– По рукам, – решился хозяин.

 – Ну, а теперь я вас оставлю, – предупредила Таюли, собирая золото в сумку. – Вы спокойно ложитесь спать. А я… отправлюсь поплавать.

– Да, как же?.. – растерялась Шалият, обернувшись на окошко. – Шторм ведь.

– Ты чего несёшь? – покровительственно усмехнулся окончательно успокоившийся на счёт гостьи хозяин. – Будто вчера родилась.

– Да, мне шторм не помешает, – улыбнулась Таюли, отложив сумку и поднимаясь. – Шалият, я была бы благодарна за более скромное платье, – развела она руками, показывая, что такой наряд ей не нужен. – Обнажённой я плавать не могу. Не хочу пугать тех, кто может случайно меня увидеть.

– Да уж…, – пряча глаза, хмыкнул Наксар. – Коли кто увидит такую красотку… безо всего, мимо не пройдёт.

– Чего ты скалишься? – неожиданно разозлилась Шалият. – Одна похабщина на уме! Вразуми его, Создатель! – закатила она глаза. – А о той беде, что может случиться, он и не подумал, – пожаловалась добрая женщина морской деве.

– Какой беде? – растерялся Наксар, впечатлённый напором обычно миролюбивой жены.

– Ты права, – кивнула хозяйке Таюли. – Так, что ты мне дашь?

– Сейчас, госпожа, – засуетилась женщина, ринувшись к здоровенному распахнутому сундуку с барахлишком.

Залезла туда прямиком по пояс, пошуровала в недрах этого чудища и выудила нечто тёмное. Встряхнула, развернула, и Таюли удовлетворённо подтвердила:

– В самый раз.

Через несколько минут вытуренный за дверь хозяин вернулся и оценил новый наряд морской девы: старое платье его покойной матери. Длиной до самых пят, с широкими длинными же рукавами, выцветшее и безобразное, как не суди.

– В самый раз, – повторила Таюли, оценив его виноватый взгляд. – Тебе повезло: у тебя умная предусмотрительная жена. Ну, я пошла, – направилась она к двери, но вспомнила нечто важное и обернулась: – Дверь можете запереть. Если что, я подожду рассвет снаружи. Не волнуйтесь, я не замёрзну.

– Это понятно, – важно ответствовал хозяин, но тут же простецки усмехнулся: – Только у нас дверей запирать не принято. Не от кого закрываться: все свои, чужаки не бродят.

Таюли нетерпеливо кивнула и выскочила из дома. Океанский голод мучил её с того момента, как она очнулась после ритуала в бескрайней белоснежной королевской постели. Но желание немедля сбежать, спрятаться от задушившего клубка проблем оказалось сильней жажды окунуться в благословенную воду. Она страшно боялась, что если не уберётся прочь до того, как встретит Челию, но уже никогда не сможет этого сделать.

Таилия заверила Трёхликую, что её демонюшка никуда без неё не денется и с горя не помрёт – в самом худшем случае попсихует дольше обычного. В любом ином случае разлука со своей Трёхликой могла доставить Лиате больше хлопот. Но в том-то и дело, что в ином – у Челии оказалось слишком много привязок в мире людей и без няньки. Мама, которая нипочём не желала расстаться с дочкой окончательно, как это обычно бывает. Король, принявший Лиату в падчерицы от всей широты и доброты души. Брат, наконец.

Никогда – на памяти Таилии – Лиатаяна не пускала среди людей столько корней, едва пройдя ритуал. И это помогло ей сохранить в себе гораздо больше человеческого, нежели у прочих – размышляла о судьбе свой демонюшки Таюли, взлетая на волне.

– Ты её всё ещё видишь? – теребила мужа Шалият на крыльце, куда они выскочили вслед за морской девой.

Сама она ничего не могла разглядеть в черноте бушующего океана – хоть плач!

– Да, вроде мелькнула, – вытягивал шею и щурился Наксар. – Но больше ничего не видать. А ты на что это намекала, как развоевалась? На какую такую беду? Ещё и меня при гостье припозорила. Ты гляди, в другой раз так-то не…

– Ты чего, и впрямь не допёр? – изумилась Шалият, вглядываясь в собственного мужа, как в некую невидаль. – Или дурака из себя строишь?

– Не допёр, – честно признался Наксар, озадаченно моргая на внезапно страшно поумневшую жену. – Ты говори, не томи. Что ещё за беда?

