Особняком тут можно назвать только Юрия Гаврилова, человека редкого обаяния. «При очень сильных деспотических проявлениях Бескова, Гаврилов был единственным человеком, кто мог ему противоречить, а посему единственным просветом, который скрашивал частенько обстановку в команде. Он тонко улавливал моменты, когда можно пошутить и сказать что-то Константину Ивановичу…»530, – считает Юрий Васильков. Александр Бубнов соглашается – и не соглашается: «Гаврилов умел все перевести в шутку, и на него никто никогда не обижался. Кроме, пожалуй, Бескова…»531. По словам Бубнова, «… он с ним разговаривал так, как другие говорить либо не могли, либо боялись. Гаврилов возражал, как правило, с юмором, что Бескова еще больше злило…»532.
Другой известный в нашем футболе шутник и хохмач Валентин Бубукин утверждал, что у Константина Ивановича вообще были проблемы с чувством юмора: «Болезненно он переносил любые шутки. Уже значительно позже мы ездили ветеранами на игры в Израиль. Гуляю я по базе, а на лавочке сидят Бесков, Яшин и Царев. И тут Константин Иванович говорит:
– Валь, есть какой-нибудь новый анекдот?
Меня чуть инфаркт не хватил, еле откачали. А в те времена, когда он нашим тренером был, мы боялись смеяться даже в своем кругу…»533.
Версия Бубнова представляется более убедительной: «Он не любил, когда шутили на темы, которые он считал серьезными. Или, что еще хуже, над ним самим…»534. А шутки Гаврилова порой граничили с дерзостью. Бесков, как рассказывал Леонид Трахтенберг, «…на мелкие травмы игроков реагировал фразой: «О, у меня это было. Лечится баней». Повторялось так часто, что однажды затянул: «У меня это было…» – как раздался голос Гаврилова: «Константин Иванович, когда же вы играли, если у вас все это было?!». Народ упал, а Бесков махнул рукой: «Да ну тебя, Гаврила!..»535. «Когда Гаврилов дерзил Бескову, тот иногда даже краснел от обиды и возмущения…»536, – вспоминал Бубнов. Спасало одно: «На самом деле, Гаврила никого никогда не хотел обидеть, и никому зла не желал…»537. Ну, правда, как можно обижаться всерьез на Гаврилова…
«Как ни парадоксально, с Бесковым гораздо легче было общаться после поражений, чем после побед. Мы шутили, что когда проигрывали, он слезал с Эвереста и опять начинал работу, засучив рукава. И становился таким, каким мы его знали в 77-м. Мы-то в такие моменты думали: ну, все, сейчас будет такой разбор полетов, что разорвут нас в клочки, которые будут летать по Тарасовке. А получалось противоположное…»538, – заметил однажды Вагиз Хидиятуллин. «Старший никогда не пребывает в состоянии благодушия. Даже если все складывается как нельзя лучше – есть очки, идет игра, от поздравлений нет отбоя. Напротив, в такие моменты он еще более сосредоточен, деятелен, даже задирист…»539, – Ринат Дасаев в своей книге «Мы все – одна команда» будет очень деликатен. Задирист, это мягко сказано: «Игрокам расслабляться не давал. После победных матчей старался не хвалить. Наоборот, мгновенно опускал с небес на землю…»540, – уточнит Юрий Гаврилов и вспомнит показательную историю: «…Мы ехали из Киева в поезде. Выиграли мяча в три, настроение хорошее… Бесков пошел по вагону, заглянул в наше купе. <…> Всем «напихал» – и тут я не усидел: «Константин Иваныч, в чем дело-то? Мы разве проиграли?» Он терпеть не мог, когда ему в противовес начинали говорить. Обычно все затихали, выговорится, уйдет – ну, и ладно. А я не любил молчать. Бесков насупился: «Ты картину видел, «Иван Грозный убивает своего сына»?» – «Видел. А причем здесь Иван Грозный?» – «Запомни: я тебя породил, я тебя и убью…». И ушел…»541.
«…За Константином Иванычем такое водилось – если выигрываем, его распирает изнутри. Эмоции не сдержать, чтобы все поняли – исключительно его заслуга…»542, – заметит Гаврилов: «…Если команда выиграла – сразу: «Я вам все рассказал!»543. Александр Нилин не без оснований полагал, что Бескова преследовало известное ощущение недооцененности: «Спартаковцы по лидерскому своему характеру воспринимали возвращенное первенство как должное. Они полагали, что тренерский талант Бескова помог вернуть по праву им принадлежащее. Бескову же, котировавшемуся и прежде, как великий тренер, но тренер-неудачник, поскольку к столь впечатляющей победе он еще никогда ни одну из тренируемых им команд не приводил, Бескову-победителю важно было признание, что всю игру «Спартака» он поставил принципиально по-новому. С него, хотелось бы ему, вероятнее всего, услышать, «Спартак» и начинается как команда мирового класса…»544.
«…Ни разу не слышал, чтобы Бесков вслух признал свою ошибку. Не такой он был человек, чтобы, допустим, на разборе сказать: «Извините, виноват». Но это – Бесков, и глупо было ждать от него, что он изменится…»545, – из воспоминаний Хидиятуллина. «Ошибок он признавать не умел. Это был, пожалуй, главный его недостаток…»546, – согласится Гаврилов. Никита Симонян рассказывал о том, что в случае поражения «…Старостин почти всегда считал, что не угадали с составом. Или не угадали с заменой. Константин Иванович Бесков по этому поводу обычно говорил ему: «Бросьте заниматься самобичеванием! И с составом мы угадали, и установку я сделал правильную, просто футболисты не выполнили того, что им надлежало выполнить»547. Михаил Якушин об этой бесковской черте тоже был прекрасно осведомлен: «Иногда он обижается на футболистов и выражает недовольство как-то по-детски: «Я им говорю, а они не выполняют…». Тренер, конечно, должен проявлять выдержку и уметь владеть собой в самых острых ситуациях, чтобы не обидеть, не дай бог, зря своих игроков. Сколько времени ведь потом придется потратить, чтобы восстановить былые отношения!..»548.
Деликатность, выдержка, стремление не обидеть – это, конечно, не про Бескова. Как заметит Евгений Ловчев, «…не мог он с людьми ладить, как бы хорошо ни складывалось, начинал их «душить». Подозрением, взглядом…»549. Однако это была «кухня» команды, не видимая болельщикам, до которых долетали лишь отголоски внутренних трений. Публичный же образ Бескова был убедителен, суров, монументален, по-своему красив. Репутация жесткого, «невозможного» тренера складывалась, прежде всего, вследствие вроде бы нелогичных и преждевременных, на непосвященный взгляд, расставаний с игроками. Не всегда понятны были они и специалистам. «…Ротация спартаковских кадров вызывала и суровую критику. Спортивный психолог Р. Загайнов прямо заявил корреспонденту журнала «Физкультура и спорт», что Бесков «не наделен душевной щедростью», «несправедлив к ветеранам», поскольку, отчисляя спортсменов, исходит из концепции «этого требует футбол»…»550, – напомнит Аркадий Галинский.
