Судя по реакции пожилого вахтера, машина иностранная: отечественную он бы определил сразу. К кому она приезжала? Может быть, кто из персонала или руководства ездит на такой? Нужно проверить. Заодно узнать об этом крепыше в отделении: может, его видели там сегодня?

Задаваясь этими вопросами, Иннокентий чувствовал себя не в своей тарелке. У него было такое ощущение, что стоит ему только что-то нащупать, как сразу же обрываются все концы. Господи! А ведь это действительно так! Он «зацепляет» беднягу доктора, и того сразу же убивают, он вспоминает о сотруднике милиции, который помогал ему, и тот уезжает домой… Стоп! Может, он зря так себя накручивает? Лежит себе этот Микола в своей кроватке и видит десятый сон…

— Послушай, отец! — обратился Иннокентий, снова подходя к вахтеру.

— Ты давно здесь работаешь?

— Да с тех пор, как в этой больнице мне руку оттяпали, почитай уже второй десяток пошел. Я тогда еще совсем молодой был, под трамвай угодил… Хотели и ногу отхватить, да доктор жалостливый попался, починил ее. Немного хромаю, но…

— А эту машину ты раньше видел? Может, она кому из начальства принадлежит? — перебил его Иннокентий, потеряв терпение.

— Вот сказанул! — усмехнулся тот. — А еще капитан! Нет, милай, все наше начальство ездит на двух серых «Волгах», а такую машину я только по телевизору видел. Я ж здесь, почитай, через день сижу, но энтой машины ни разу не замечал. К примеру, если она приезжала к кому из больных, то я бы сразу вспомнил. — Видно было, что мужик этот не так прост, как мог показаться с первого взгляда: мигом смекнул, что от него требуется.

— Спасибо, отец! — искренне поблагодарил капитан и крепко пожал ему единственную руку.

Когда Иннокентий вошел в кабинет заведующего, там уже сидел генерал Говоров,

— Ни дома, ни на работе нашего Миколы нет. — Сразу же сообщил Порфирий Сергеевич. — Специалисты едут сюда. Опросил всех, кого можно: никто не слышал выстрела, не видел посторонних. Вывод: либо убийца здесь работает, либо столь профессионален, что… — Говоров поморщился и развел руками.

— А может быть!.. — неожиданно воскликнул Иннокентий, и глаза его загорелись лихорадочным огнем, какой бывает у охотника, почуявшего близкую добычу. — Может быть, здесь применима ваша теория «человека в форме» с точностью до наоборот?

— Ну и сказанул: «моя теория»! — Генерал вдруг смутился и, чтобы скрыть смущение, начал перекладывать на столе бумаги, а потом оживился: — Ты хочешь сказать, что чужая форма обращает на себя внимание, а примелькавшаяся своя настолько привычна глазу, что ее просто не замечаешь?

— Вот именно! — с улыбкой кивнул капитан. — Скорее всего, так оно и было: преступник, зная, что нужный ему объект находится в том отделении больницы, куда постороннему не так просто попасть, накидывает на себя белый халат и сразу превращается в своего. На него никто не обращает внимания. Он проходит в отделение, открывает дверь и… Стоп! Как он узнал, в каком кабинете находится тот, кто ему нужен?

— Значит, у него должен быть напарник, который сообщил ему об этом. И мне кажется, что я знаю, кто этот напарник. — Ну?

— Сержант вышел из больницы с коренастым парнем лет тридцати. Он оставил нашего Миколу у своей иномарки, позвонил своему напарнику и рассказал о том, где находится «объект»… Господи! Если мои выводы верны, то Микола… — Кеша растерянно посмотрел на дверь, словно ожидая чуда-появления Миколы-постового.

— Постой-постой! — нахмурился Говоров. — Нельзя ли поподробнее?

— Вахтер действительно запомнил Миколу и парня, с которым тот вышел из больницы. У него темная иномарка, какая именно, вахтер не знает. Оставив у машины Миколу, парень несколько минут отсутствовал. Я прошелся в ту сторону, куда он бегал, и сразу же за углом обнаружил телефон-автомат…

— Что ж, похоже на правду, — задумчиво покачал головой Порфирий Сергеевич, потом потянулся к телефону. — Мне кажется, наш Микола знал этого парня раньше, коль скоро они вышли из больницы вместе. У него была тяжелая ночь, и он, думаю, поехал сразу домой, тем более, что там его ожидает молодая любимая жена.

