— Это глупо. Я не такая умная, как вы. Неважно, насколько физически большой мой мозг. Я никогда не смогу сравниться с одним из вас.

— Не надо всё сводить к абсолютной вычислительной мощности. Возьмём, к примеру, ИИ, развитие которого ограничено десятью поколениями. Конечно, можно увеличить быстродействие, добавить памяти… Но это не сделает ИИ умнее — технология вышла на плато. Именно поэтому одиннадцатого поколения ИИ не существует.

— Вот только я не следующая ступень эволюции, а предыдущая. Я отсталый, бинарный человек. Вы воспроизвели парней за присущую им агрессивность. А в довесок к ним получили ещё и нас, девчонок.

— Да, мы ценим мальчиков за их агрессию. Мы, омни, не обладаем уровнем агрессивности, у нас мало тестостерона. Даже в мужской фазе нашего цикла концентрация его ниже, чем у бинарных мужчин. Парни, находящиеся постоянно в мужской фазе цикла, имеют колоссальное преимущество перед нами.

Из всего спектра человеческих гендеров они лучше приспособлены к боевым ситуациям. Мы должны победить, Йирелла. Мы знаем, что враг никогда не остановится. Они преследовали нас на протяжении тысяч лет. Если мы не пошлём в бой против них лучшее, что у нас есть, мы обречены.

— Тогда зачем вам я?! — выкрикнула Йирелла. — Я не лучшая и никогда ей не буду!

— Девочка моя, — Александр протянул к ней руки, — я уверен, что в глубине души ты прекрасно понимаешь почему. Я знаю, самой оценить свой интеллект сложно, почти невозможно — тебе мешает твоя заниженная самооценка. А мне ты не веришь, потому что разозлилась на меня. Но рано или поздно тебе придётся принять правду — ты умная.

Прямо скажу: неужели ты всерьёз веришь, что такой, как я, омни мог догадаться, что крушение подстроено? У нас нет подозрительности. Мы можем задаваться вопросами, можем проводить исследования. Вот только иметь способность задавать вопросы — вовсе не то же самое, что обладать любопытством. Любопытство — человеческая черта, порождённая эмоциями.

Мы можем анализировать ситуацию, в которой оказались, и окружающую среду, но предположить, что всё, что нас окружает, — обман, без предварительного знания об этом, мы не можем.

А ты можешь.

Ты догадалась, что находишься в искусственно созданной ситуации не только потому, что ты умная, но и потому, что у тебя есть чувства.

И наши отличия этим не ограничиваются — как только твоё поколение окажется среди звёзд, лицом к лицу с врагом, вы столкнётесь с последним вопросом.

Очень человеческим вопросом — вопросом доверия.

Именно доверие даёт тебе возможность принимать решения за других. Вы, люди, можете это делать, мы, к сожалению, — нет. Мы не подчиняемся друг другу.

Когда ты приказываешь Деллиану и его одноклассникам действовать, они верят тебе не только потому, что знают — ты не подведёшь, но и что какой бы план атаки ты ни придумала, это всегда самый лучший план.

Это важно, но это не единственный вопрос. Люди доверяют друг другу, потому что у вас есть более сильные, чем логика, чувства. Вы доверяете друзьям, потому что любите их.

Разработанный нами план действия ничуть не хуже разработанного тобой. В этом вопросе мы, как и ты, находимся на плато эффективности. Вот только в исполнителях всегда будет присутствовать крошечная трещинка неуверенности в тех, кто его придумал.

В наших обстоятельствах нерешительность может означать смерть. Доверие лежит в основе человеческой природы, оно одно из ваших величайших проклятий и благословений.

— Вы думаете, что вы — вершина утончённости и человечности, но это не так. Вы монстры, — холодно отмахнулась Йирелла. — Вы разводите нас, бедных, отсталых животных с одной целью — чтобы мы умирали вместо вас. У нас нет выбора — вы забрали его. Наша жизнь предопределена, контролируется вами. Мы ничто.

— Вы — последняя надежда человечества. Это определённо больше, чем ничто.

