И голос его спокоен в той же степени, что с утра, за завтраком, что вчера, во время рассуждений о твоих глазах. Возникает ощущение, что Бранн каким-то особенно неблагим образом отвык волноваться.
Впрочем, если только речь не идет о твоей жизни!
Стоит тебе, мой волк, шагнуть вперед, Бранн оказывается рядом, подхватывает под руку и плавно выворачивает тебя в другую сторону. Жизнь не жизнь, но твою голову он от шишки спас.
Да, мой волк, это было дерево.
Дорога сквозь поднимающуюся вьюгу ложится вам под ноги, дело идет медленно, ветер завывает страшно, как будто он тоже волк, Ворона не успокаивает свою родную стихию, феечка, витающая вокруг вас, мой волк, то отбрасывается, то вновь возвращается к вашим головам. И то, что ты не даешь ей сесть на себя, выглядит не слишком дружелюбно. Шайя, впрочем, не огорчается и продолжает играть с порывами, на самом деле выказывая чудеса владения собственными крыльями. В конце концов, замерзает и падает тебе на плечо:
— Пилик! Принц-король, пилик, Дей! Я тут, пилик, передохну, пилик, не возражаете? — прижимается к твоей шее.
Её сияние ощущается странно, будто часть тела отмерзла и плохо слушается.
Нет, мой Дей, сгонять ее сейчас будет вовсе невежливо и безнравственно, и недружелюбно, и…
И нет, мой Дей! Я не пытаюсь изобрести ей оправданий, чтобы она прощупала тебя лечебной магией! А вот и нет! Что значит «а вот и да»?!
Мой волк! Нет! Не нужно!
Ну вот, пожалуйста! Отнял руку с плеч Бранна, подхватил фею в горсть, чтобы не помять крылья, безапелляционно пересадил на голову Вороне. И опять замолчал.
Ох, мой Дей, ну зачем же ты так? Они хотели помочь!
Бранн, похоже, не слишком надеявшийся на удачу, спокойно перехватывает твою вернувшуюся на плечи кисть, вздыхает. Вы идете вперед, лес немного редеет, ветер разгуливается вовсе.
Снег уже привычно уходит под твоей ногой…
Но мой Дей! Дей! Дей! Нога проваливается больше, чем по колено, и продолжает проваливаться!
Под твоим весом начинает обваливаться целый круг до того лежавшего спокойно снега, Бранн старается вытянуть тебя, но куда там!.. Легкая Ворона может только упираться! Мой волк! Тебя кренит туда! В яму! Мой волк! Вокруг сапога сходится что-то невидимое, но по ощущениям похожее на щупальце или аркан! Азартно дергает вниз-вниз-вниз!
Мой Дей! Да очнись же ты!
Бранн встопорщивает все перья разом, твоя левая рука соскальзывает по его плечам, но неблагой успевает намертво вцепиться в запястье обеими руками.
Мой волк! Мой Дей!
Не слышит! Не чует! Отмахивается!
Над головой Бранна обеспокоенно взвивается Шайя, сам неблагой пытается докричаться до моего волка, но ветер съедает слова, кусает за пальцы, замораживает Ворону и убаюкивает волка… Мой Дей повисает на руках Вороны всем весом, оттягивая их тем сильнее, что мышцы просто расслаблены. Дерганье снизу теперь не настолько частое, но не утихшее совсем, тянет вниз, подтаскивая Ворону к краю.
— Дей! Дей! Просто Дей! — в голосе неблагого звенит отчаяние, изумрудные глаза аж мерцают от волнения. — Я не удержу тебя! Дей!
Мой волк ушел слишком далеко, а родной край так привычно воет зимним ненастьем…
Бранн поджимает длинные губы, сквозь сцепленные руки проходит мощная и упругая волна магии, целенаправленно бегущая к голове, к глазам!
Ой-ой-ой! Мой волк вскидывается как от удара, его пальцы сходятся вокруг предплечья Вороны, сам Бранн смотрится белее снега, зрачки сузились от боли, хватка стала костяной, почти мертвой!
Выдыхает, договаривает громко и почти спокойно:
— Я создам ступеньки. Оттолкнись!
Мой Дей оскаливается, давая понять, что услышал, под его правой ногой воздух уплотняется на момент, возводя опору, потом таким же образом порыв ветра останавливается под левой — мой волк выбирается из ямины.
Впрочем, его руку Бранн так и не отпускает, пока показавшийся из-за края Дей не выпрыгивает, отталкиваясь в полную силу резвых ног.