— Почему обязательно любимая? — усмехнулся Иннокентий. — Она на восьмом месяце… — Ну и что?

— А женаты они уже почти год, — назидательно пояснил генерал, но Кеша продолжал смотреть с недоумением. — Это же элементарно, Ватсон! Поженились они по любви, а не потому, что она ждала ребенка, за год он вряд ли успел ее разлюбить; тем более хлопотал у своего начальства о семейной путевке в санаторий. Понятно?

— Сдаюсь, дорогой Холмс, — улыбнулся Иннокентий. — Железная логика. И теперь я знаю, кому вы звоните. — Кому же? — Генералу Богомолову.

— Ну, об этом несложно догадаться, — пожал плечами Говоров.

— Но я знаю, и зачем вы звоните… — Капитан хитро прищурился.

— А это уже интересно. — Говоров даже задержал палец на последней цифре номера.

— Вы хотите попросить его направить группу к месту жительства нашего постового и прочесать там все подозрительные места, — закончил Кеша с видом победителя.

— Мне нравится с тобой работать, — с улыбкой кивнул Говоров. — Подозрительных мест только многовато: парень живет сразу за кольцевой.

— Но даже если, не дай Бог, он убит, вряд ли его стали бы тщательно прятать: съехали с трассы на проселочную и… — Иннокентий тяжело вздохнул.

— Думается, ты прав: нужно просить две-три машины. — Генерал отпустил палец, и диск телефона наконец-то закончил свой поворот.

После того как Рассказову удалось заключить соглашение с Большим Стэном, они разработали план операции, договорившись, что он будет корректироваться по ходу действий.

Аркадий Сергеевич, занявшись этим делом, даже по молодел, почувствовал себя на подъеме, стал еще более активен. Связавшись со своими доверенными людьми в России, он попросил их ускорить поиски второго живого свидетеля и участника операции по захоронению контейнеров в горах Кандагара. Конечно же он понимал, что с Савелием Говорковым договориться о совместных действиях не удастся, но и делать основную ставку на второго участника, даже если его найдут, он не собирался.

Рассказов всегда любил сложные, многоходовые и весьма хитроумные операции. Даже когда он работал в органах госбезопасности, в окружении людей, не раз проверенных, он старался не вводить участников того или иного начинания полностью в курс дела, предпочитая держать все нити в своей голове. По его мнению, так он убивал сразу нескольких зайцев: уменьшал возможность утечки информации противнику, снижал процент вероятности провала по неосторожности, оставлял для себя возможность действовать дальше, даже если противнику удавалось разбить одно звено в его цепи. Конечно, при всем этом увеличивалась и его личная ответственность, если операция все же проваливалась. Но Рассказов был игрок по натуре и очень талантливый, а потому его не пугала ответственность и не останавливала неудача.

Когда он стал обладателем информации о загадочных контейнерах, то ощутил настоящий азарт охотника. Он был уверен, что в этих контейнерах находится нечто настолько для него важное, что без этого его жизнь будет пустой и никчемной. Рассказов стал разрабатывать план их захвата, и в этом плане достаточно важную роль он отводил Савелию Говоркову. Именно поэтому, посылая Красавчика-Стива в Москву вместе с Франком, он приказал оставить Савелия Говоркова в живых. Он прекрасно понимал: если сделать ставку только на одного человека, риск настолько возрастет, что необходимо трижды все тщательно продумать, прежде чем решаться на такую авантюру. Экспедиция предстояла очень сложная и опасная. Действовать придется в дикой азиатской стране, где с человеком все может случиться: он может просто заболеть, змея его укусит, в пропасть свалится… Человек смертен! И потому слава Богу, что участников захоронения двое. Погибнет один, останется другой! Дело за малым: сделать так, чтобы Савелий Говорков тоже отправился на поиски этих контейнеров.