И каждый год, по свидетельству Александра Хаджи, «…на Девятое мая Константин Иванович всегда приезжал на базу, надевал свой полковничий китель с орденами. Его в столовой поздравляли, дарили торт. В общем, устраивали праздник…»30. Однажды это даже обернулось забавным казусом: «И вот во время этой процедуры спускается в столовую игравший тогда в «Спартаке» Миша Месхи. Открывает, едва проснувшись, дверь и видит Бескова в кителе и орденах. Минутная пауза, и он со своим классическим грузинским акцентом пораженно произносит:
– Генералиссимус!..»31.
…О решающей роли в приглашении в «Спартак» Бескова московского партийного руководства и лично первого секретаря МГК КПСС Виктора Васильевича Гришина, его историческом разговоре с Андреем Петровичем Старостиным сказано немало. В частности, об участии отца в судьбе «Спартака» рассказывала дочь Гришина, Ольга Александрова: «По телевизору (Гришин – прим. автора) смотрел в основном новости и спортивные передачи. Очень любил футбол! „Спартак“ опекал, очень даже. Это в его книге есть: когда „Спартак“ вылетел из высшей лиги, он уговорил Щелокова, чтобы тренер Бесков из „Динамо“ перешел в „Спартак“ без отчисления из МВД. И, пока команда снова не вошла в высшую лигу, глаз с нее не спускал…»32.
«Кстати, эту книгу воспоминаний «От Хрущева до Горбачева»33 – она вышла в 1996 году – он всю написал сам от руки. У меня хранится вся рукопись. Я ее никуда не отдаю…»34, – дополнила слова дочери вдова Гришина Ирина Михайловна. Возможно, бесценные воспоминания бывшего члена Политбюро обо всей этой истории действительно содержатся в рукописи. Но в опубликованном варианте мемуаров, увы, упоминаний о «Спартаке», Бескове и вообще футболе найти не удалось.
Тема спортивных пристрастий партийных вождей неисчерпаема. Так, Юрий Шляпин, с 1981 года возглавлявший Московский городской совет общества, а затем – первый президент футбольного клуба «Спартак», неожиданно поставил под сомнение личные симпатии Гришина к команде. Он утверждал, что первый секретарь МГК помогал спартаковцам чуть ли не из «цеховых» соображений: «Не скажу, что Гришин был спартаковским болельщиком, скорее, это лишь разговоры. У меня, например, складывалось впечатление, что он больше болел за «Локомотив», ведь он – железнодорожник. Другое дело, что в то время у руководства страной стояли в числе прочих Черненко и Тихонов, которые точно болели за «Спартак», и поэтому его «меценатство» шло, так сказать, в струю…»35. Впрочем, другое признание Шляпина несколько снижает доверие к его словам: «У меня лично – нет, никаких контактов с ним не было, но я знаю, что он звонил непосредственно Бескову. По его инициативе нас несколько раз собирали в горкоме партии, интересовались жизнью команды, ее проблемами…»36.
До сих пор нет-нет, да и вспыхивают вновь разговоры о том, что футбольному «Спартаку» симпатизировал и сам генсек. Хотя Брежнев известен был только как заядлый хоккейный болельщик. Особенно любят вести эти разговоры на Украине, видимо, «переводя стрелки» в ответ на неоспоримые свидетельства поддержки на республиканском уровне «визитной карточки» Украины – киевского «Динамо». Вот что, например, вспоминал о Брежневе бывший секретарь ЦК Компартии Украины Яков Погребняк, курировавший динамовскую команду с 1971 по 1987 годы: «Мне нравилось его умение говорить просто, не выпячивая себя, найти подход к любой аудитории. Брежнев мог спросить: «Ну как вы тут живете?». Или: «Мужики, что же киевское «Динамо» все москвичей бьет? Не жалеете вы меня, земляка». Он же за «Спартак» болел…»37. Однако разговоры эти так и остаются разговорами. Даже автор биографической книги «Лидер» журналист Всеволод Кукушкин, вспоминая о противостоянии в 1976 году руководителя Спорткомитета СССР Сергея Павлова с партийными «доброжелателями», пытавшимися сохранить за «Спартаком» место в высшей лиге, упоминая о симпатиях Брежнева к футбольному «Спартаку», вынужден был признать: «Так говорят. Но, тем не менее, ничуть ему не помогал…»38.
А вот значительное участие будущего Генерального секретаря ЦК КПСС, а тогда еще члена Политбюро Константина Устиновича Черненко в возрождении «Спартака» сомнению не подлежит. Не случайно именно он персонально значился наряду с Советом Министров СССР среди адресатов памятного письма министра внутренних дел Щелокова о прикомандировании подполковника Бескова в «Спартак». И, судя по всему, именно Черненко, а вовсе не Гришин, стоял за всей этой историей, именно его влияние позволило совершить невозможное – перевести действующего офицера Бескова в «гражданский» клуб с сохранением на службе. Московский же партийный руководитель действовал по согласованию и «в связке» с ним.
Весомые свидетельства о футбольных пристрастиях высших партийных чиновников исключительно редки. Тем интереснее познакомиться с воспоминаниями близкого помощника Черненко Виктора Васильевича Прибыткова, изложенными им сперва в книге «Аппарат», а затем практически дословно повторенными и в посвященной Черненко книге из серии «Жизнь замечательных людей»:
«– …Ты, Виктор, как относишься к футболу? – несколько издалека начал Константин Устинович. – Болеешь?
– Нормально отношусь.
– Тогда у тебя нагрузка прибавится. – В голосе шефа появились шутливые интонации. – Будешь моим помощником по «Спартаку»! Без прибавки к жалованью, естественно…
Так началась моя многолетняя эпопея, связанная с известнейшим футбольным клубом страны. К счастью, мои симпатии и пристрастия шефа совпали. Случись иначе – болей я, к примеру, за «Динамо» – пришлось бы туго.
1976 год выдался для «Спартака» тяжелым: он с позором провалился в первенстве высшей лиги страны. Его тренер Галимзян Хусаинов (Анатолий Крутиков – прим. автора) – в прошлом хороший и авторитетный игрок, выступавший и за сборную СССР, – оказался слабым организатором и наставником и «уронил» команду ниже критической черты. <…> Но дело было не только в тренере. «Спартак» находился в кризисе еще и потому, что не имел приличной материальной базы, мощных шефов (теперь бы сказали – спонсоров), не складывались отношения между руководством «Спартака» и руководством Спорткомитета страны.
Были, конечно, хитроумные попытки оставить «Спартак» в высшей лиге путем увеличения в ней числа команд. При этом проигравшийся в пух и прах «Спартак» как бы автоматически оставался среди клубов высшего эшелона. Но эти намерения были шиты белыми нитками и вызывали лишь у настоящих болельщиков горькую иронию. Нужно было кому-то срочно решать целый комплекс проблем: от вопроса с тренером до укрепления состава команды молодыми и талантливыми игроками, финансового и материально-технического обеспечения коллектива.
Было заметно, что Черненко всерьез переживал неудачи любимой команды и незаметно, исподволь он влез в ее дела. В первую очередь он обратился к ветеранам команды – непререкаемым авторитетам для молодых. Ими, конечно, были братья Старостины.
Первое заседание «тайного общества» по спасению «Спартака» состоялось на квартире Андрея Петровича Старостина. В числе приехавших к нему домой «спасателей» был и я – «помощник по „Спартаку“ без прибавки к жалованью». Встречаться раньше с ним не приходилось, поэтому я волновался – как-никак, кумир юности!
– Я буду говорить без обиняков, – сразу же сказал решительно Андрей Петрович. – Прошу моих гостей (следует взгляд в мою сторону) не обижаться! Футбол – дело серьезное!
– Раз серьезное, – передаю я ему озабоченность Черненко, – то надо решать главное: кого вы можете предложить на должность нового тренера?