– Самая, что ни на есть, лютая, – потупившись, почти прошептала Шалият. – Ежели кто её, – мотнула она головой на океан, – полапать вздумает. Неужто думаешь, что этакое безобразие ему с рук сойдёт?

– Точно убьёт, – дошло, наконец-то, до Наксара. – А мы и предупредить никого не можем. Или можем? – задумался он, припоминая, чего уже наобещал морской деве, а что лишь намеревался.

– Подумать надо, – вздохнула Шалият, прижавшись к его плечу.

Он тоже вздохнул и обнял жену, размышляя о таких невиданных вещах, что прежде и в голову бы не пришло.

Городок и впрямь не поражал размахом, но пристаней имел целых две: для торговых и для рыбачьих кораблей. С холма, куда подальше от океана вскарабкались дома жителей, Наксар с гордостью указал госпоже на своего красавца китобоя, что готовился вскоре уйти на промысел.

У дома менялы он несколько замешкался, приглаживая волосы, да одёргивая куртку. Таюли сама толкнула дверь и вошла в лавку, торговавшую всякой всячиной. Хозяин – невысокий худощавый человек средних лет с умным лицом и цепким взглядом – встретил её вежливо. Но без той нарочитой приветливости, что на пользу торговле. Он как-то сразу учуял: чужачка с пронзительным чуть отрешённым взглядом явилась не за покупками. А потому распахнул дверь, что вела вглубь дома, и пригласил её в гостиную.

– Мне нужно серебро, – просто, без затей выложила перед ним гостья свою нужду и пять золотых монет.

Меняла замер. Прощупал взглядом золотники, а после и гостью, ища, чего он в ней не доглядел с первого раза.

– А ты уверен, что хочешь это знать? – усмехнулась она. – Бывает такая правда, что несёт за собой кучу проблем.

– Могу ли я узнать твоё имя, высокородная?

– Таюли, – с лёгкостью представилась она, испытующе глядя ему прямо в глаза.

– Таюли? Странное… Не может быть, – осёкшись, выдавил меняла и неверяще вытаращился на Наксара.

Тот пожал плечами – мол, что есть, то есть – но рта не раскрывал.

– Ну, почему же не может? – вновь усмехнулась гостья и вдруг…

Она и сама не понимала, как в такой дали от ЗУ и прочих его собратьев в ней сохранилась частичка демона. Но сей казус имел место быть: родненький кусочек ЗУ появлялся на шее, стоило о нём подумать. Видать, демоны знали способ прятаться в таких, как она. И вот теперь огненная змейка вылезла попугать добрых людей, дабы не изводили Трёхликую ненужными вопросами.

К чести менялы, тот не брякнулся на колени – низко склонил голову, держа спину прямой. Опешивший – и немножко обиженный её, якобы, лживым заверением, будто она вовсе не Лиатаяна – старший гарпунёр засопел, будто кит, неловко смяв в руках жёсткую морскую шляпу.

– Ты зря обвиняешь меня во лжи, Наксар, – попеняла Таюли, указав мужчинам на диван, дабы те не торчали столбами, заставляя воспитанную девушку чувствовать неловкость. – Я не Лиата. Кто я такая, знают лишь настоящие Лиатаяны. И его величество Саилтах Восьмой с королевой. Да, ещё меня знают Рааньяры. Хотите присоединиться к этой веселой компании? – насмешливо осведомилась она.

– Мне нравится моя жизнь, – без обиняков и безо всякого низкопоклонства объявил меняла. – Никакая, даже самая великая тайна на свете, не стоит её потери. Но, я… Видит Создатель, я потрясён нашей встречей, госпожа. Как-то ещё по молодости меня страшно тянуло разузнать о вас побольше. Было дело: отец обломал об меня свою палку, узнав, сколько я выложил за старый свиток о Лиатаянах. А теперь… Можно сказать, что я вырос из того мальчишеского любопытства. И всё же… встретить кого-то, почти, что из сказки – это продирает до нутра. Но, я не слыхал, чтобы Лиаты летали над океаном. Не слыхал и то, чтобы на наш остров в последнее время хотя бы с одного корабля сошла чужачка.

– А ты знаешь всех прибывающих?

– Конечно, госпожа. Ведь я глава нашей торговой общины. И что-то вроде градоправителя, когда в нём есть нужда. Так что мне первому приносят все новости.