Принцесса недовольно притопывает ножкой, хотя ты все равно успеваешь заметить скрываемые от вас слезы, стоящие в глазах. То ли из-за старых опасностей, то ли из-за новых.

Что-то мне тоже не нравится эта дорога, по которой Бранн уходил! Мой Дей, думаю, именно принцесса может, наконец, сказать нам, что за темные недомолвки сопровождают нашего неблагого. Правда, не прямо сейчас: колокольчик в руках Вороны раззванивается прямо-таки сыто и довольно, проявляется из воздуха, насыщаясь цветом. Больше всего колокольчик напоминает изумрудно-зеленый снежок, из которого то и дело вылетают крохотные звездочки-снежинки, вращаются по кругу и снова возвращаются к нему. Напитанный магией колокольчик подлетает к Линнэт и зависает чуть впереди неё, кажется, зачарованный на предупредительный полет.

И слова про возвращение себя Бранн комментировать никак не собирается, старательно отводя глаза от вопросительного взгляда Дея.

— Думаю, дорогой брат и его не менее дорогой благой друг, — пауза еле заметна, Линнэт чуть наклоняет голову в сторону моего волка и прикрывает зеленые глаза. — Вам стоит провести остаток ночи в моих покоях.

Наш неблагой упрямо опускает голову, готовясь приводить абсолютно занудные и верные доводы, не собираясь подвергать сестру опасности. Но весь его пыл растворяется от нескольких простых, даже ни разу не магических слов:

— Бранн, это для меня! — настаивает она. — Для моего спокойствия!

И Ворона сдается.

Мы идем не так уж и долго. Коридоры левого крыла дворца темны, впереди летит колокольчик, разукрашивая наполовину белые и наполовину голубые стены беспокоящими зелеными бликами, тени вытягиваются и сокращаются при вашем приближении, на каждом шагу продолжая неостановимый танец. Подспудно заставляя ждать угрозы.

Линнэт поджидает Бранна на одном повороте и берет за руку, теперь гордо вытягивая брата за собой. Опустившая голову Ворона сильно напоминает нашкодившего озорника.

— И ты, кстати, забыл ещё кое о чем! — Линнэт делает вид, что хлюпает носом совершенно просто так, безотносительно очередной опасности для одной неблагой непричесанной головы. — У тебя же есть Ннарб, ты рассказывал! Он до сих пор у тебя есть?

— Да, Линнэт. Он все еще живет в библиотеке, хотя показываться за её стенами Ннарбу невозможно, он сразу начинает таять, мы еле восстановили ему однажды высунутую за порог руку… — Бранн явно готов углубиться в детали, но сестра обрывает его.

— Значит, у твоего Отражения, ставшего жителем Золотого города и обретшего собственное имя, тоже есть…

— Отражение! — твой голос заставляет неблагих вздрогнуть. — Отражение у Отражения? Так может быть?!

Бранн, впрочем, оборачивается к тебе с облегчением, такое чувство, будто один твой вид, один твой голос подбадривает нашего вовсе замкнувшегося неблагого.

— Отражение есть у каждого жителя Золотого города, Дей, — на ходу пожимает плечами, — раз он стал жителем, значит, есть, вопрос только, догадываются ли об этом Зануды? И что он может отражать? Если отражает Отражение? — взгляд Вороны затуманивается, неблагой чуть не вписывается лбом в косяк, хорошо, что ты неплохо видишь в темноте, мой волк.

Косяк этих дверей оказывается входом в покои Линнэт, она отпускает Бранна и хлопает в ладоши: свечи тут зажигаются явно только для гостей. Возле фитилей трещит, сгорая, серая пыль.

Гостевая Линнэт в цветах и… Да, мой Дей, тут очень много кукол. И тряпичных, и фарфоровых! Если Линнэт сядет среди них, то не сразу и определишь, где тут живая девочка.

Особенно много кукольных Джоков, да, мой волк, тебе не кажется. В половину девчачьего роста, они сидят вдоль всех стен, а возле камина стоят двое почетным караулом. На каминной полке звенят и гудят, отбивая полночь, часы, и вы с Бранном оба вздрагиваете, когда караул у камина принимают два Джока в лазурном, а Джоки в белом, чеканя шаг, отходят и усаживаются у стены. Сами.

— Они же любят покрасоваться, — Линнэт слегка краснеет, — но их так много, что мне пришлось установить очередь. Даже кукольные Джоки очень ждут возможности постоять в центре! — сидящие вдоль стен куклы, кажется, неодобрительно смотрят на хозяйку.

