…Мы оставили героев этой книги в начале декабря 1976 года. Невидимая рядовому болельщику борьба высокопоставленных «доброжелателей» московского «Спартака» со спортивными чиновниками завершилась нечаянным их поражением: «…Коллегия Спорткомитета СССР (Постановление от 1 декабря 1976 года. Протокол №9, пункт 1) решила в соответствии с Положением оставить в высшей лиге в 1977 году 16 команд…»1. Невообразимая, шокирующая катастрофа стала фактом – «Спартаку» предстояло начать новый сезон в первой лиге…

На смену одному извечному вопросу «Кто виноват?» пришел другой – «Что делать?». «Конечно, была известная растерянность у игроков, у руководителей команды, наконец, у многочисленных ее почитателей…»2, – дипломатичные слова Константина Бескова едва ли в полной мере отражают эмоции тех тревожных дней.

Сам Константин Иванович, в 1976 году лишенный тренерской практики, связывал в ту пору свою дальнейшую судьбу с родным московским «Динамо». Собирался поработать в тандеме с возглавлявшим команду другим выдающимся тренером, Александром Севидовым: «Я работал в Российском совете общества „Динамо“ и не хотел уходить из родного клуба, тем более что уже был заготовлен приказ о моем назначении начальником команды мастеров. Его оставалось только подписать…»3.

По-прежнему отстранен был от родного «Спартака» Николай Петрович Старостин, вынужденно в 1976 года оставивший своими заботами команду и занимавший с мая малоприметную аппаратную должность в МГС ДСО «Спартак»: «Мне отвели должность заведующего отделом футбола в городском совете „Спартака“, я ведал командами, выступающими в чемпионате Москвы, работой детско-юношеских школ. Мастера в мой круг обязанностей не входили. Да и было известно, что Крутиков против моего участия в делах команды…»4.

Команда, тем временем, ушла в отпуск. Старший тренер Анатолий Крутиков еще надеялся исправить ситуацию собственными силами: «Уволили меня не сразу. Поначалу остался тренером…»5. Хотя, по свидетельству Евгения Ловчева, всем было понятно, что на следующий год в «Спартаке» будут и другой тренер, и другая команда: «Мы-то понимали – о каком продолжении их работы может идти речь? А он об этом говорил как о чем-то само собой разумеющемся…»6.

«…И вот в те трудные дни я стал очевидцем удивительного явления. Каждый раз, когда в среде футболистов или тренеров возникал разговор о возможной кандидатуре старшего тренера «Спартака», человека, способного спасти «тонущий корабль», неизменно раздавалось одно и то же:

– Это нужно поручить Бескову.

– Такое под силу только Бескову.

«Бесков. Бесков. Бесков», – повторяли, словно сговорившись, десятки и сотни людей…»7, – так описывал царившее в футбольной среде по окончании трагического для «Спартака» сезона-76 настроение Леонид Прибыловский в опубликованной в 1980 году книге «Тренеры большого футбола».

Простим автору лестную для его героя вольную или невольную гиперболу. Смеем не без оснований предположить, что выбор нового старшего тренера для «Спартака» был не столь однозначен и очевиден. Более того, стал достаточно неожиданным как для самого Бескова, так и футбольного мирка, и уж тем более, для болельщиков…

Однако это случилось. И жизнь, и творческая судьба Константина Бескова на долгие годы переплетутся с историей московского «Спартака». Не случайно синонимами звучат сегодня словосочетания «футбол Бескова» и «Спартак» Бескова». В 1988 году, незадолго до своего непростого расставания с командой, на вопрос, что дал ему «Спартак», Константин Иванович скажет: «Мне создали здесь условия, о которых мечтают все тренеры: не мешали работать. Предоставили возможность сделать то, что не удавалось осуществить в других клубах: довести задуманное и начатое до конца. Когда труд и его плоды отражают знания и способности…»8.

Пока же, в декабре 1976 года, все только начиналось…

«Начало этой истории я знаю со слов Андрея Петровича»9, – вспоминал Бесков много лет спустя. – «Когда „Спартак“ перешел в первую лигу, в Московский горком партии пригласили профсоюзных и спартаковских руководителей, чтобы решить, как помочь команде. Старостин сказал там, что он знает человека, который мог бы это сделать. И назвал мою фамилию. Но оговорился: Бесков – военнослужащий, может не согласиться на предложение. Его успокоили: „Постараемся решить вопрос“. Я, конечно, ничего этого не знал. Поэтому, когда меня вызвал председатель ЦС „Динамо“ (тогда им был Петр Степанович Богданов) и сообщил, что есть решение командировать меня в „Спартак“, я просто опешил…»10.

В книге «Моя жизнь в футболе», где Бесков изложит свою версию имевших тогда место событий наиболее подробно, он уточнит – все-таки изначально речь шла не об уже принятом решении, а всего лишь о просьбе, поддержанной, правда, министром внутренних дел Щелоковым. Что, впрочем, по тем временам было фактически равносильно решению:

«Вдруг меня вызвал председатель Центрального совета общества «Динамо» Петр Степанович Богданов (впоследствии заместитель министра внутренних дел СССР):

– Константин Иванович, министр получил официальное письмо из Московского городского комитета партии. Просят откомандировать вас в команду «Спартак» на должность старшего тренера.

Я стал отказываться. Объяснил свой отказ тем, что и желания работать вне «Динамо» не испытываю, и уже настроился на тесное сотрудничество со старшим тренером динамовцев Александром Александровичем Севидовым, с которым у меня превосходные отношения…

– Ничего не могу поделать, – ответил Богданов. – Мнение министра: вам следует идти в «Спартак»…»11.

Все источники едины – непосредственно «операцию» по откомандированию Бескова в «Спартак» затеял Московский городской комитет КПСС, который в те годы возглавлял первый секретарь Виктор Васильевич Гришин. Довольно подробно о роли Гришина в этой истории рассказал в своих воспоминаниях работавший его помощником в 1970-80-е гг. Юрий Изюмов: «Насколько я знаю, он обычно не касался спортивных дел, считая, что партийным органам и без этого есть чем заниматься. Но на этот раз решительно вмешался, видя в происходившем со „Спартаком“ нечто большее, чем неудачу одного из московских клубов. В горком потоком шли письма коммунистов с просьбами и требованиями помочь ему выйти из кризиса. Виктор Васильевич провел несколько узких совещаний в поисках надежного выхода из создавшегося положения. Главное, что обсуждалось, – кто может за один сезон вернуть команду в высший эшелон футбола? Все сошлись на одном: только Бесков…»12.

Для самого же Изюмова вопрос о судьбе «Спартака» оказался очень личным: «Для болельщиков народной команды, коих были миллионы, вылет ее стал трагедией. В том числе и для меня – я болел за «Спартак» с тех пор, как стал вместе с мальчишками нашего двора на Спиридоновке ходить на футбол, – с 1947 года. За него же болело большинство моих товарищей и друзей. Все переживали…»13. И помощник Гришина, по его признанию, охотно включился в сложный переговорный процесс: «Секретарь горкома Альберт Михайлович Роганов получил задание подготовить вопрос, я должен был ему в этом содействовать…»14.