Ву Ли тут же доверчиво прижалась к императору и зашептала ему на ухо сквозь слёзы:
– Я всё равно убью себя… Я всё равно убью себя… Потому что мой император Ы совсем не любит свою маленькую пташку Ву Ли…
У императора Ы было доброе сердце, и он тут же пообещал подарить Ву Ли три бриллиантовых ожерелья и десять самых дорогих шпилек для волос, какие только найдутся в Поддиной. И хотя Ву Ли надеялась услышать от императора Ы не обещание подарить ей три ожерелья и десять шпилек, а обещание жениться на ней после смерти императрицы Юй (которая, как было известно всем во дворце, чувствовала себя всё хуже), Ву Ли решила не торопить события, ведь недаром у нас в Поддиной говорят: «сколько ни тяни стебель хризантемы из земли, а быстрее она не вырастет».
Найдётся немало сочинителей в Поддинской империи, которым вполне хватило бы событий одной этой ночи на целый роман. К счастью, чаша сия – зуд сочинительства, любовь к туши, кисточкам и рисовой бумаге, – меня миновала, а поэтому я только кратко доскажу то, чем эта ночь завершилась.
Мне, человеку старому, прожившему много лет на чужбине, где я был лишён возможности, как говорят в Далвардарии, «точить лясы-балясы», «чесать языком» и «судачить о том о сём» на родном языке, сейчас хочется немного побрюзжать на родном поддинском и к случаю заметить, что события, меняющие ход истории целых государств иногда случаются ночью при свете луны в глухих углах императорского вертограда, тогда как события, в которых участвуют седовласые министры, сановные вельможи и даже сам император, зачастую оказываются всего лишь шпилькой-финтифлюшкой в замысловатой причёске красавицы-истории; но продолжим наш рассказ…
За полночь дворцовая стража заметила возле Северного павильона двух человек – одного с фонарём, другого с лопатой. Вскоре выяснилось, что лопату держал в руках сам император Ы, а фонарь – неизвестный юноша-вертоградарь в голубом шелковом костюме, расшитом золотыми драконами.
Дворцовая стража тут же донесла об этом странном событии своему начальнику офицеру Ци, и тут же вслед донесла и о том, что император Ы теперь, кажется, даже собирается собственноручно вскапывать восточную лужайку возле Северного павильона.
Офицер Ци был не из тех, кто любил откладывать дело в долгий ящик: он немедленно сообщил о происходящем во дворце главному визирю Бо. Главный визирь Бо, в свою очередь, немедленно поднял с постели и главного императорского вертоградаря У и главного императорского врача Ги. Не теряя времени, офицер Ци объявил тревогу и стянул к Северному павильону всю внутреннюю стражу дворца и даже приказал пушкарям зарядить на дворцовых стенах все пушки и держать зажжёнными все фитили. Главный визирь Бо, чтобы не отставать в государственном рвении от офицера Ци, вызвал во дворец всех главных сановников Поддиной, а те, в свою очередь, вызвали своих бессчётных секретарей. Явились во дворец по приказу главного вертоградаря У и все вертоградари – старшие и младшие, и все их помощники. И только главный врач империи Ги не пригласил во дворец никого из своих коллег, потому что боялся конкуренции куда больше, чем смерти своих пациентов, но зато прямо среди ночи приказал закупить в столичных аптеках йода, зелёнки, бинтов и носилок на столько золотых го, сколько казна, кажется, не истратила на медицину даже и во время Четвертой осенней войны.
И дворцовая стража под командованием офицера Ци, и государственные министры, и сановные вельможи, и главный вертоградарь У, и главный врач Ги, и особенно императорский визирь Бо, все-все, как говорят варвары в далекой Далвардарии, где ваш покорный слуга прожил немало печальных лет, прямо-таки «из кожи вон на стену лезли», чтобы понравиться Ву Ли.
Государственные мужи, поливая из леек землю, шептались между собой, что «всё это больше похоже на дворцовый переворот, чем на садовые работы». И хотя об этом не было сказано ни слова, ни даже и полслова, все уже не сомневались, что после смерти императрицы Юй, новой императрицей непременно станет Ву Ли.
