Она старалась не задавать ему вопросов, которые терзали ее душу, особенно по ночам. По крупицам она ловила сведения о его прошлом, очень хитро и тонко используя для этого Андрея Воронова, и ревниво относилась к тому, что он знал о Савелии с самого детства. Как бы ей хотелось быть с ним всегда и никогда не расставаться! Как же она благодарит судьбу за то, что она свела их в тот день, когда она, подменив подругу, отправилась продавать «хот-доги».

Ей казалось, что сам Бог спланировал их встречу. И теперь она никому не отдаст его! Никому! Надо же такому случиться, что ее родной дядя знает о нем больше, чем она. И как ей не пришло в голову рассказать ему о Савелии тогда, когда он потерял память? Насколько бы все проще было для Савелия! Может быть, тогда в их отношениях было бы больше тепла и нежности, чем сейчас. Хотя она не должна гневить Бога, потому что и сейчас ощущает себя на седьмом небе от счастья. Этот легкий, словно дуновение ветерка, поцелуй был для нее намного важнее поцелуев в то время, когда он ничего о себе не помнил. От этого поцелуя, как бы украденного, кружилась голова. И в этот раз в его глазах кроме тревоги и страдания она уловила нечто такое, что не могла сейчас выразить.

В тот день Наташа летела домой, не чувствуя под собой ног. Она даже и не представляла, что с ней может такое произойти. Двое первых парней в ее жизни сейчас казались ей настолько смешными, нелепыми, будто это происходило вовсе не с ней, а с кем-то другим. Она ложилась в кровать с мыслями о Савелии и, не успев раскрыть утром глаза, снова думала о нем. Наташа даже и представить себе не могла, что ранее не знала этого человека по имени Савелий. Да она всю жизнь знала о нем, мечтала о нем, росла вместе с ним. Иначе и быть не могло! Она пропускала через свое сердце и душу его боли, страдания, ощущала его раны, полученные на войне и в мирное время. Ей хотелось быть всегда рядом, прикрыть его своим телом, чтобы защитить от врагов. Сколько же ему пришлось пройти, испытать в жизни! Боже, разве справедливо столько взваливать на одного человека?

Теперь, когда они наконец встретились, она сделает все, чтобы защитить его от злых сил, до конца отдаст ему свою любовь, все свои чувства, не востребованные до сих пор. Милый, родной человек! Как же она благодарна Богу за то, что он соединил их души! Они теперь никогда не расстанутся. Никогда! Но что там говорил Воронов? На что он намекал, когда говорил, что Савелий готов действовать? Неужели ему снова предстоит какое-то испытание? Не допусти, Господи! Как же ей заснуть, не узнав ничего об этом? Воронов ловко ушел от ответа и постарался оттянуть все до завтрашнего дня. Что же ей делать? К кому обратиться? Богомолову звонить неудобно, да и вряд ли он захочет с ней говорить на эту тему. Господи, есть же Порфирий Сергеевич! И как она сразу о нем не подумала! Вот кто может ей помочь. Он очень любит Савелия, а значит, наверняка знает о его планах.

Но с чего начать разговор? Не может же она ни с того ни с сего позвонить и спросить: не знает ли уважаемый Порфирий Сергеевич о том, что собирается делать его бывший ученик? Глупее ничего не придумаешь. А может быть, начать с того, что Савелий завтра выходит из больницы? А затем взять и пригласить его на дачу к дяде! А что, отличная мысль! Вряд ли Александр Васильевич будет ошарашен визитом нежданного гостя. А Зинаида Сергеевна просто душка и любит гостей, она, как говорится, хозяйка от Бога. Какие вкусности всегда готовит! Пальчики оближешь. Надо будет, кстати, поучиться у нее секретам всяких там пирожков. Наверняка Савушка любит пирожки.

Наташа взглянула на часы и поморщилась: одиннадцатый час. Не поздно ли звонить? Но желание было столь сильным, что она решительно взяла трубку и быстро, как будто боясь передумать, набрала номер Говорова. Ответил пожилой женский голос.

— Добрый вечер! Извините за столь поздний звонок. Я не могла бы переговорить с Порфирием Сергеевичем? — Наташа очень волновалась и забыла представиться.