Бранн издает странный звук, похожий больше всего на то, чем действительно является. На сдавленный смешок, да, мой волк.

На стене повыше, прямо над очагом — портрет Бранна. Встрепанного, совсем юного Бранна, ему, похоже, не больше десяти лет. Бело-голубой наряд принца топорщится, собираясь складками, везде, хотя пошит явно на заказ, пегие волосы торчат вверх и в стороны, усугубляя высоту скошенного лба, зеленые глаза выглядят вовсе огромными на по-детски круглом личике, острые ушки радостно приподняты уголками вверх, широкая улыбка и оживленный вид… Кажется, нет, я уверен, он смотрит на сестру в этот момент.

— Может быть, чаю? — очень спокойно и даже изысканно спрашивает Линнэт, а ваше покачивание головами разбирает без слов.

Взмахивает величаво рукой, и половина кукольных Джоков марширует в соседнюю комнату. Девочка отходит проследить за ними, ты отходишь за ней, мой волк, и твоему взору открывается необыкновенное зрелище: это помещение превращено в маленькую копию бального зала! Там и сям стоят, замерев посреди движения, фарфоровые Джоки ростом с Линнэт. Так как кукол-девушек ей явно не хватает, Джоки составляют и бальные пары.

Маленькие, проследовавшие из гостиной игрушки трудолюбиво подхватывают один диван, кажется, могущий сослужить кроватью даже тебе, мой Дей, и тащат сюда! Линнэт, уловив твой пораженный вздох, жарко краснеет:

— Моя бальная зала. Я немного тренируюсь вести себя в обществе и при дворе, пусть я всего лишь принцесса! — девочка мило улыбается, но пока закрываются двери, ты успеваешь заметить ещё одну деталь неблагого спектакля: пара Джоков находится под ударом, за их спинами сторожит другая пара Джоков. С обнаженными и занесенными кинжалами.

Да, мне тоже теперь кажется, мой волк, Парящие короли не умеют видеть настоящую угрозу.

Рабочая бригада трудолюбивых кукол открывает двери в другой зал, но не успевает зайти, как Линнэт мановением руки захлопывает их обратно. Девочка продолжает улыбаться, но я могу поклясться, мой Дей, там мелькнуло судилище. А может быть, битва. Да, согласен, мой волк, Джоки очень странно упустили из внимания, что Линнэт всего лишь выглядит на двенадцать. Очередная видимость.

Распахиваются в гостиную другие двери, там тронный зал, на двух стульях сидят очередные Джоки, но центральное кресло пустует. Второй диван выносится в гостиную, чтобы не мешать, вы с Бранном отходите к камину, Ворона попадает между двух оставшихся в карауле лазурных Джоков и, конечно, случайно сворачивает одного. Фарфор, как ни странно, не бьется, однако красивая кукла не может подняться, барахтается беспомощно на спине, яростно сверля голубыми драгоценными, похоже, топазовыми глазами нашего неблагого. Бранн извиняется, поднимает лазурного Джока, ставит прямо, походя взъерошивая идеальную прическу, почти отрывая рукав и сплющивая щегольский башмачок.

Линнэт хохочет:

— Бранн! Я чувствую ярость куклы! Сознавайся, что ты сделал? — девочке действительно любопытно.

Наш неблагой просительно оглядывается на тебя, мой волк, отвечает:

— Я его немного… — меряет пострадавшего критическим взглядом, — помял.

— Не грусти, Бранн, кукол у меня много, — Линнэт улыбается шире. — Зато теперь одна будет особенная! — возвращается к маленьким Джокам. — Да не туда ставите, остолопы фарфоровые!

Пока принцесса отвернулась, мой Дей тоже обращает внимание на каминную полку вслед за Бранном. Здесь много карманных куколок, а среди селянок и пастушек с пастухами попадаются странные личности в темных плащах, с кинжалами и короткими мечиками.

— Бранн, почему у тебя на пижаме черные полоски, а у Линнэт — голубые? — мой Дей, ты думаешь, это уместно? И положи куклу обратно!

Ох, зеленые глаза Линнэт тут же вспыхивают яростным огнем, слух у нее действительно потрясающий:

— Ну это уже перебор! Бранн, они черные, правда? — наш неблагой ничего не говорит, складывает локти на полку и устраивает на них голову. — Еще бы лошадку* оставили!