Уже к маю еженедельник «Футбол-Хоккей» констатировал, что выбор «Спартака» базовой командой для олимпийской сборной был ошибкой: «Весной этого года все мы стали свидетелями любопытного, в какой-то степени даже смелого эксперимента, когда два клуба, сильнейших по итогам прошлого сезона, были объявлены базовыми командами первой и олимпийской сборных. За успешными выступлениями киевлян, периодически менявших майки, мы как-то упустили из виду выступления олимпийской сборной. А ведь вторая часть эксперимента, мягко выражаясь, не удалась. Не удалась потому, что „Спартак“, занявший в минувшем сезоне второе место и автоматически ставший базовой командой, не располагал, как показали матчи нынешнего первенства, тем запасом прочности и стабильной игры, который отличает классную команду от временно преуспевающей. Нескладности в игре „Спартака“ обнаружились еще ранней весной, когда команда, готовясь к матчах олимпийского уровня, выезжала в зарубежное турне. Игра в нападении не удавалась „Спартаку“ и в матчах начавшегося чемпионата, вот почему в спешном порядке „Спартак“ был доукомплектован перед матчем в Югославии, а затем и еще более перед ответным матчем в Москве…»260.

К этому моменту, действительно, первая из задач, стоявших перед олимпийской сборной, была решена. В квалификационном раунде была повержена югославская команда. До этого февраль и март команда провела в разъездах. Среди достижений – победы над польским ГКС – 2:0 (дважды отличился Андреев), московским «Динамо» – 2:1 (Минаев и Максименков), парижским клубом «Ред Стар» – 3:0 (Гладилин, Чесноков и Максименков), «Нанси-Лоррейн» – 2:0 (Папаев, Вл. Букиевский), олимпийской сборной Швейцарии – 1:0 (Андреев). В пассиве – поражения от бельгийского «Брюгге» – 0:1, «Нанта» – 1:2 (Мачаидзе), германского «Саарбрюккена» – 0:1.

7 мая в Баня-Луке, где принимали советских футболистов югославы, была зафиксирована ничья – 1:1 (Булгаков сравнял счет на 80-й минуте, спустя четыре минуты после того, как хозяева его открыли), а в составе, с учетом вышедшего на замену Гладилина, нашлось место 8 спартаковцам – помимо Булгакова с Гладилиным, также Прохорову, Ольшанскому, Осянину, Ловчеву, Минаеву, Папаеву. Появились, однако, на поле и два игрока из «списка Лобановского» – торпедовец Вадим Никонов и, что совсем уж удивительно, киевлянин Владимир Трошкин.

Любопытно, что, по воспоминаниям Евгения Ловчева, именно после этого матча случился первый публичный конфликт старшего тренера сборной Константина Бескова и начальника команды Николая Старостина: «После матча с Югославией (сыграли 1:1) в Бане-Луке команда переехала в Белград, где, как это обычно бывает в зарубежных командировках, шла отовариться по магазинам. Вечером на собрании тренер начинает разбор, опять возникает тема того, что страна смотрела матч, а мы не победили… Слово за слово, слова все более острые: „Вы совершенно о футболе не думаете, вы бегали по магазинам, вы, „Спартак“, шмоточники! А вот у меня в „Динамо“, когда мы играли в Новый год на турнире в Чили, пришли игроки и говорят: мы Новый год будем встречать чуть-чуть, а утром тренировку проведем. Вот какие профессионалы!“. Встает Старостин и начинает, как это обычно бывало, ходить по комнате, задает время от времени тренеру свой привычный вопрос: „У тебя все?“. Старостин разъярен – на его глазах поливают „Спартак“! Получив утвердительный ответ, Старостин дал та-акой отлуп, что Никита Павлович Симонян быстренько попросил игроков подняться и покинуть помещение. Собрание мы „досматривали“ через замочную скважину. И Старостин, я вам скажу, не выбирал выражений…»261.

