Они и пристали. На узкой полоске мелкого песка остались две цепочки осыпающихся по краям следов, уходящих в лес. А пустую лодку подхватило течение и поволокло дальше, бороздя воду оставленными в уключинах вёслами.

Ринда лежала на дне и мучительно боролась со страхом неведения. Будь у людей глаза на макушке – никаких забот: выставила их над бортом и следи, не решат ли обшарить брошенную лодку. А стоит ей высунуть макушку, точно засекут. Со страхами покончил визгливый крик священного воина храма богини Буа. Аки неслась по лесу вдоль реки, уводя за собой обоих вылезших на берег лодочников – о том и оповестила. Остальные уткнулись в приток, так что пока они товарищам не подмога.

За подружку тревожно, хотя ей и пробежать-то не так много. Река вот-вот резко повернёт на восток, так что Аки вновь окажется на берегу. Но в отличие от преследователей у неё будет лодка. А этим недотыркам придётся возвращаться к своей. Правда, бедняжке вновь грозит купание в холодной воде. Но иного выхода нет: с тяжеленными вёслами ей и вовсе не управиться, а подходить к самому берегу она крепко-накрепко запретила. Вот так всегда: планы придумывает Ринда, а отдувается многотерпимая чучелка.

У них и в этот раз всё получилось. Не застрянь собаки за притоком, туго бы пришлось легконогой островитянке. Но тем было не суждено оказаться в нужном месте в нужный час: от пустоголовых девиц такой прыти не ожидали. На это Ринда и рассчитывала – жаль, в следующий раз ожидания охотников изменятся. Аки права: убить остальных, и хлопот убавится. Однако охота на охотников сожрёт кучу времени, а настоящая полноправная всеохватная погоня за княжной не дремлет. Может, уже извещена, где мелькнула пропажа, и несётся сюда со всех ног.

Резко сворачивая, вода всегда нещадно подмывает берег. Да летом под обрывом не всегда её в достатке. Больше всего Ринда боялась, что прыгнув с разбега в реку, Аки переломает под обрывом ноги. Увёртливая островитянка могла, что называется, и в кадку с крыши нырнуть, не промахнувшись и не покалечившись. Но случай – он такой.

Чучелка справилась. Ринда, как и уговорились, подогнала лодку поближе, но не слишком. А ну как в пылу погони найдётся отважный придурок, что последует за добычей? Она, конечно, приголубит витязя по башке веслом, стоит тому уцепиться за лодку. Но убивать собственноручно ей не хотелось. Аки другое дело: она воин. Ей кровушку пустить, что Ринде страницу книги перевернуть. Вот пускай каждый и остаётся при своём.

Отважный придурок нашёлся даже среди двоих, что вынеслись на обрыв почти сразу за Аки. Второй – поумней – пытался, было, удержать безголового героя, да куда там! Мужик – в отличие от ускользнувшей добычи – плюхнулся в воду колодой. Поотшибал себе всё напрочь. Плюнуть на него и забыть, но у подруги свои резоны.

Вынырнув, паразитка не поплыла к лодке, торопясь избавиться от холода. Обернувшись и усладив взор видом бултыхающегося недоумка, Аки беззвучно ушла под воду. Ринда, наплевав на уговорённое, толкнула лодку ближе к откосу. В холодной воде сердце может так обмереть, что пойдёшь на дно камнем, как бы ты не плавал. Но поди, объясни это священному воину, что почуял запах победы над врагом – ни ума, ни удержу!

Невразумительно причитающий горе-пловец вдруг пустил горлом визгливую трель. Он, было, уже пришёл в себя и даже пытался плыть – товарищ на откосе вопил и махал руками, указывая, куда оно сподручней. Внезапно пловец всплеснул руками, забился и ушёл под воду. На его месте мелькнула чернявая блестящая на солнце макушка. Сверху в неё полетели ругань и дротик. Но Аки уже и след простыл – лишь круги по воде.

В следующий раз она вынырнула уже почти у самой лодки. Под прощальные матюги и описание кары, что обрушится на кровопивиц, едва их споймают, Аки довольно резво вскарабкалась в лодку. Хитренько лыбясь в ответ на недоумённо поднятые брови подруги, она лишь зафыркала, отплёвываясь. И принялась самостоятельно скидывать свои холщовые обноски. Скидывать и выкидывать за борт.

