Он сидел напротив и, казалось, вот-вот упрётся в меня коленями. Расстояние между нами, на первый взгляд, было приличным, но мне он сейчас казался в разы больше, чем на самом деле. Будто раскинул свою феромоновую ауру на весь кабинет.

– М-мм, – он взглянул на мою анкету, – Вера, меня зовут, Игорь, мне передали, что у вас есть для меня информация по Арго.

– Да, я по поводу ИП Манукян… – начала мямлить я.

Юрий демонстративно задрал брови.

– Что-то я не припомню, чтобы юридическое наименование было разрешено передать СМИ, – Игорь устроил левую руку на стол и подпёр щеку, непринуждённо склоняя голову. Наши глаза поравнялись. – Я думаю, вы расскажете, откуда у вас эта информация, и мы не станем строго наказывать этих балаболов, – он легко улыбнулся.

Меня вновь обдало холодным душем. Ну уж нет… Я правда похожа на лохушку, которую можно так легко купить? Выпрямив спину, я опустила взгляд на покоившуюся на коленях папку, и начала доставать оттуда записи. Была бы лет на пять помладше, ещё бы поверила в эти «персонализированные» взгляды. Слишком навязчиво. Тебе бы братец в бордель на работу, отбоя бы не было.

Секунду подумав, ссутулилась обратно до удобного положения, закинула ногу на ногу, заправила волосы за ухо и слегка нахмурившись вернула внимание к этому напыщенному мужлану. Интересно, его специализация баб раскалывать, или к мужикам тоже подпускают? Чёртов нарцисс. Хотя нет, слишком безобидно для этой змеи. Осенний шафран походит ему куда лучше…

– Я знаю ИП Манукян, потому что почти три года работаю персональным менеджером по закупкам у Святославы Иннокентьевны. В «Олдекс индастрис».

– Даже так, – он вернул своему телу ровное положение.

– Да. Насколько я могла заметить, поставки на Арго прекратились, и, надеюсь, навсегда. Но есть кое-что ещё, – я протянула ему листок с адресами точек ИП Черных, – это тоже её ларьки. Если вы их ещё не прорабатываете, я могу рассказать, что знаю.

С минуту следователь изучал подсунутую бумажку. После чего достал свой мобильник и уложил на стол между нами.

– Говорите.

Диктофон?

Я начала по очереди доставать исписанные листки, где пометила всё, вплоть до количества заказанных шоколадок и огурцов. Когда рассказ подошёл к моменту, как я, пытаясь слиться с кустами, дежурила у овощных ларьков, Игорь уже перестал строить из себя мачо и не старался скрыть раздражение.

– Почему вы сразу не пришли? – прервал он меня на полу слове.

– Я сочла, что вы слишком заняты, чтоб выслушивать ничем не подтверждённый бред. Так что вот, – я протянула ему последний листок, где указала время, в которое происходили «незапланированные» отгрузки, – можете проверить по записям с коптеров.

Он медленно взял протянутую бумагу, не сводя с меня глаз, и отложил к остальным.

– Могу я узнать, чем вызвана такая ярая гражданская ответственность? – рука вновь коснулась щеки.

– Слухи ходят, что этим оружием был совершён теракт на заправке.

– Хм, ну скажу вам по секрету: эта информация подтвердилась, – он улыбнулся настолько непринуждённо, что пробил мою тончайшую защиту в раз. – Вы кого-то потеряли в этом побоище? – следователь вернул лицу серьёзность.

– Да, мать и брата, поэтому очень хочу, чтобы этих ублюдков поймали.

Он поднялся, и сделал пару шагов к двери.

– Спасибо за информацию, это вправду может оказаться полезным. Но впредь, – он распахнул дверь, – я попрошу вас в это не лезть. Оставьте на полицию.

Я молча кивнула, и, стыдясь порицания, не стала игнорировать намёк. Накинув пальто на плечи шустро вышла в коридор.

– Можете не провожать, – кинула я Игорю, не оборачиваясь, и быстро зашагала на выход.

Следователь настаивать не стал, но дверь в кабинет захлопнулась только когда я завернула к дежурной стойке.