— А кто его просит? — В голосе пожилой женщины не было любопытства, скорее какая-то грусть. — Это Наташа — знакомая Савелия Говоркова. — Вам срочно или можете подождать до завтра? — Он что, плохо себя чувствует? — В ее голосе было столько отчаяния, что женщина, видно, поняла это и со вздохом ответила:

— Нет, не думаю, что он уже заснул, но… — Она запнулась, словно размышляя, стоит ли посвящать незнакомку в семейные трудности, и Наташа это почувствовала: — Ему что, нездоровится?

— В общем, да… — не очень уверенно сказала женщина. — Дело в том, что он только вернулся из санатория, от внучки. — Она всхлипнула совсем по-бабьи. — Теряем мы внучку! Ой, теряем! — Господи, что с девочкой?

— Порок сердца у нее. С самого рождения мучаемся, все по врачам да по врачам, а толку чуть! Сейчас ей совсем плохо. Извините, что поплакалась вам. У вас хоть не тяжелый разговор к нему? — спросила она. — Боюсь я за него: терпит, все внутри носит…

— Нет-нет! — воскликнула Наташа. — Наоборот, ему будет приятно услышать, что его любимого ученика из больницы выписывают.

— Савушку выписывают? — обрадовалась женщина. — Слава Богу, хоть одна хорошая новость. Сейчас позову. Филюшка! — ласково крикнула женщина, и в ее голосе было столько теплоты и заботы, что Наташа с умилением подумала, что эти люди очень любят друг друга. А что может быть прекраснее к старости, чем сохранить любовь к близкому человеку и отдавать ее без остатка?

— Наташа? Здравствуйте! Что случилось? — встревоженно-усталым голосом спросил Порфирий Сергеевич.

— Савелия завтра выписывают из больницы, — радостно сообщила девушка.

— Так это правда? А я жене не поверил. Во сколько вы за ним отправитесь? — Тихо и чуть приглушенно говорил Порфирий Сергеевич. Зная его жизнерадостный характер, Наташа сразу почувствовала, как он сильно переживает за свою внучку.

— Что, совсем худо с девочкой? — спросила Наташа.

— Худо, Наташа, худо! Понимаете, больше всего обидно, что она такая маленькая, семь годков только, а смотрит так грустно, по-взрослому, что внутри все переворачивается. Господи, за что Бог карает? — Казалось, что он вот-вот заплачет, но он пересилил себя и спокойно сказал: — Очень хотел повидаться с Савкой. Очень!

— Вы знаете, Порфирий Сергеевич… — начала она с опаской.

— Да говорите, чего уж там, — догадливо подтолкнул он.

— Дело в том, что прокурор Зелинский, возможно, вы слышали о таком, приглашает к себе на дачу.

— Саша? Да, я его хорошо знаю, и Савка его отлично знает. Откуда он вам известен? — Как ни странно, но он мой родной дядя! — Вот как? Очень интересно. Надо же, какое совпадение! И вы хотите, чтобы и я присоединился к вам?

— Конечно, вместе с супругой, — не веря еще в удачу, обрадовано воскликнула Наташа.

— Вместе, к сожалению, не выйдет: кто-то должен быть у постели внучки. — Так вы не принимаете предложение? — Как же я могу не принять его! Мой любимый ученик наконец-то выписывается из больницы. Мы столько с ним не виделись… — Куда и когда за вами заехать? — Давайте поступим так: вы встречаете Савелия, приводите его в божеский вид, едете на дачу к Зелинскому, я с утра побываю у внучки, потом меня сменит жена, а я сам доберусь до дачи. Я бывал там, правда всего пару раз, но думаю, что не заблужусь. Как, принимается?

— Еще бы! — произнесла довольная девушка, потом осторожно спросила: — Порфирий Сергеевич, я знаю вас как человека, который ни за что не станет ловчить, чтобы скрыть правду…

— Говорите прямо, Наташа. Что вы хотите узнать? — вздохнул он, словно предчувствуя, о чем пойдет речь. — А вы мне ответите?

— Отвечу, если буду иметь на это право! — серьезно проговорил он.

— Савелия ожидает командировка? — Можно и так сказать. — Опасная?

— Если честно, то всякое может случиться. Точнее сказать не могу, даже и не просите. У вас все? — Еще один вопрос. — Ну если последний, то спрашивайте! — Когда?

— Через неделю, максимум две. Время у вас еще будет.

— Спасибо вам, Порфирий Сергеевич! — поблагодарила девушка и тяжело вздохнула.