– Неужели? – иронично ухмыльнулась Ринда, крепко работая вёслами.

– По…рла, – стуча зубами, степенно пояснила Аки.

Она завернулась в загодя приготовленное покрывало и полезла в свою торбу. Вытащила на свет достопамятную замшевую одёжу с далёкого юга. Любовно прижалась к тугой скрутке щекой и мечтательно простучала зубками:

– Крла…сиво.

– А раньше было не пора, – ехидно уточнила Ринда, поглядывая на опустевший откос.

– А рланьше не порла, – единым духом выпалила Аки и вдруг окрысилась на насмешницу: – Грлеби себе! Прлистала, как вонючая цаха.

А потом это чудо заморских земель самолично выудило самогон и хлебнуло из бутыли аж целых два раза. Глаза, конечно, повылазили, но дыхание не спёрло.

– Ну, ты даёшь, – только и нашлась, что сказать Ринда. – Гляди, не пристрастись.

– Грлеби, говорлю, – промямлила чучелка.

Свернулась на дне калачиком и тотчас уснула, сопя своими детскими носопырками.

Грести, конечно, не девичье дело, но Ринда предпочла бы реку любому другому пути. Однако настал момент с ней распрощаться, пустив лодку плыть, как той заблагорассудится, чтобы не указала, где высадились беглянки. А высадились они в очередные лесные дебри, которые изрядно поднадоели. И чем дальше, тем их ожидается больше. Со всеми, кто в них околачивается. Хвала Создателю, хоть не разбойники – если не лезть в окрестности торговых дорог. Однако и мысли о зверье не радовали, пусть даже летом оно не лютует: еды в достатке и без двух исхудавших в скитаниях девиц.

Ринда плелась за бодренькой до отвращения Аки и размышляла о взаимосвязи судьбы с девичьими капризами. Точно зная, что иначе поступить не могла, выспрашивала у себя: чего ж ей не сиделось в княгинях? Теперь вот тащится тёмным лесом в неведомые земли, что безобидно выглядят лишь на карте. На деле же ноги с головой устали спорить, кому из них тошней приходится.

А тут ещё и жара совсем распоясалась: так, что она и под сенью деревьев взопрела. Аки – бесстыдница – стянула рубаху, выставив напоказ свои худосочные прелести. И чешет впереди, белея узкой спиной с такими острыми ключицами, что обрыдаться можно. Вот уж воистину: не в коня корм.

Впрочем, с кормами у них столь плохо, что скоро и Ринда превратится во что-нибудь по-заморски неаппетитное. Мясо Аки добыла, но последнюю крупу доели вчера: шестой рассвет в лесу встречают. Осталась горсточка сухарей да полгорстки сушёных фруктов. Благо, кое-что из лесной ягоды дозрело, а грибов вообще видимо-невидимо, не то бы впору завыть.

А вокруг ни единой живой души. Ни одной даже самой захудалой деревеньки или, на крайний случай, хуторка. Сдохнем тут, нас целым войском не сыщут – мысленно брюзжала Ринда, но заставь её повернуть назад, ни за какие коврижки не повернёт. Права была или сглупила – покажет будущее. А пока нужно просто поднатужиться и дойти до границы Дукреба – небольшого, но зубастого соседнего королевства.

С Лонтфердом дукребцы дружат – не подкопаешься – однако вечно себе на уме. Ринда не раз слышала прибаутку, дескать, всех беглых лонтов на границе с Дукребом растаскивают муравьи – так, что и косточек не соберёшь. Иначе, как объяснить, что туда они бегут, а там – клятвенно заверяют дукребцы – не объявляются.

Беглая княжна, конечно, иное дело: такой куш стоит взаимопонимания с теми, кто её ловит. Но всё-таки надежда есть. Только бы дойти. По этим лесам ещё ничего, но вскоре они выйдут на обжитую приграничную полосу, где деревня на деревне, городок на городке, и все забиты купеческим людом. Вся торговля с востоком колготится тут – вглубь Лонтферда чужаков не очень-то склонны пускать. И вот эту-то полосу придётся либо проползти на пузе под кусточками, либо проскочить нахрапом, пока встречные очухаются да поднимут хай.

            Скакавшая впереди зайчиком Аки внезапно встала, как вкопанная, и чуть ли ушами по-собачьи не зашевелила.