Я и Маттео тоже никогда надолго не расставались, но я все равно не мог понять, почему это так сильно задевает ее.

— Нам нужно ехать, у меня вечером встреча.

Я открыл для нее дверь, и Ария залезла в машину. Закрыв ее, я обошел авто.

— Я буду за вами, — сказал Маттео и направился к мотоциклу.

Я уселся за руль и завел двигатель. Маттео уже мчал по подъездной дорожке, словно сумасшедший.

— Никакой охраны? — спросила Ария, пристегиваясь.

— Мне не нужны телохранители. Ромеро для тебя. И в этой машине все равно нет места для кого-то еще.

Ария больше ничего не произнесла, уставившись в окно. Глядя на несчастное лицо своей жены, я гадал, какой будет ее жизнь. Я никогда ни с кем не делил свою квартиру. Я приходил и уходил, когда мне заблагорассудится. Но сейчас там постоянно будет кто-то еще.

Будет сложно притворяться 24/7. Ария увидит меня настоящего, хочет она того или нет. Сможет ли она вынести это? Она казалась такой хрупкой и невинной. Что, если моя темнота — это слишком для нее?

ГЛАВА 9

Мы не разговаривали на протяжении всей поездки в Нью-Йорк. Меня это не особо заботило. Разговоры с женщинами никогда не были для меня слишком важны. Единственное, что меня беспокоило, - это мафия, а женщины слишком мало знали об этих реалиях, если что-то и знали. Не говоря ни слова, я вылез из машины и достал багаж. Маттео заберет свои вещи позже, у него был ключ. Когда я направился к лифту, то понял, что Ария все еще стоит у машины, обняв себя руками, тревожно оглядываясь.

— Думаешь сбежать?

Покачав головой, она, наконец, направилась ко мне.

— Ты все равно найдешь меня.

— Найду. — Теперь она была моей. Я переверну весь мир в ее поисках. Двери лифта распахнулись, и я вошел, украдкой поглядывая за Арией, которая с любопытством оглядывалась и изучала номера этажей.

— Это частный лифт. Он ведет только к двум последним этажам здания. Мой пентхаус — на самом верху, Маттео живет на этаж ниже.

Она обернулась ко мне.

— То есть он может войти в апартаменты в любой момент, как только хочет?

Я не мог понять ее тон.

— Ты боишься Маттео?

— Я боюсь вас обоих, но он кажется более непредсказуемым. Сомневаюсь, что ты когда-нибудь сделаешь что-то, что не продумал от и до - ты кажешься человеком, у которого все всегда под контролем.

Если она боялась меня уже сейчас, видя мою приличную сторону, я даже боялся представить, что случится, когда она столкнется с моим худшим проявлением.

— Порой и я теряю контроль.

Ария взглянула на обручальное кольцо и покрутила его на пальце. Я и впрямь хотел, чтобы она посмотрела на меня, и я смог считать ее эмоции.

— Тебе на самом деле не стоит опасаться насчет Маттео. Он, действительно, мог приходить ко мне, когда того хотел, но все поменялось, теперь я женат. К тому же, наши дела обычно проходят где-то в другом месте, — я и Маттео не обсуждали это подробно, но, учитывая, что рано или поздно Ария будет расхаживать по апартаментам обнаженной, я и впрямь не хотел, чтобы мой брат по-прежнему мог заявиться, когда ему заблагорассудится.

Лифт издал сигнал и остановился, затем его двери распахнулись. Ария напряглась и глубоко вздохнула, пока я жестом не пригласил ее войти в мою квартиру... точнее, нашу.

Было странным позволить женщине находиться на моей территории. Моя экономка Марианна не в счет. Несмотря на все, она работает на меня. Я никогда не приводил сюда свои приключения на одну ночь, даже Нине удалось пробраться сюда лишь однажды - когда она сопровождала моего отца. Но отныне это был и дом Арии, а не только мой.

Пока я наблюдал за тем, как она осматривает пентхаус, я осознал, почему она выглядит столь напряженной. Она не выбирала это место так же, как не выбирала меня, но отныне должна звать его домом.

Я гадал, нравилось ли ей здесь. Здесь не было никаких прибамбасов и пастельных цветов, никаких плюшевых подушек и пушистых ковров, я бы назвал это дизайнерское решение функциональным и современным, в черно-серо-белой гамме. Единственным цветным вкраплением была картина современного художника на стене - и Ария.

Она направилась к французским окнам. В своем длинном оранжевом платье и с длинными светлыми волосами, она была ярким пятном в моих лишенных цвета апартаментах. Я даже не знал, как долго наблюдал за ней, пока, наконец, не очнулся.