С проникающим под пальто влажным прохладным воздухом сменилось и настроение. Рано судить, будут ли полезны сведения, что я добыла, но гордость взывала задрать нос повыше. Идея о просьбе, сообщить мне что-нибудь о следственных действиях в отношении овощных ларьков, растаяла вместе с маской следователя. Нет, к бабам его нельзя, ни одна принцесса не поведётся на такую сияющую любезность. А вот мужики ещё не утратили своего романтизма… может и колются.

До дома я добралась быстро. Вечерние пробки почти рассосались. Даже наливающиеся пол дня лужи закончили свой стремительный бег в сточные канавы. Я задрала голову. Провода, плющом заволакивающие наш гротескный Вавилон, и яркий фонарь у подъезда не позволяли рассмотреть даже моих окон, чего уж мечтать о звёздах. Наверное, надо выбраться за город, и посмотреть внимательнее, авось кто и улыбнётся в ответ.

В лифте мне едва хватало сил удержать собиравшиеся на глазах слёзы. Чёртова слежка закончилась, теперь надо постараться всё свободное время посвящать рисованию. Мысли о самоубийстве всё ещё топтались на подкорках и были готовы в любой миг явить себя отчаявшемуся мозгу, так что нужно было его срочно занять.

С заплывшими до слепоты глазами я тыкала ключом в скважину. Свет на площадке не горел, а лезть сейчас за телефоном мне казалось не легче десятикилометрового забега.

Замок щёлкнул. В следующий же миг я уловила шевеление за спиной. Но уже оборачиваясь, почувствовала, как дверная ручка выскальзывает из рук. Чья-то ладонь пронеслась у моего лица, и вцепилась в проём. Сильный удар в спину, прошёл так неожиданно, что я не успела подставить руки, когда полетела в стену своего коридора.

Нос зашёлся острой болью.

Замок молниеносно щёлкнул. Но секунды больше ничего не происходило. Я медленно развернулась, растирая явно кровоточащий нос. Едва доносящийся из окна кухни отблеск городских сумерек обводил крепкий силуэт.

– Ч… что вам нужно… – сипела я, пытаясь сообразить, как далеко до ножа, или хоть чего-нибудь для обороны.

Человек, вероятно мужчина, медлил. Он явно не грабитель, потому что грохнул бы меня сразу же, с открытием двери.

– У меня ничего нет… – больше машинально сказала я.

Я медленно двинулась в право. До коридора в кухню были сантиметры.

Но тут же быстрым выпадом он прижал меня к стене, давя предплечьем на горло. Я пыталась кричать, но только захлёбываясь гаркала. Руками я вцепилась нападающему в плечи, из последних сил надеясь отстранить его хоть немного. Следующий удар пришёлся мне в бедро, вызывая болевую судорогу во всём теле. Ноги подкосились, и я ждала, что вот-вот послышится хруст, с которым ломается шея. Но ублюдок уверенно придерживал моё обмякшее тело. Едва сдерживаемые слёзы полились градом, смешиваясь с сочащейся кровью в бордовый водопад.

Я почувствовала, как рука мужчины замерла аккурат у моего лица, в глаза ударил ослепляющий свет. Всхлипы глухо разносились по всему телу, не в силах вырваться через передавленное горло. Я задыхалась. И тут же подумала, что сдохнуть сейчас не самый плохой вариант… Какой-то маньяк пытается избавить меня пожизненных страданий!

Эта мысль возникла внезапно, и показалась мне такой спасительной, что я захотелось рассмеяться. Тело характерно потряхивало. И уже последние силы я тратила, чтобы придавить его руку посильнее к себе.

Ещё немного…

Бутылка из-под вина с ненавязчивым звоном покатилась в другой конец комнаты, мягко останавливаясь под ногой Дениса, после чего отправилась обратно ко мне. И опять к нему… И опять ко мне…

– Ты уверен? – в десятый раз спрашивал я, тщетно пытаясь разбавить до ужаса не свойственную нашей комнатушке гнетущую атмосферу.

– Да. Я не хочу.

– Ты же понимаешь, без ординатуры…

– Конечно понимаю, – пнул он опустошённый бутыль обратно, – но кто-то ж должен выписывать бабулькам блокаторы рецепторов ангиотензина.

– Откуда такая страсть к клинической фармакологии? Ты её еле сдал.

Денис забрался на свою койку и опёрся на стену, позволяя звону заглохнуть под своей кроватью.