Всем показалось счастливым знаком, что в коробочках вперемешку с семенами хризантем лежали золотые го – символ мощи и процветания Поддинской империи. Сам император Ы бросал в землю золотые го вместе с семенами «Лошадиной головы» и «Порыва южного ветра» под аплодисменты своих подданных. С той самой ночи в Поддиной и возник обычай закладывать в новые клумбы хотя бы один золотой го, и родилась пословица «без золота даже хризантема не вырастет».
Все мальчишки Поддиной хорошо знают этот обычай, я и сам, когда был мальчишкой, не раз участвовал в самых настоящих побоищах на новеньких клумбах за императорский золотой го, после того как уходили садовники. Скажу без хвастовства, что мне самому частенько в награду в этих побоищах не только разбитый нос и синяк под глазом, но и сам императорский золотой го.
Мальчишкам всегда почему-то везёт больше чем старикам: я совершенно уверен в том, что если бы меня сейчас подвели к новенькой клумбе и оставили возле неё хоть бы и на целый день, да ещё и так, чтобы мне никто не мешал, то и тогда я вряд ли смог бы отыскать в ней свой золотой императорский го.
Я всё время увлекаюсь и забываю, что рассказываю не историю своей жизни, а правдивую историю вертоградаря Ю, которую мне рассказала моя бабушка, а поэтому мне всё-таки придётся сказать ещё и о том, что в ту весеннюю ночь цены на йод, зелёнку, бинты, носилки, садовые ножницы, лейки, лопаты и семена хризантем подскочили в столице в несколько раз. Владельцы аптек, садовых магазинов и цветочных лавок открывали двери своих заведений, потому что прямо посреди ночи многие столичные жители в подражание императору бросились высаживать у себя под окнами хризантемы, так что к утру вся столица стала похожа на клумбу.
Надо сказать, что если кто и пострадал этой ночью, так это были владельцы весёлых кварталов, потому что впервые за много сотен лет к ним не пришёл ни один посетитель, так все были увлечены в эту ночь разведением хризантем. Нельзя не упомянуть и о том, что жительницы весёлых кварталов тоже всю ночь высаживали белые хризантемы. Поэтому-то эту весеннюю ночь в Поддиной иногда в шутку называют не Ночью белых хризантем, а Ночью весёлых хризантем.
Несмотря на всю эту чехарду, к утру силами императора Ы, его фаворитки Ву Ли, главного визиря Бо, главного вертоградаря У, начальника дворцовой стражи офицера Ци, сотни вельмож и трёхсот вертоградарей круглая клумба, которая сразу же и получила название Большой императорской клумбы, была сооружена, засеяна «Лошадиной головой», «Порывом южного ветра» и золотыми императорскими го, а затем полита из сотни леек.
Позже всех узнали о ночных событиях в гареме. Говорят, среди евнухов этой ночью даже случилось что-то вроде бунта или мятежа, символом которого стала белая императорская хризантема. Евнухи так воодушевились, узнав, что император Ы был утром замечен стражей в компании юного вертоградаря, что даже кричали «Слава императору!», плакали от внезапно свалившегося на них счастья, и открыто говорили друг другу: «Вот он, этот долгожданный ветер перемен, теперь он всё сметёт на своём пути!»
В ту ночь у каждого евнуха за ухо был заложен цветок белой хризантемы, а поэтому-то после этого ночного «мятежа» и стали говорить про тех людей (о которых вы и без меня знаете), которые скрывают то, кем они являются на самом деле, что «у них из ушей растут белые хризантемы», а иногда добавляют и ещё кое-что, что вы и без меня знаете, если вы, конечно, не варвар, а подданный нашей великой Поддинской империи.
Гговорят, что именно этой ночью зародились первые тайные общества Поддиной, ведь недаром же и до сих пор символом многих тайных обществ считается лейка и садовые ножницы, а символом самых тайных из этих тайных обществ – фонарь и лопата…
Говорят, что только один человек во дворце так ничего и не узнал о событиях этой ночи – никто, ни друзья, ни злейшие враги императрицы Юй так и не решились донести ей о случившемся. Говорят, что это единственный за всю историю императорского дворца случай, когда все – и друзья, и враги императрицы поняли, какую боль принесёт ей это известие и пожалели её.
