– Мой король, ты не думал, что только казнь – это слишком… Мало, в плане спектра наказаний? – спросил я у Кая, покручивая в руке кубок с вином.

Шла вторая неделя моего пребывания в столице и на днях мы получили голубя: флотилия Ламхитана, вопреки северным ветрам и неспокойному морю, приближается к Пите. Соотечественники Сании скоро будут здесь, буквально на днях.

– Что ты имеешь в виду? Я считаю варить преступников в масле и рвать лошадьми, как делают на юге – варварством, недостойным Клерии и его народа, – ответил Кай.

Да, тут только рубили головы, руки, вешали, иногда колесовали. Или загоняли в рабство. Аристократов могли отлучить от двора и сослать в имение без права выезда за пределы своих земель. Они же иногда платили штрафы, но не слишком часто. Вот, собственно, и все меры пресечения по клерийскому уголовному кодексу.

– Я к тому, что мне нечем торговаться с Ирдисом.

– А зачем торговаться?

– Ты же понимаешь, что он опытный вор и прекрасный информатор? Даже как консультант – ему цены нет. Я выудил такие схемы, от которых у Армана аж дух захватило. Канцелярии подобное и не снилось.

Король сейчас неспешно прохаживался по кабинету – в последние годы я заметил за ним, что размышляя или нервничая, Кай постоянно курсирует от стены к стене, меряя шагами собственную рабочую комнату. В последнее время, я подозреваю, он делал это так часто, что скоро протопчет колею. Ну, через пару лет, может быть.

– И что ты предлагаешь?

– Как насчет длительного тюремного заключения?

Король рассмеялся.

– В темницах долго не живут, Антон! Кто год или два просидел в подземелье – сами молят о смерти! А ты про «длительное»… Насколько длительное?

– Ну, лет десять. Двадцать. Пожизненное? – просто сказал я.

Мои слова вызвали еще один приступ монаршего смеха.

– Двадцать лет в камере?! Да ты страшный человек, барон! Ужаснейший! Я не настолько чудовище, чтобы держать кого‑то в камере всю его жизнь. Лучше уж на плаху или виселицу, полчаса и дело сделано! И поверь мне, любой преступник, которому ты предложишь двадцать лет в камере или виселицу, выберет второе! Не глядя!

Я немного призадумался, глядя на рубиновую жидкость в кубке, Кай же продолжил вышагивать по кабинету.

– Я не знаю, что ты там придумал, Антон, уверен, что‑то дельное, но на самом деле судьба Ирдиса интересует меня сейчас меньше всего. Скоро тут будет посольство Ламхитана! А у нас ничего не готово! Вроде бы и выделили им целый этаж в крыле нового дворца, но судя по твоим рассказам, это так, один тупичок в дворце Великого Арха. А если они привезут две сотни человек с бойцами и слугами?! У меня своей гвардии – три сотни мечей, так у них отдельные казармы стоят!

Я наблюдал, как обычно холодный и расчетливый, король Клерии Кай Фотен Первый, мужчина, который выцарапал свой престол когтями и выгрыз зубами, имея за спиной только Вилу де Шонц, безымянного счетовода и своих гвардейцев, сейчас боялся показаться нищим в глазах будущей родни…

– И костюмы эти! Вот как мне их встречать? Сания, опять же, ходит, вся в меха закрученная, только нос торчит! Вечно простывшая, Вила мне все уши прожужжала. У нее в покоях жарко, как в кузне, я говорю, в этом‑то и проблема. Она сидит в этой жаре, выходит потом из комнаты и все! Зовите лекаря. Но нет, не слушает. И что, нам выходить встречать послов: я в камзоле и плаще, а моя невеста вся в шкуры замотанная? Или что? Что обо мне подумают?!

– В смысле, в шкуры?

– В прямом! Ей было холодно, и она приказала притащить ей самый теплый материал, который есть на этом проклятом богами севере! И ей приперли плащи из волчьих и медвежьих шкур! И из толстой шерсти еще! Так и ходит…

Я настолько много времени проводил в подземельях, что так и не нашел минутки встретиться ни с Санией, ни даже с Вилой.

У меня шевельнулось несколько мыслей на тему того, в чем может крыться проблема. Надо бы заглянуть к арха‑те на огонек. Только Вилу нужно выловить.

– Я уверен, места ламхитанцам хватит. А не хватит – так у нас тут не юга, а север, слишком большие дворцы будут чересчур холодными… Для служивых можно освободить несколько казарменных помещений, поселить с гвардией. Уверяю, мой король, для них это будет если не честью, то приемлемо. Они же помешаны на воинском деле, пусть тренируются пока с вашими бойцами, смотрят, как умеет воевать север и на что способна гвардия.

Мои слова немного успокоили нервного короля, и Кай замедлил шаг. Во всяком случае, перестал так сильно стучать пятками по каменному полу.

– В одном из посланий мелькнуло, что посольство «самое высокое». Есть мысли, что это значит? Кто пожалует?

Я задумался.

– Вариант только один, король. На кораблях прибудет кто‑то из архов Ламхитана, возможно, даже, несколько.

В нашей классификации арх равнялся герцогу, так что в этом случае посольство и в самом деле будет не просто «самым высоким», а буквально «высочайшим». Выше – это только визит самого Верховного, что по традициям южного королевства было просто невозможно.

– Вот и граф де Шонц‑Вилен сказал мне тоже самое. Только архов мне тут не хватало в посольстве! – чуть не взвыл Кай.

Мне очень хотелось встать и успокоить монарха силой Лу, но я понимал, что еще и это знание будет для Кая лишним. Ведь я до сих пор не знал, что выболтал королю шесть лет назад по пьяни, что ему рассказала сама Лу, когда высылала меня из Пите. Может, он и так знает слишком много, непозволительно много. Но даже если это и было так, то Кай не подавал виду.

– Так вот, король, что касательно наказаний…

– Слушай, меня сейчас это вообще не беспокоит. Просто скажи, это будет слишком дорого?

– Не думаю. Плюс, так можно будет судить высокопоставленных преступников.

– Да? Уверен?

– Более чем.

– Сколько в золоте?

Я пожал плечами, прикидывая расходы на охрану и содержание.

– На самого осужденного, если он благородных кровей или ценный – полтора‑два золотых в луну, может, три. Ну и на охрану еще пять.

– Семь золотых в луну? Девяносто в год? Дешевле снести голову.

– Только если эта голова не стоит девяносто золотых в год. А если будет много арестованных, то стоимость содержания каждого будет уменьшаться. Охрана‑то одна на всех.

Глаза короля сузились. В последние годы он стал большим счетоводом, нежели я.

– А можно еще и имущество в пользу короны конфисковать. Или вычитывать из семьи за содержание, пусть и частично… Вот и получается не так и дорого, – добавил я.

– А смысл держать взаперти людей столько лет?

– Казнить некоторых преступников слишком расточительно, – просто ответил я. – Вот представь, что старший Регон… Пережил встречу со мной. Что бы ему грозило?

– Плаха или ссылка в имение с отлучением от двора, – пожал плечами король. – Но скорее плаха.

– А мы бы могли продержать его в камере лет двадцать, давать видеться с родными, напоминать, что когда он отбудет свое наказание – выйдет на свободу с чистой совестью…

– Держать в заложниках? Это низко, – сказал, как сплюнул, Кай.

– Не держать в заложниках, а осудить как преступника и держать в тюрьме, – поправил я короля, – и всем вокруг напоминать, что за преступления перед престолом и людьми можно не только отправиться в свое имение или лишиться головы, но и провести половину жизни взаперти…

Наш разговор зашел в тупик. Я понимал, что мне нужно что‑то посулить Ирдису, чтобы закоренелый преступник и вор пошел на сотрудничество с канцелярией, частью которой я как‑то незаметно для себя самого уже и стал. Вот только король в этом вопросе оказался каким‑то непробиваемым.

Тем же днем я встретился и с Вилой, и мы вместе навестили принцессу в ее покоях.

Сания на самом деле ходила по дворцу завернутая то ли в шубу, то ли просто в шкуры, и выглядело это немного дико. Если бы я не знал крутой нрав девицы, то подумал бы, что это очередной саботаж, но невеста Кая просто отказывалась надевать что‑либо иное после наступления холодов – южанка постоянно мерзла и заставляла слуг круглосуточно топить камин в своих покоях. А по углам еще и жаровни расставила.