По тени было невозможно понять, мужчина или женщина сейчас стоит аккурат за моей спиной. Но судя по ровному теневому профилю, человек застыл лицом к моему скрючившемуся телу.

Протяжный вой ознаменовал твёрдое ощущение земли под ногами и, пошатываясь, я развернулась и шагнула прочь, протискиваясь через коробки, чтобы не встретиться глазами с…

– Стой.

Я кряхтя продолжила манёвр, игнорируя приказ, как и подобает пьяному в усмерть человеку. Особенно, пьяной женщине, коей вздумал командовать трезвый мужик.

Странно, по тени я почти уверилась, что это женщина, потому что казалось, она в платье.

Неповиновение вернулось ко мне крепким хватом на загривке. Я взвизгнула от неожиданности, но вырвался лишь сдавленный хрип. Он силой потянул меня, заставляя развернуться. В глаза ударил свет.

– Бо-ольно… – хрипела я, пытаясь ухватиться за натянутые волосы.

Я попробовала открыть глаза, но заплывшие, они сразу ловили желтоватый свет, доносящийся из кузова, от чего хотелось ослепнуть. Над лицом повисла тень, и по щеке заскользило горячее дыхание.

Он… что делает? Нюхает?! Уже в момент, когда я была готова опускать занавес и срывать овации, ко мне подкрадывалось фиаско. Пара бокалов вина, что мне удалось в себя влить часа четыре назад, явно не создавали нужного амбре. Дыхание спёрло.

Мужчина отпустил волосы, и я было решила, что, теперь-то могу бежать, как его ладонь с глухим хлопком опустилась, и он впился пальцами меж волос. Я почувствовала, как они давят, будто требуя повернуть голову влево и право. Резко, он надавил рукой на лоб.

Шея хрустнула.

От неожиданности я раскрыла рот и воздух хлынул в меня таким стремительным потоком, что казалось вынули зубы и язык.

Медленно отодвигаемый холодной рукой ворот свитера освобождал истерзанное тело. Холодная ладонь шарфом обвила содрогающуюся в агонии шею, и меня обдало неконтролируемой волной облегчения. Из груди вырвался чистый стон, заволакивающий ужас удовольствием. Мне дышалось легко и беспрепятственно, как будто лёгкие вытащили наружу.

– Жить будешь, – вернул меня к реальности спокойный голос.

Аккуратно вытащив руку, уже изрядно запутавшуюся в волосах, он стягивал вторую с моей шей, освобождая её от каждого пальца по очереди, будто они уже успели пустить корни. Удерживающая меня сила ослабла, и я рухнула в грязь. Кашель снова сковал горло, вырываясь наружу свистящим гарканьем.

– Проваливай. Или думаешь у них один смартфон на всех?..

Поджав ноги, я встала на колени, и начала загребать руками влажную землю, пытаясь найти в ней упор. Дверь кузова с грохотом закрылась, и спасительная темнота вернула себе так бесцеремонно отобранное главенство.

Подтягивая больную ногу, я поднялась и увидела спину удаляющегося мужчины. На нём был длинный чёрный плащ, что на тени я приняла за платье. Наверняка, это его я видела сидящим в глубине пестрящей площадки у бара. Алые отблески вывески метались по шуршащим лакированным складкам, высасывая из перламутровой черноты мириады цветов, с лёгкостью превращая полуночный мрак в калейдоскоп.

Я рассматривал своё опухшее лицо в маленькое зеркало. Нос сломан, пурпурные подтёки с багровеющими пятнами, обритая голова тоже светилась ушибами, коих я за свои полуслепые скитания насобирал не мало. Надо бы скинуть Денису селфи, он оценит…

Двери с писком разъехались.

– Нет! – подскочил я с больничной койки, завидев на пороге брата, в сопровождении мамы.

– Уговаривать меня не пришлось, если ты об этом! – засмеялся Сеня.

– Мама, какого ты творишь… – рычал я в каменное лицо. – Уходи! – кинулся я выпихивать брата из палаты.

– Да ну ещё чего, – отстранил он меня и кинул свою сумку на соседнюю койку.