Сегодня сложно утверждать, об этой ли ситуации, или о другом столкновении вокруг клубных противопоставлений Бескова и Старостина вспоминал впоследствии и Лев Филатов, упоминавший, правда, о товарищеском матче и обвинениях Бескова в адрес спартаковцев в слабой игре: «Было у них столкновение еще в доспартаковский период. Одно время, в 1975 году, они работали вместе в олимпийской сборной. Так вот, после одного товарищеского матча Бесков во всеуслышание заявил, что в неудаче виноваты футболисты „Спартака“, игравшие слабо. Старостин парировал, заметив, что в сборной нет ничего вреднее клубных делений, и заниматься этим тренеру не к лицу. Не сомневаюсь, что Бесков опытным взглядом уловил недостаточную подготовленность спартаковцев. Но Старостин, капитанивший в сборной СССР еще в тридцатые годы, был совершенно прав, предостерегая от неосторожных, разрушительных клубных противопоставлений. Это столкновение, пусть глубокого следа не оставившее, однако, было чрезвычайно характерным для наших героев…»262.

Память Старостина, надо сказать, эти конфликтные ситуации цепко хранила. И спустя полтора десятилетия в своей книге «Футбол сквозь годы» он напишет о начале совместной работы в «Спартаке», вроде бы отдавая должное Бескову, но, тем не менее, не забывая и о «шероховатостях» в отношениях: «О нас говорили: „Два медведя в одной берлоге“, предрекая несовместимость. Верно, поначалу мы поглядывали друг на друга выжидательно. Ведь незадолго до того, когда мы с Бесковым занимались в олимпийской сборной, у нас нет-нет да и случались шероховатости. Кое у кого размолвки сидят в памяти, как занозы, но Бесков, придя в „Спартак“, на прежнем поставил крест, и я в этом увидел его тренерский профессионализм: дело, которое нам предстояло, требовало полного единодушия…»263.

Вернемся, однако, в май 1975 года. Спустя две недели в Лужниках под знамена олимпийской сборной, помимо Трошкина, были призваны еще один киевлянин Леонид Буряк, защитник донецкого «Шахтера» Виктор Звягинцев, а также нападающие ташкентского «Пахтакора» Василиос Хадзипанагис и Владимир Федоров – словом, как заметил еженедельник «Футбол-Хоккей», действительно, «в спешном порядке „Спартак“ был доукомплектован». Новобранцы сборной и вписали свои имена на табло – дважды отличился Буряк, в том числе реализовав пенальти, еще один мяч на счету Хадзипанагиса – 3:0. А представительство «Спартака» сократилось до шести игроков – Прохорова, Ольшанского, Ловчева, Булгакова (не послушал-таки Бесков Ловчева!), Гладилина и вышедшего на замену Минаева. Любопытно, к слову, что в составе югославов в обоих матчах принял участие 22-хлетний тогда защитник Славолюб Муслин, ныне хорошо известный в российском футболе в качестве тренера.

Впереди, однако, стояла следующая задача – групповой турнир, где соперниками олимпийской сборной СССР стали команды Исландии и Норвегии. К концу июля, к старту игр в группе, понятия «Спартак» и «олимпийская сборная» настолько перестали быть единым целым, что именно контрольный матч между этими соперниками 12 июля в Москве на Центральном стадионе «Динамо» стал последней репетицией перед встречей с Исландией. История, увы, не сохранила составы команд в той игре, известно лишь, что победа осталась за «Спартаком» – 4:3.

30 июля в Рейкьявике два гола Александра Минаева принесли победу нашим олимпийцам – 2:0, а компанию ему составили в сборной лишь трое партнеров – Прохоров, Ловчев и Осянин. 28 августа в Осло будут повержены норвежцы – 3:1, и вновь на поле все те же четверо спартаковцев. И накануне решающих ответных матчей в Москве Константин Бесков в начале сентября констатирует очевидное – «Спартак» де-факто перестал быть базовым клубом олимпийской сборной СССР: «В киевском „Динамо“ большинство игроков высокого класса. И по возрасту, и по опыту, и по мастерству все линии этой команды заметно отличаются от линий другой команды, также в начале сезона выбранной как базовая, – серебряного призера прошлого первенства московского „Спартака“. У спартаковцев ряд игроков не имел достаточного опыта и не созрел для ответственных международных встреч на уровне сборных команд. Ведь перед олимпийской командой была поставлена конкретная цель – завоевать путевку в Монреаль. <…> Поскольку, как я уже говорил, несколько игроков базового клуба не отвечали по тем или иным причинам предъявляемым требованиям, олимпийская команда испытывала определенные трудности. Постепенно она стала укрепляться новыми игроками. Выбыли из основного состава Логофет, Папаев, Андреев, Пискарев, Булгаков, был призван в армию капитан команды Ольшанский…»264.