Оба ши прокатываются по снегу, застывая на расстоянии вытянутой руки друг от друга.
У меня тоже, кажется, звенит в ушах, мой волк, хотя ни обо что ты головой не приложился! А! Это не в ушах! То есть в ушах, конечно, но не совсем.
— Пилик-пилик-пилик! Третий-принц-Бранн! Пилик-пилик! — голосок феи бьется обеспокоенным колокольчиком чуть дальше и правее. — Пилик! Бранн! Пилик!
Кроме феи слышно только вой ветра.
Мой Дей! Не вскидывайся так резко, ты тоже пострадал!
Ориентироваться на звук легко, и рука нащупывает лоскутную куртку Вороны почти сразу. Бранн тихо дышит — уже легче! Потрясти его за плечо, приподнять, перехватить за голову, да, он все ещё бледен, мой волк, глаз не открывает, но порывается говорить:
— Думаю, нам пора сделать привал, — шипяще выдыхает. — Вот прямо сейчас.
— И чем ты думал?! — мой волк перехватывает Ворону больше, вытягивая из снега, вытряхивая снег из волос, задевая совершенно заледеневшие, даже не дрогнувшие уши. — Раз твоя магия возвращается моей увеличенной болью?!
— Я все рас-счи-тал, — теперь Бранн отбивает зубами дробь, бодает тебя лбом в грудь, стараясь вырваться и подняться, видимо, развести костер.
Мой Дей перехватывает друга только крепче — пока нет уверенности, что Ворона устоит. И да, мой волк, расчеты нашего неблагого это просто нечто. Как с Семиглавым! На пол-ладони ниже пламени, на одно дыхание выше смерти! Да не оттолкни ты его от края, он бы ухнул туда вместо тебя! Не рассчитай он свой магический удар, потерял бы сознание от боли — и лежали бы вы там вдвоем!
Шайя присаживается на твою руку, мой волк, обеспокоенно заглядывает в лицо Бранну, примериваясь, как она может смирить чужую боль. Фея не зря работала в библиотеке — чужие страдания воспринимает как собственные, хотя тут еще и беспокойство за её третьего принца, нашего неблагого, слишком неблагого, чтобы можно было отпускать его в столь дальнее путешествие без присмотра. Низших неблагих можно понять.
Наш неблагой успокаивается, пригреваясь в твоих руках, мой волк, зубами больше не стучит, но и не вырывается пока:
— Это была ловушка, рассчитанная не на зверя, — по-прежнему не открывает глаз, видимо, думает. — Она обвалилась вся сразу и потянула тебя так, как будто примеривалась именно к ши.
Больше Бранн ничего не произносит, собирается с духом и все-таки выпутывается из объятий, помогает тебе встать, мой задумавшийся и слегка примерзший волк, отводит вперед, туда, где уже виднеются ели, владения Дома Леса закончились, начинаются владения Дома Волка. И на этом почти ничейном пограничье странным образом расположены ловчие ямы на ши.
Мы идем уже сквозь метель, Шайя больше не рискует лететь, закапывается в перья Бранна, а Ворона продолжает размышлять вслух:
— Ты меня не слышал, просто Дей, и слышал еще меньше, когда я звал тебя по имени, — теперь твоя рука вполне осмысленно приобнимает Бранна за плечи. — Такое не происходит само собой. Вдобавок, ветер убаюкивал твою тревогу и уносил чувство опасности, иначе ты выскочил бы из ямы сразу, как только нога ушла ниже уровня земли.
Он прав, мой волк, Бранн не говорит лишь о том, что это и моя вина тоже.
Я не заметил, прости, мой Дей.
— Надо быть внимательнее впредь, — голос моего волка ощутимо успокаивает, кажется, спокойную Ворону, это заставляет задуматься. — Похоже, друидам не обязательно быть рядом, чтобы доставлять неприятности!
На поляне среди пушистых елей в разы уютнее, чем на открытом перелеске, злой ветер теряется среди ветвей, снежинки не так активно заметают пространство, но ты не даешь Бранну устроиться снаружи, вместо этого затаскивая под нижний уровень веток ближайшей ели. Здесь уютно, почти как в шалашике, наш неблагой основательно переводит дух, приваливаясь спиной к стволу. Как бы то ни было, а он устал. Однако голова у Бранна работает, похоже, без перерывов:
— И ещё один вопрос, король Дей. Где собрались все друиды, раз их так мало было на границе?
Судя по нахмурившемуся Дею и помрачневшей Вороне, ответ не требуется никому из них, зато показывает любопытный нос Шайя:
