Бранн шагает назад, прищуривается и бьет прямо в воздух волной, ощутимо идущей от его ладони. Крик замедляется, стремительное падение тоже. На легкий манящий жест застывший воздух с замершим внутри небольшим созданием подплывает к Вороне. Ровно волна выбрасывает свою добычу на берег.
Наш неблагой вытаскивает из прозрачного воздушного мешка небольшого грызуна, больше похожего на полевую мышь или хомяка, а ускорившийся до прежнего напора воздух взмётывает пыль под ногами Бранна.
— Ах! Ф-фпасибо! Ф-фпасибо, добрый колдун, я не ожидал, ф-фто Парящая баф-фня подкинет меня так высоко!.. — щеки хомяка забавно трясутся, натерпевшийся зверь, однако, не узнает Бранна. — Я теперь ф-ф неоплатном долгу перед ф-фами, добрый колдун!
При этих словах лицо Бранна искажается, брови сходятся на переносице, в глазах появляется злой изумрудный блеск — наша Ворона очень похожа теперь на своего деда.
— Это ненадолго, — облизывается, словно примериваясь, за какой бок покусать мышь сначала. — К счастью, вороны всеядны!..
Хомяк трясется всем телом и закатывает глаза, шмякаясь на приютившую ладонь очень натурально. Бранн встречается с тобой взглядом, и это опять наша неблагая Ворона. Пожимает плечами:
— Всегда срабатывает.
Бранн передает говорящего хомяка в руки одного из стражников, наказывая отнести подальше за ворота и только там отпустить.
— Надо им уже повесить табличку: «Не вставать под Парящей башней!» Дей, специально для тебя: руки, ноги или волчий хвост под нее лучше не просовывать. Там и правда лишь воздух. Только этот воздух пропитан магией древних.
Огромный пустой холл со стражниками вдоль стен, красивый, белый с голубым. Чаши с цветами парят в воздухе, что уже не очень-то и удивляет. Вот если бы парили стражники!
Мы поворачиваем налево и идем по длинному, тоже белоснежному коридору.
— Нам сюда, — говорит Бранн, толкая очередную неблагую дверь и перешагивая через достаточно высокий порог.
Видимо, это кухня, хотя — о мой Дей! — кухней ее можно назвать только по запаху.
Ущипни меня. Печальный серый осьминог сидит на низкой табуреточке и крошит остатки еды, которые шустро подбирают мелкие рыбешки, плавающие — плавающие! — на полу, покрытом тонким слоем воды. Завидев нашу Ворону, он резво вскакивает с места, становясь розово-зеленым.
На одних столах в колбах, напоминающих мастерскую Бранна, пузырятся разноцветные жидкости, на других из пробирок и стаканов идет пар, на третьем что-то греется, на четвертом насыпаны всевозможные порошки, на пятом… на пятом что-то охлаждают, раз пар опускается.
Да, наверное, это такие неблагие приправы Раз Бранн этим питался и все еще не умер, значит, есть можно и благому волку.
— Ужин мы пропустили, но нам принесут, — говорит Ворона, открывая дверь с другой стороны коридора, судя по всему, в трапезную, и рукой просит тебя зайти, подождать. — Я потороплю мистера Октопу.
Да, думаю, это тот самый осьминог, что аж затрясся от радости, увидев Бранна.
День был суматошным, а ты попал в тепло. Утром мы были у Хрустального моря, потом в Песках Забвения, затем в Золотом городе, а день все никак не может закончиться.
О, пять минут — достаточно для отдыха! Ну конечно! Зачем отдыхать вообще? А ведь комната уютная, кресло хоть и белое с голубым и вообще из непонятной материи, но мягкое. Думаю, Бранн надеялся, ты немного подремлешь… Ну, нет так нет. Сидеть на месте, это не для тебя, куда лучше заглянуть вслед за Вороной.
Какое нарушение этикета! Принцу самому бродить по кухне в поисках куска хлеба!
Или о чем ты там мечтаешь, волчонок, о свежей вырезке, небось? Молчу, молчу.
На фоне обитателей библиолечебницы повар удивляет тебя не особо, хоть он явно из простых неблагих, раз носится по натертому до блеска полу на десятке щупалец, причем нарезает круги на непочтительном расстоянии от Бранна. И похож больше всего на упитанного осьминога при полном кухонном параде.
Ой, не подскользнись, мой Дей! Повар катается так шустро потому, что пол покрыт дюймовым слоем воды! Только неблагие могут придумать водяные полы!
Осьминог, то ли запыхавшись, то ли переволновавшись от лицезрения Бранна, подбегает в угол, толкает щупальцем более темную плитку, и сверху его орошает легким дождичком. Да, ему явно жарко, и он так остывает — вон, сразу из красного становится салатно-зеленым, под успокоительный цвет стен.
Почтительный осьминог опять кружится возле Бранна, подавая то ложечку, то лопаточку с самым различным содержимым, причем подцепляет присосками! Замирает в ожидании ответа, а услышав «Ах!» разной степени восторга, начинает носиться еще быстрее.
Штук десять осьминожек поменьше, тоже зеленые, тоже в колпаках и передничках, стоят в ряд вдоль стены, увешанной всевозможными кухонными приспособлениями, и вежливо молчат, прислушиваясь к разговору.
— О, какая прелесть! «Возьми ксантановую камедь, десять щепоток альгината натрия, пять — хлористого кальция, добавь пыльцы персиковых фей, но не больше, чем в земляной чай с трюфелями», — с придыханием читает Бранн подвешенный на золотой гвоздик листок. — Я смотрю, мистер Октопа, все-таки пробуешь себя в паракулинарии?
Бранн присаживается на корточки, благодарно пожимает щупальца, предварительно ополоснув руку в воде на полу, видно, чтобы не высушить нежную кожу неблагого.
О, мой Дей!
Этот мистер Октопа обвивает пальцы Вороны щупальцами, присасывается присосками, а потом с чпоканьем отрывает, покрываясь золотыми пульсирующими звездами на фиолетовом фоне. Не будь я ящер, если это не поцелуи!
Затем отмирает, кивает довольно несколько раз и тычет в зеленую пену. Бранн, видя тебя, тоже кивает и тоже несколько раз. Пробует с лопаточки, закатывает глаза:
— Это достойно древних богов!
— Странно, что ты тут ничего не намагичил, — говорит Дей, а осьминог, отмерев, недовольно крякает в ответ.
— Ну, была одна идейка, — Бранн смущен более обычного, раз потирает нос двумя руками. — Но никто не захотел включать в меню желе, которое бы тряслось, моргало глазами и причитало: «Я такое вкусное! Я знаю, ты хочешь меня! Съешь, съешь меня поскорее!»
Бр-р-р! Я бы тоже не стал. Хотя мне тут многое из этого есть не хочется. Почти все. Ну и что, что я не ем! Я же сказал: и не хочется!
— Что это? — косится волк на зеленую пену.
— Попробуй, — сует лопатку под нос Бранн.
Фу, мой Дей, как это можно есть! Похоже на мыло.
— Спаржа с миндалем? Вкусно! — волк косит глазом на золотые тарелочки с белой пеной, выстроенные в ряд. — А это что, взбитые сливки?
А я не знал, что ты сластена!
— Нет, это пшеница разных сортов, — Бранн доволен твоим смущением. — Ну… ужин более… э… — взгляд Вороны затуманивается в поисках подходящего слова, — оригинален, вот я выискивал для тебя что-то попривычнее.
— Чем говорящая яичница?
Мой Дей, что я слышу! Это азарт! Тебе действительно хочется взглянуть на неблагую трапезу во всей красе? Я бы не советовал!
— Мороженое со вкусом яичницы, лосось в виде зефира или в должной степени подтухлое яйцо, — отвечает еще более довольный Бранн и поднимает уголки длинных губ. — Думаю, не стоит! Но мы можем быстро поджарить рыбу!
Осьминог наставительно тыкает зеленым щупальцем, показывая, где они эту рыбу собрались жарить. Ну точно неблагие!
— А там вода! — указывает Дей на булькающую жидкость и полную несуразицу происходящего.
— Немножко посахарить, и пойдет!
Правильно. Лучше не уточнять, как можно жарить на сахарной воде.
— Да-да, я знаю, — отвечает Бранн на кряканье осьминога. — Холодный чай с трюфелями есть всегда. Не думаю, что мой благой друг оценит вкус.
— Бранн, я не трус, — мой Дей, никто и не сомневается. Наоборот, мне бы хотелось, чтобы ты хоть немного думал о безопасности. Ну хоть иногда! Ну, нет так нет, продолжай тут все пробовать. — Но даже я боюсь спросить, из чего этот чай?
— Из говядины, — прищуривается Бранн.
Видно, боится выпустить таких же ошеломленных, как ты, фей. Глотает протянутый одним, самым длинным осьминожьим щупальцем напиток и постанывает:
