«Я видел, что Бесков не любит «Спартак». Это проявлялось во многих вещах…»390, – Ловчев и спустя десятилетия остается при своем мнении: «Бесков относился к «Спартаку» с пренебрежением. Я чувствовал это и в то время, когда он уже работал с командой. Когда мы по весне тренировались в манеже, на соседних полях занимались дети. А тренерами в школе были великие спартаковцы, олимпийские чемпионы – Огоньков, Тищенко. Как-то Огоньков вышел на тренировку, не переодеваясь – в цивильной одежде. Мальчишки с ним в «стенку» играли и били по воротам. И Бесков, глядя на это, отпускал весьма едкие реплики – об отношении к делу и т. д. Может, по существу он в чем-то и был прав, но интонация! Для меня это были кумиры, а для него – лишь детские тренеры…»391.
Бесков любил «Спартак» «…по-настоящему. Но к некоторым людям, которые в «Спартаке» мешали ему работать, он относился плохо…»392, – утверждала Валерия Николаевна, супруга Бескова. Человек, разумеется, пристрастный, как и Ловчев. Но можно ли не принимать во внимание еще одно наблюдение Льва Филатова, что Бесков, «…напрочь позабыв о многих голах, забитых им в свое время в ворота «спартачей», внушал всем встречным и поперечным (я это испытал на себе), что он отныне отвечает за команду исключительную, равной которой нет по успеху у зрителей и по тому значению, которое она имеет в советском футболе, словом, вербовал сторонников «Спартаку» и заодно себе самому, и был, как принято говорить в таких случаях, святее римского Папы…»393?..
Многим, бывавшим в те годы в доме Бесковых, врезалась в память забавная, но говорящая деталь. «Я записывал в блокнот его рассказ, а красивый попугайчик (похоже, главный заправила в квартире Бескова) сидел на блестящем (это и привлекло внимание птицы) колпачке авторучки и с любопытством заглядывал в мой блокнот…»394, – это строки журналиста Леонида Никитина. «Запомнил попугая, который постоянно повторял: «Костя на работу, Лерочка – гулять». Судьба его сложилась печально. Как-то у Бесковых собралась большая компания. Попугай вылетел из клетки, и кто-то из гостей на него наступил. Валерия Николаевна так расстроилась, что праздник моментально закончился…»395, – рассказывал Вагиз Хидиятуллин. «Его звали Петруня. Он прожил у нас много лет, но, увы, трагически погиб. Потом у нас было еще несколько Петрунь, и всех мы учили простым домашним фразам вроде «Костя пришел», «Лерочку люблю»…»396, – поясняла в своем последнем большом интервью Валерия Николаевна. Вот только всем вхожим в бесковский дом Петруня запомнился не только «домашними» фразами, но и потешным криком: «Спартак» – чемпион! Костя Бесков – чемпион!». Конечно, это не более чем домашняя шутка, но на вопрос, не жалел ли он о своем приходе в «Спартак», Константин Иванович ответит вполне серьезно: «Никогда! Я проработал в «Спартаке» 12 лет, и столько приятного помнится!..»397.
Бесков, безусловно, человек, принадлежащий всему нашему футболу, стоящий вне, выше клубных пристрастий и предрассудков. И не случайно, словно в продолжение своей давней фразы о том, что он, прежде всего, профессиональный тренер, спустя много лет на вопрос, кто ему дороже, «Спартак» или «Динамо», Бесков скажет: «Я люблю футбол. Повторяю это не в первый раз и не устану повторять, потому что это – правда. Мне нравились и нравятся команды, которые показывают содержательный, техничный, артистичный футбол, тот футбол, который захватывает зрителей, и от которого у болельщиков поднимается настроение… <…> Все цвета хороши, и от раскраски футболок мало что зависит…»398.
Что роднило Бескова и Старостина, что стало залогом двенадцати лет успешной совместной работы – так это чувство собственного достоинства, преданность делу своей жизни, футболу, и, главное, раз и навсегда усвоенным принципам. Александр Нилин припомнил поразительную фразу Бескова: «Администратор к нам просился: гарантировал в сезон шесть-семь лишних очков. Нельзя – репутация команды, моя репутация…»399. И это больше всего, наверное, ценил, помимо тренерского таланта, в Бескове Старостин: «…Взбунтовавшийся против упорно насаждавшегося культа бездуховного футбола, обновленный «Спартак», быть может, более всего ценен тем, что за десять проведенных после своего возвращения в высшую лигу сезонов был постоянен в главном – проповедовал нравственный футбол…»400.
Преданность интересам дела – вспомним «дело прежде всего» – помогло этим двум выдающимся футбольным титанам встать выше всех противоречий, личных симпатий и антипатий. Как заметит Сергей Шавло, «…по характеру они были разные, но, похоже, им тогда это только помогало в совместной работе. И Бесков, и Старостин являлись профессионалами своего дела, оба искренне хотели, чтобы команда двигалась вперед в правильном направлении. В этом дуэте никто не давал понять другому, что он, мол, выше, и потому все распоряжения идут только от него. Нет, каждый из них был готов на уступки во имя общего дела. Они поддерживали, помогали друг другу, если в этом была необходимость. Никто не высказывал за спиной другого каких-то нелицеприятных вещей. Эта их совместная профессиональная работа, конечно, и способствовала тому, что „Спартак“ так быстро опять стал одним из лидеров отечественного футбола…»401.
И дорогого стоит признание Старостина, сделанное в книге «Футбол сквозь годы» через год после конфликта, завершившего их работу: «Мне приходилось работать рука об руку со многими тренерами, я имею возможность сравнивать. Очень скоро стало ясно, что Бесков необычайно точно соответствует той роли, какую ему предстояло сыграть в полуразрушенном „Спартаке“… Он из тех тренеров, которые знают, чего хотят, и неуклонно, упорно идут к намеченному. Цель – вернуть „Спартак“ в высшую лигу – для него была и проходной, и попутной, само собой разумеющейся. На его месте другой тренер, весьма вероятно, планировал бы только возвращение, и неизвестно, решил ли бы эту ограниченную задачу. Бесков с самого начала задумал создать команду, которая смогла бы выйти на первые роли. У него есть своя шкала требований к игроку, я бы сказал, к „Игроку его мечты“. И к командной игре тоже. Его любимое выражение: „Этого требует футбол завтрашнего дня“. Иными словами, он работает с перспективой. И наконец, Бесков имеет вкус к занятиям с молодыми, веру в них…»402.
А главное, сам Бесков, который столь неохотно шел в «Спартак», и даже спустя годы скажет Сергею Шмитько на вопрос, почему он все-таки принял команду: «Может, по привычке. В моей тренерской практике не было случая, чтобы я принимал команду, которая стояла бы в турнирной таблице выше середины. Всякий раз приходилось менять состав на восемьдесят процентов. Точно так же и в сборной. Как случался пожар – звали меня. Я, наверное, тренер-пожарный…»403, действительно начал не просто вживаться в новую для себя роль, но и получать истинное удовольствие от работы. О произошедшей вскоре с Бесковым перемене скажет чуть позже Юрий Гаврилов: «Я, пожалуй, лучше остальных знал Константина Ивановича. Ведь это он меня в свое время приглашал в „Динамо“. Да и в „Спартаке“ я не без его участия появился. И сразу же обратил внимание на то, что Бесков как бы помолодел. Чувствовалось: увлекло его новое дело, захлестнуло…»404.
