоевывать сердца четырнадцатилетних девчонок направо и налево. — Ромеро покачал головой, ему было неловко от всего происходящего. Я обернулся к своей жене, которая все еще улыбалась, выглядя расслабленной и почти счастливой. Я знал, что мои слова разрушат это.

— Но мы должны вернуться. Женщины будут смертельно обижены, если ты не одаришь их своим вниманием.

— Я позабочусь о Лили, — сказала Джианна.

Я оглянулся и заметил сестру и брата Арии, направлявшихся к нам. Рыжая демонстративно игнорировала меня, а малявка пытался убить взглядом.

Я и Ария вернулись в столовую. Мужчины уже собрались вокруг простыней, а женщины столпились у стола. Я неохотно отпустил Арию, чтобы она могла вернуться к этой кучке ведьм.

Мужчины рассмеялись в ответ на слова Дюранта. Вероятно, оно и к лучшему, что я не слышал, что он сказал.

— А вот и счастливый муж, — протянул отец, протягивая мне бокал с виски. Я неохотно взял его. Судя по тому, как он и его братья улыбались, это была далеко не первая порция. Только Скудери, Данте и Фиоре казались трезвыми, что отнюдь не было удивительным, учитывая, что они были на нашей территории.

Жучиные глаза Готтардо сияли вызовом, когда он остановился рядом со мной.

— Итак, Лука, не хотел бы ты поделиться с нами, сколько раундов уместила минувшая ночь? Рассказать нам хотя бы об этом ты можешь?

Дюрант улыбался так, что мне захотелось вытащить нож и провести им от одного гребанного угла его рта до другого, чтобы все увидели, насколько широкой может быть его ебаная ухмылка.

— Я не собираюсь делиться ни малейшей гребанной частичкой своей жены, — прорычал я.

Мой папаша и его братья были мерзкими кусками дерьма. Столь же мерзкая садисткая жилка пронизывала все их существо. Порой я опасался того, что это бежит и по моим венам, и рано или поздно оно покажет свое истинное лицо. Я был жестоким и беспощадным, но не походил на своего отца. Пока что.

Отец покачал головой с громким смехом, который никак не отразился в его взгляде. Он был внимательным и подозрительным, и на секунду я даже забеспокоился, что он разгадает все представление. Но мой отец всегда таким был, и у него были на то причины. Он не доверял никому, и был прав. Все ненавидели и боялись его. Доверию не было места. Не то, что бы у меня была толпа тех, кому я верил, и, конечно же, не без оговорок. Я доверял Маттео, до определенной степени — Ромеро, но все остальные могли быть врагами, притворяющимися союзниками.

— Ох, какой ты собственник, когда речь идет о твоей юной прекрасной женушке, — проклокотал Дюрант. — Учитывая ее красоту и твою властную сущность, я удивлен, что ты согласился ждать целых три года.

Его ебаные глаза жука вцепились в Арию, которая разговаривала с другими женщинами, и что-то в этом взгляде вызвало во мне желание вытащить нож и воткнуть ему его в глаз, а потом затолкать его же глазное яблоко ему в глотку, чтобы он подавился им.

— Я предпочитаю совершеннолетних, — произнес я. Я чувствовал, как кровь в моих венах закипает, ярость выходила из-под контроля. Я сделал глоток виски, несмотря на то, что было слишком рано для крепких напитков, и взглянул на жену. Она улыбалась, но ее щеки и лицо покрывал яркий румянец смущения. Я слишком хорошо мог представить, о чем шел разговор. Ее глаза встретились с моим, когда она заметила мое внимание, и на мгновение я увидел едва заметную, заговорческую улыбку Арии, в которой не было привычного беспокойства и покорного страха — это была вспышка ее истинной натуры, человека, которым она была в окружении тех, кому доверяла. И это была та ее часть, которую я хотел видеть как можно чаще.

— Я все еще помню свою первую брачную ночь с Криминеллой, — сказал Дюрант с ухмылкой.

С этого момента они начали обмениваться историями своих первых брачных ночей.

Я был в шаге от того, чтобы разнести здесь все, когда пытка, наконец, закончилась, и большинство гостей разъехались. Я дотронулся до спины Арии, чтобы отвести ее наверх, в спальню, чтобы собрать вещи. Она была тихой и напряженной, и я не был уверен из-за чего — из-за демонстрации простыней или дело было в чем-то еще.

Мы практически дошли до спальни, когда мой брат решил почтить нас своим присутствием. Я хмуро взглянул на него. Мне нужна была его помощь во время показа простыней, хотя зная его импульсивность, особенно учитывая головную боль от вчерашней попойки, может, оно и к лучшему, что он ушел.

— Вам, влюбленные пташки, придется отложить ваши брачные игры. Мне нужно поговорить с тобой, Лука, — протянул он, внезапно став невероятно веселым. Херовый знак. Ария посмотрела на меня с явной неуверенностью, вновь без слов спрашивая, что делать.