Открыто же впервые напишет о вскрытых махинациях в футболе газета «Правда» спустя двадцать с лишним лет после памятной истории с «Пищевиком» и ВВС. Как отметит историк отечественного футбола Аксель Вартанян: «24 ноября 1967 года А. Суконцев и И. Шатуновский опубликовали в „Правде“ фельетон под заголовком „Чужой в воротах“. Краткое содержание. Киевский СКА, чьи ворота защищал Гурбич, вместе с карагандинским „Шахтером“ и кировабадским „Динамо“ оспаривали в двухкруговом турнире единственную в элитный санаторий класса „А“ путевку. Ко второй встрече „Шахтера“ со СКА киевляне лишились шанса на первое место. Перед игрой представители карагандинской команды передали Гурбичу 600 рублей за содействие в получении двух очков. Стороны остались довольны друг другом, „Шахтер“ победил – 3:1. Эту закулисную махинацию и разоблачала газета. <…> Гурбича, как лишнего в советском футболе человека, дисквалифицировали до конца дней его (по логике вещей и результат матча следовало аннулировать, но этого не сделали). Остались без работы и два деятеля из Караганды…»272.

Таким образом, к 1968 году явление достигло такого размаха, что появились уже и первые пострадавшие. Увы, не только в сплоченных рядах любителей решить исход матча за пределами футбольного поля. Жертвой начальственного гнева стал замечательный спортивный журналист, фронтовик, на тот момент – специальный корреспондент «Советского спорта» Аркадий Романович Галинский. А поводом – его материал, опубликованный даже не в главной спортивной газете страны: «Статья моя называлась „Странные игры“, и ее напечатала газета „Советская культура“. Почему „Советская культура“, а не „Советский спорт“? Потому что в „Советском спорте“ (где я тогда, кстати сказать, работал спецкором) противился ее публикации, причем без всяких объяснений, главный редактор Н. Киселев…»273. Реакция была скорой: «Статья была опубликована 2 ноября 1968 года, в субботу, а в понедельник, 4 ноября, меня вызвали из дома экстренно к Киселеву (спецкоры „Советского спорта“ обычно не ходили каждый день в „присутствие“). Когда я вошел в кабинет „главного“, там уже находились оба его зама, а также секретарь парторганизации. А поскольку человек я всегда был беспартийный, то и подумал, что в редакции, видно, стряслась какая-то беда, причиной которой стал именно я. И правда: Киселев, хмурясь, объявил, что моей статьей в „Советской культуре“ крайне недоволен заместитель заведующего Отделом (тогда это слово писалось с большой буквы) пропаганды ЦК КПСС Александр Николаевич Яковлев. Больше того – Яковлев звонил Киселеву самолично и велел довести свое недовольство до моего сведения…»274.

Что же такого крамольного вынес на газетные страницы Аркадий Галинский? Обратимся к первоисточнику и позволим себе процитировать на этих страницах достаточно пространный фрагмент статьи «Странные игры». Многие соображения журналиста, как ни прискорбно, звучат актуально и сегодня:

«В декабре прошлого года присутствовал я на одном из последних матчей сезона. Хозяева поля были уже чемпионами и принимали своих одноклубников из Минска. Для гостей исход этого матча был необычайно важен. Выиграв, они занимали в чемпионате страны четвертое место, сделав ничью или проиграв, – шестое.

«Судьбу встречи решил отличный удар Мустыгина», – прочитал я на следующий день в газетах. Действительно, чемпионы проиграли 0:1, и Мустыгин, лучший бомбардир прошлогоднего первенства, сильным ударом послал в сетку свой девятнадцатый мяч. Но мне подумалось, что вряд ли ему когда-либо легче было забить гол, чем на этот раз. Посудите сами. Подают угловой. Прочертив в воздухе дугу, мяч опускается в центре штрафной площади – на землю. Часто ли вы видели, чтобы мячу удавалось здесь приземлиться? И полежать еще спокойно секунды две, пока Адамов и Мустыгин не выяснили, кто именно должен бить?

Мои соседи по трибуне чувствовали себя обманутыми. Тем более, что, пропустив гол, чемпионы и не думали отыгрываться. К слову сказать, они послали на этот матч нескольких дублеров, как бы взяв пример у московской команды «Динамо», которая несколькими днями раньше, обеспечив уже себе второе место (и не имея шансов дотянуться до первого), не выставила в своем последнем матче четырех сильнейших игроков. В результате легкая победа над ними принесла их соперникам третье место.

Я мог бы привести еще немало таких примеров, да и любители футбола из разных городов тоже могли бы, покопавшись в памяти, поделиться сходными воспоминаниями. Но так же, как и я, они не осмелились бы, полагаю, заявить публично, что странное течение этих матчей было следствием чьей-то закулисной договоренности. Ведь все это, в конце концов, сугубо личные впечатления: была на поле настоящая борьба или не было ее?.. <…>

Допускаю, что кто-нибудь из футболистов и тренеров рассуждает по наивности: «Нам это очко (или два очка) не нужны, пусть берут себе на здоровье! Что ж, само по себе это рассуждение лишь неспортивно, не более. Но куда прикажете девать вытекающий отсюда обман публики, которая, прямо скажем, билеты приобретает на совершенно другое зрелище? Ведь платное зрелище – это тоже товар, и он должен соответствовать своей цене.

Вы желаете где-то там, на задворках, на «дикой» площадке, кому-то проиграть – ваше дело, проигрывайте, хотя этим тоже уважения ни у кого не вызовешь. Ваша подачка в виде проигрыша кому-то нужна – что ж, пусть берут ее, если не ведают, что такое спортивная честь и достоинство. Но на стадионы, матчи чемпионата, состязания мастеров люди приходят смотреть честную борьбу. И отдают себе отчет иные тренеры, футболисты, руководители клубов или нет, а возня такого рода приносит обществу немалый вред и разлагающе действует на самих спортсменов…»275.

Как позже расскажет сам Галинский: «Я вчитывался в текст своей статьи – и ничего не понимал! Материалы о договорных матчах появлялись на страницах многих газет и прежде. Да и вскоре после яковлевского реприманда Киселеву <…> была помещена в том же «Советском спорте», причем на довольно видном месте, беседа с Константином Бесковым, в которой известный тренер сокрушался в связи с тем, что результаты некоторых матчей на финише чемпионата страны можно было предсказать заранее…»276. Недоумение Галинского можно понять. Бесков говорил прямо и открыто: «Я не могу привести точных фактов и доказательств, но впечатление складывается такое, что в конце сезона некоторые результаты матчей чемпионата были достигнуты благодаря «договорным» началам. К чему же придет наш футбол, если такую тактику не пресекут вовремя?..»277.

У Галинского нашлась собственная версия подоплеки начавшихся на него гонений: «Из „Советского спорта“ я, разумеется, ушел, но вот о том, какая все-таки в моей статье гнездилась крамола, временами задумывался. Ведь от всех других публикаций на темы мошенничества в футболе моя отличалась, в сущности, только одним – пропозицией создать наконец для борьбы со „странными играми“ (как одним из видов уголовщины) государственные правовые основы…»278.

Дальнейшие круги ада журналист подробно описал в статье «Как меня превратили в «Солженицына советского футбола» (интересующихся адресуем, например, к подшивке еженедельника «Футбольный курьер», №№1—4 за 1994 год). Сперва Галинского вынудили уйти с Центрального телевидения, где он вел передачу «Спортивная панорама». Затем, после выхода книги «Не сотвори себе кумира», в которой он вновь осудил практику «договорных» матчей, в феврале 1972 года уволили из журнала «Физкультура и спорт» как «не соответствующего занимаемой должности». Как выяснилось позже, принципиальная позиция Галинского даже удостоилась специального приказа «председателя Комитета по физической культуре и спорту при Совете Министров СССР №148 от 17 марта 1972 года «О материалах по футболу на страницах журнала «Физкультура и спорт», поручившего главному редактору журнала Тарасову рассмотреть вопрос о дальнейшем использовании на работе в журнале старшего редактора Галинского, «…ответственного за футбольный раздел журнала, материалы которого содержали крайний субъективизм, тенденциозность, способствующие разжиганию ажиотажа и нездоровых страстей вокруг футбола»…»279.