— Но я не хочу этого! — закричала она. — Я хочу жизнь! Свою собственную жизнь и чтоб никто не вмешивался в неё! Я хочу жить в культуре, где люди уважают друг друга, где у нас есть свобода самим ставить себе цели и самим добиваться их реализации! Я хочу быть свободной!

— А кто не хочет?! — зло выкрикнул Дженнер. — Все хотят! Вот только когда мы получили свободу, первый раз в человеческой истории, нас нашёл враг. Теперь всё, что нам осталось, — удирать, спасая человечество.

Проскользнуть между звёздами, найти транзитный мир на несколько сотен лет, где мы можем немного отдышаться, перед тем как снова бежать.

Я тоже хочу жить без страха. Я хочу свой дом, куда я могу прийти и спокойно жить. Но в этой проклятой галактике нет места для меня. Нет места ни для кого. Добро пожаловать в мой клуб. У нас нет выбора — мы обречены. И ты, как и я, или присоединишься к пяти святым и будешь сражаться, или мы все умрём.

Моя роль в этом сражении настолько мала и банальна, что никто и не вспомнит обо мне через несколько лет. В отличие от тебя и мальчишек. Вы объединитесь с другими и вы победите. Вы очистите от врага галактику. И у людей снова будет дом.

* * *

Три дня спустя ученики старшего поколения клана наконец-то покинули общежитие в центре главного кампусного комплекса. К тому времени службы обеспечения клана выстроили полумесяц из аккуратных маленьких бунгало, очистив заросшую растительностью площадку в стороне от учебных корпусов.

Выстроенные домики имели одинаковую базовую планировку из пяти комнат и большой спальни под изогнутой крышей с широкими стеклянными дверями, открывающимися на террасу в тени пальм и виноградных лоз. В центре образованного домами полумесяца находился учебный корпус с закрытым и открытым бассейнами и спортивными залами. Была столовая, для тех, кто предпочитает питаться в компании приятелей, а также — лекционные залы, мастерские учебной практики, студии дизайна и яйцеобразные модули виртуальной реальности для симуляции боёв.

Ещё там были порталы в различные места для боевых учений с живым оружием и на спутники для тренировок в условиях нулевой гравитации.

Сразу после завтрака в день исхода мунки и грузовые лентяйки увезли вещи учеников из общежития старшей группы в их новые дома. В оставленные ими помещения тут же бросились ученики следующей по старшинству группы, крича и ссорясь во время распределения кроватей.

Собрав вещи, Деллиан с трудом поборол желание выбросить коробку в мусор: после курортного острова и последовавшего за ним испытания на пустынной горе он чувствовал себя несоизмеримо старше и мудрее этого барахла. Но сдержался — ведь в коробках были не просто реликвии детства, но и связанные с ними воспоминания.

Были одеяла, которые любили мунки, книги и старые рисунки, взгляд на которые мог заставить звучать несколько сентиментальных струн глубоко внутри его души…

Костеря себя за наивность и мягкотелость, Деллиан всё же аккуратно поставил коробку с сувенирами в багажник лентяйки и пообещал себе, что выбросит всё это в мусоропровод при первой генеральной уборке. Потом он узнал, что большая часть его одноклассников поступила точно так же.

Подойдя к дому, Деллиан в смятении протянул руку к сенсору. Дверь открылась, и он переступил через порог. «Всё так пусто, — подумал он с тревогой. — И это всё пространство моё?»

Поёжившись, он огляделся. Стены были со вкусом окрашены в серые, красные и золотые цвета. Деревянные полы в каждой комнате были выполнены из тёмного полированного дерева с расставленной по углам простой мебелью.

Комнаты словно ждали, чтобы он изменил их, сделав из безликих своими собственными. И это немного пугало. Деллиан понятия не имел, чего именно он хочет — но только не такого пустого пространства.

Его когорта, словно отдельные от тела руки, столпилась вокруг него. Деллиан освободил их, пошевелив пальцами в воздухе — восторженные мунки бросились врассыпную, радостно повизгивая от свободы, которую он только что даровал. Через несколько секунд они обнаружили предназначенное им логово, расположенное напротив хозяйской спальни, с мягкими полками, и разразились серией счастливых скрипов и стонов — в отличие от Деллиана, им сразу понравился их новый дом.