– Как… как ты будешь работать?! Об Ане подумай! Т…

– Успокойся, Миля, – уселся он, провожая улыбкой скрывающуюся за дверью мать. – Смотри, кого я тебе принёс! – вытащил он из сумки плюшевого медведя. – «Роллс» не получишь.

– Очень смешно… Ты же понимаешь, что ей плевать… – рычал я в закрывающуюся дверь.

– Понимаю. Мне не плевать. Да и вряд ли повлияет на работу. Лучше расскажи, откуда у тебя такая красота на морде, – довольно скользнул Сеня рукой по своему гладкому черепу.

Медленно ковыляя к дому, я боялась оглянуться. Вечеринка за спиной забурлила с новой силой. Запустив ладонь в волосы, я пыталась вернуть себе хоть какие-то мысли, но они сочились сквозь раны, изредка прерывая своё фонтанирование леденящими вспышками. Мне было уже плевать, увидит меня кто или нет.

Лбом о стену я приложилась куда сильнее, чем мне показалось изначально, и теперь кровавый ручей, обжигая, окрашивал бровь. Как бы боль не вошла в привычку… Но пытаясь прислушаться к себе я поняла, что своего тела вообще не чувствую. Страх высосал из меня всё.

Перешагнув порог дома, я закрыла дверь на все замки и даже вставила в замочную скважину ключ.

Меня могли убить. Смерть, сопровождающая моё существование последний месяц, стала обыденным явлением, и я решила, что прощание с жизнью дастся мне куда легче.

Пальто упало на пол, и, не включая свет, я начала рыскать в поиске шарфа. Мягкая ткань скользнула по рукам, и нехотя сползла с вешалки. Скомкав палантин, я направилась в ванну и сунула его под холодную воду, и когда волочилась под кухонный стол, за мной тянулся мокрый след. Квартира казалась мне слишком большой. Играющие с фонарями тени врывались в окна и притаскивали с собой ужас, вынуждая лишний раз проверить не завалялось ли чего под батареей. Темнота пугала, но включить свет сейчас, было подобно голым танцам на заполненной площади. Мне хотелось спрятаться.

Стыд боролся с моралью, и явно побеждал, заставляя лицо как свечку, вспыхивать, поддаваясь невидимым порывам. Я намотала мокрый шарф на шею и стремилась утонуть в омуте собственных мыслей. Ангина мне сейчас ничем не поможет, но дышалось и вправду легче. Складки шарфа приятно елозили по горевшим отпечаткам застывшего на шее хвата.

Разливающийся холод вырезал в памяти скованные страхом подкорки, взывая к рассудку. Ублюдки, что вывалились из кузова могли меня если не убить, то избить или изуродовать. Конечно, вариант что обычное глумление над пьяницей окончится парой сотен просмотров на хостинге, тоже был, но вера в худшее куда чаще заставляет думать в правильном направлении.

Дура…

Если «Помидор» всего лишь прикрытие очередного бизнеса окраин, люди в нём замешаны опасные, и безрассудная девка для них не станет даже помехой. А он видел моё лицо… И наверняка понял, что я не пьяна. Обычное несварение могло бы меня оправдать, если бы не синеющий антураж на коже и явно принудительное выворачивание желудка. Боль, сопровождающая спазмы едва могла оправдать те крохи ужина, от коих мне удалось избавиться.

Сойти за рядовую бездомную в городе и попросту невозможно. Тут таких нет, или выживают они пару часов. Стоит коптеру засечь изничтоженный вид случайного прохожего, он будет вести его по каждому закоулку, и, если ты решил притулиться на лавочке, тут же приедет наряд полиции, у которого для тебя будет два варианта: демонстрация документов, по которым они пробьют банковские счета и жильё, и транспортируют до дома, либо принудительный вывоз к стоянке бусов окраин, где тебя пристегнут к сидению и вышвырнут, как только городские стены смоет горизонт.

В любом случае, счета и жильё отслеживаются в онлайн режиме, и, если добровольно покидать город обнищавший гражданин не захочет, на прощание с ним будет короткий разговор, а вот для возвращения придётся ни один день доказывать, что ты готов, исправился, разбогател и на прошлую дорожку вставать не собираешься. Особо же упёртых отправляют сразу в тюрьму. Пара статей за неповиновение, и выход прямиком на окраины. И ни один город тебя больше не пропустит к вычищенному центру.