— Твои вещи в спальне, наверху. Марианна не была уверена, хочешь ли ты распаковать все самостоятельно, поэтому оставила их в чемоданах, — сказал я ей. Ее семья прислала в Нью-Йорк основную массу ее вещей пару дней назад.

— Кто такая Марианна? — спросила она, не оборачиваясь. Я приблизился, чтобы видеть ее лицо в оконном отражении.

На этот раз ее лицо ничего не выражало, я не мог прочесть ее эмоции.

— Экономка. Она приходит пару раз в неделю.

— Сколько ей лет? — спросила Ария. Она пыталась звучать обыденно, но легкий румянец окрасил ее горло, выдавая причину этого вопроса.

— Ты ревнуешь? — спросил я и дотронулся до ее бедер, но, как обычно, на краткий миг она застыла, прежде чем взять себя в руки. Я прикладывал все усилия, чтобы быть добрым к ней, но она все еще вела себя так, будто я ее терроризирую. Я никогда не чувствовал себя настолько похожим на своего чертова папашу, как в этот момент.

Ария отошла и направилась к дверям. Когда она взглянула на меня, выражение ее лица было полностью под контролем, и я ненавидел этот факт.

— Могу ли я выйти? — спросила она.

— Отныне это и твой дом тоже, — ответил я, стиснув зубы и пытаясь подавить тьму, которая рвалась из моей груди.

Ария вышла на балкон и направилась к перилам. Я пошел за ней, внезапно опасаясь ее возможных мыслей.

— Ты же не думаешь о том, чтобы прыгнуть? — спросил я, подходя ближе. Мысль о том, что Ария предпочтет смерть мне, как и моя мать жизни с отцом, и в конце концов своим сыновьям, ударила меня под дых.

Ария взглянула на меня, слегка нахмурившись.

— Почему я должна хотеть покончить с собой?

— Некоторые женщины в нашем мире думают, что это единственный способ стать свободными. Этот брак — твоя тюрьма, — она знала это так же, как и я. Не было никакого смысла врать.

— Я бы не смогла поступить так со своей семьей. Лили, Фаби и Джианна были бы разбиты.

Конечно же, были бы, и, конечно, Ария думает о них. Я все еще помнил ту муку, которую она испытывала, прощаясь с ними.

— Давай вернемся внутрь, — сказал я, желая закончить этот разговор. Я завел Арию обратно в квартиру, положив руку ей на поясницу. Несмотря на ее постоянное напряжение, я не мог прекратить касаться ее. И это чертовски раздражало меня.

— У меня встреча через полчаса, но я вернусь через несколько часов. Хочу отвести тебя в свой любимый ресторан на ужин.

— Ох, — произнесла Ария, ее глаза расширились. — Это свидание?

Я сам был удивлен своему предложению. Это было мгновенное решение, желание показать Арии, что жизнь в Нью-Йорке не будет столь уныла, как она того опасалась.

— Можно считать, что так. Мы еще не ходили на настоящие свидания, — произнес я, приобнимая ее рукой. Ария как обычно напряглась. — Когда ты перестанешь бояться меня? — спросил я тихо. Люди постоянно боялись меня, за исключением тех, кого я ценил: Маттео и Ромеро.

Ария прикусила губу.

— А ты разве не хочешь, чтобы я тебя боялась?

Угрюмое веселье начало закипать во мне, но я подавил его.

— Ты — моя жена. Мы проведем жизни друг с другом. Я не хочу видеть рядом с собой вздрагивающую женщину.

Часть напряжения исчезла с лица Арии, и легкая улыбка заиграла на ее губах.

— Есть ли хоть кто-то, кто не боится тебя?

— Парочка, — ответил я. Глядя на ее улыбку, я не смог удержаться, чтобы не поцеловать ее. На мгновение она опять застыла, но я приложил все силы, чтобы поцелуй был легким, мои губы касались ее, пробуя и не требуя открыться для меня. Это было охереть как трудно, но расслабившееся тело Арии стало для меня лучшей наградой за это. Наконец, она приоткрыла их, и я углубил поцелуй, дразня ее язык. Она прикоснулась к моей шее, удивляя подобным жестом. Это было практически невесомое прикосновение, как и всегда. Такое мягкое и бережное. Когда она прижала ладонь к моей груди, прямо напротив татуировки в честь Семьи, волна желания затопила меня, но это было не единственное, что я чувствовал. Впервые поцелуй дарил мне прежде не знакомое ощущение... принадлежности. Я отстранился, глядя на прикрытые голубые глаза своей жены.