Ну, а наибольшей известности из новобранцев «Спартака» того призыва добьется в будущем голкипер Алексей Прудников: «До сих пор помню свой первый договор – назывался инструктором по спорту, не было же профессиональных спортсменов. 01.01.1978 – дата, когда меня взяли в «Спартак». Сначала получал 60 рублей, через три месяца игрокам дубля подняли ставку до 150 рублей – это больше, чем мой отец зарабатывал. Мама получала 60 рублей, работая в детском саду. А отец – сварщик, высотник. Работал в «Олимпийском» и на Останкинской башне. Когда ходил по жердочке и стелил балкон, просил меня: «Только не трогай». А я боялся, что он с балкона упадет…»306. Прудников вместе с Федором Черенковым пройдет отбор в дубль «Спартака», собравший, по его словам, несколько десятков претендентов: «Для дубля нужно было набрать девять человек. Всех, кто пытался пробиться в «Спартак», собрали в раздевалке. И записывали список тех, кто останется. Слышу: «Черенков, Прудников!». Сначала даже не поверил…»307.
Поверить в такой поворот судьбы было действительно сложно. Путь Прудникова в большой футбол начался очень поздно: «Сами понимаете – раз я только в 15 лет в ворота встал. Через два года был выпуск в школе и зачисление в дубль…»308. Когда позвали на просмотр, вспоминал он, «…мой тренер Михаил Павлович Огоньков возмутился: «Прудников еще правил не знает, а вы его на просмотр зовете!..»309. И обижаться на тренера было не за что: «Так он был прав! Я не успел их все выучить, просто отбивал мяч…»310. Однако у Константина Ивановича всегда был свой, отличный от других, взгляд на игроков: «Были вратари и постарше, и посильнее, но что-то во мне Бесков разглядел…»311.
Будущего олимпийского чемпиона в мальчишке другие увидеть не сумели: «…Уже в девять лет пробовался в школу «Спартака», полевым игроком. Как и все, хотел бегать, забивать… Не взяли. И в «Локомотив» – тоже…»312. История, к слову, закольцевалась спустя много лет: «Смешно получилось: когда у меня был выпускной в «Спартаке», меня позвали в «Локомотив», а тренером там был Владимир Вениаминович Родионов, который когда-то и не принял меня, девятилетнего, в свою школу. Я отказался…»313.
Двери футбольных школ закрылись, пришлось искать альтернативу: «А мне было не принципиально играть именно в футбол. Просто стремился к активности, выплеснуть энергию…»314. В итоге выбор пал на лыжный спорт: «А жил я рядом с лесом в Метрогородке, так что пошел в лыжную секцию – туда меня взяли. Раньше сложно было отбор пройти, выбор школ был не такой, как сейчас. Один раз стал чемпионом Москвы среди лыжников. Занимались в Ростокинском проезде, рядом с манежем «Спартака»…»315. Любопытная деталь: «Время от времени, выступая на первенство Куйбышевского района, в лыжных соревнованиях с Сергеем Родионовым конкурировал. Но я был старше на два года, а значит – посильнее…»316. Но футбол по-прежнему манил: «В футбол я играл в школе. Один раз друг, занимавшийся в «Спартаке», сказал: «Пойдем, еще раз попробуешь!». Снова не взяли…»317.
Выбору будущей футбольной специальности поспособствовала все та же лыжная секция: «В лыжном спортивном лагере поставили в ворота. Мол, маленький, всего 176 сантиметров, где тебе еще играть?..»318. И вскоре стало окончательно ясно, что место его – именно в воротах: «А в футбол меня все равно тянуло. Как-то с друзьями-одноклассниками приехал на стадион «Красный богатырь», пробовался в команду того же названия, выступавшую на первенство Москвы…»319. Прудников помнит даже, кто именно привел его в футбол: «Серега Гладышев позвал сыграть на стадионе «Красный богатырь»…»320. Там судьба его и определилась, и вновь решающим аргументом стал рост: «…Как всякий мальчишка, я о нападении мечтал. Но был маленький ростом, а маленьких да толстых у нас же всегда в «ссылку» – во вратари отправляют. Вырос я, уже когда в «Спартак» пришел…»321.
Пройдет совсем немного времени, и очередная попытка попасть в «Спартак» увенчается, в конце концов, успехом: «Мои лыжные достижения закончились тем, что я отморозил ноги. Вы попробуйте каждый день по 15 км накручивать. А главное, я, наконец, попал в вожделенную спартаковскую школу, и вопрос был решен. Месяц отыграл на первенство Москвы за «Красный богатырь», тренер приглашал играть и на следующий год. Но дружок мой из спартаковской школы как-то сказал, что у них все вратари сломались. И Огоньков Михаил Павлович взял меня. У меня от счастья голова кругом пошла – всегда за «Спартак» болел!..»322. Семейная традиция, никуда не деться: «…Отец у меня болел за «Спартак». И волей-неволей я сам стал переживать за красно-белых…»323.
Лыжи, кстати, не отпускали: «Два года я жил так – пробегал на лыжах 15 километров, а потом бежал в манеж и вставал в ворота. Оценки в школе были хорошие, так что родители и не догадывались, что я совмещаю лыжи с футболом…»324. И снова любопытная деталь: «В школе «Спартака» капитаном нашей команды был Сергей Дроздов – его потом взяли в хоккейный «Спартак». Вратарем. Потом он перешел в «Динамо». А я как будто за ним шел – только в футболе…»325.
Но до ухода в «Динамо» было еще далеко. Пока же было счастье попасть в число избранных Бесковым. И большая работа. Прудникову было суждено на ближайшие пять лет стать дублером Рината Дасаева: «Пришли мы в команду одновременно, но он и старше на три года, и опыт у него какой-никакой, а был. Ринат был объективно сильнее меня, но первый матч дубля в сезоне-78 сыграл в Тбилиси я – Дасаев на тренировке получил травму. Проиграли 0:1, и, видимо, я сыграл неудачно, поскольку Николай Петрович Старостин был крайне недоволен. Бесков, правда, ни слова критического не сказал – обычно наоборот бывало. Но в тот момент стало ясно, что мне еще расти и расти. Не физически, разумеется, а в мастерстве. Попав в команду, я вырос на 11 см, стал неуклюжим. Надо было мясо есть, вес набирать. И учиться. Я и у Дасаева учился, с которым у нас вполне хорошие отношения были, и особенно у Прохорова. Он мог и накричать, я – обидеться, но он взял шефство надо мной…»326. Более того, именно Прохоров фактически спас юного дублера, когда его первая же игра едва не стала последней: «А это ж первая игра – не пойму, кто куда бежит. Вскоре мне говорят: «Леш, поищи себе команду» – «Хорошо». Ухожу с базы. Встречает Саша Прохоров, который моим кумиром был: «Ты куда?» – спрашивает. – «Иду искать новую команду» – «Подожди». Прохоров пошел к Бескову и заступился за меня. Меня оставили, хотя «Спартак» уже взял на мое место какого-то мальчика из Грузии – того в итоге освободили. Потом уже Валера Городов приходил, Миша Бирюков, но все равно – я оставался, они уходили…»327.
