И раздражение улетучилось.

Томина долго не решалась заявить о своем отъезде на работе. Второй год по окончании университета она работала в журнале «Кругосветка», где редактировала большие и маленькие статьи, писала мелкие заметки, сочиняла и форматировала яркие остроумные подписи под фотографиями и заголовки статей, переводила аннотации на английский и испанский языки. Но она все надеялась, что когда-нибудь ее отправят в командировку и позволят ей написать о Мексике.

Заместитель главного редактора «Кругосветки», начальник отдела путешествий Максим Анатольевич Гуров хорошо относился к этой умной, образованной девушке и обещал в скором времени поручить ей самостоятельный материал. Она ждала этого терпеливо, училась редакторскому ремеслу, обретала журналистские навыки. Но он точно знал, что она изнывает от нетерпения попробовать себя в качестве автора интересной статьи или, еще лучше, серии статей.

Когда Гуров вызывал ее, чтобы в очередной раз поручить ей пустяковое задание, Марина смело открывала дверь, и в серых глазах ее светилась надежда, которая сменялась искоркой исполнительской решимости. Она кивала в такт его голосу, пока он излагал поручение. Ее длинные черные волосы, спадавшие слегка вьющимися прядями по плечам, сглаживали резкие движения головы, а иронично сжатые красиво очерченные полные губы словно говорили: «Вы меня еще узнаете!»

Она никогда по доброй воле не являлась в кабинет начальства. Но сейчас понимала, что откладывать свое известие нельзя. Она задержала дыхание, затем резко выдохнула и шагнула в кабинет Гурова.

Начальник отдела путешествий что-то самозабвенно рассматривал на экране монитора и не сразу оторвался от этого занятия.

Марина приблизилась к его столу:

– Максим Анатольевич!

– Да, Марина, – рассеянно откликнулся тот, продолжая что-то править в компьютере.

– Максим Анатольевич, – повторила Томина, чтобы выиграть время и собраться с духом.

Редактор вынырнул наконец из своего занятия и поднял взгляд:

– Хорошо, что зашла. У меня тут для тебя как раз работенка есть…

– Да-да, я все сейчас сделаю, но я пришла просить у вас отпуск.

– Отпуск? – удивился Гуров. – Сейчас? Зачем?

– Я уезжаю… через месяц… в Мексику, – доложила Марина, немного запинаясь.

– В Мексику, значит, – воспринял информацию Максим Анатольевич, – через месяц. Ага! А что там у тебя?

Девушка растерялась:

– В каком смысле?

– В таком смысле, что зачем ты туда едешь?

– Я просто так туда еду.

– А-а, понял, просто так…

Начальник смотрел на нее изучающе, и было не понятно, как он относится к ее намерению. Только чуть насмешливые искорки прыгали в его, казалось бы, серьезных карих глазах.

Марина почуяла иронию. И тут ее прорвало:

– Мексика – страна моей мечты. Я всю жизнь мечтала туда попасть. И сейчас так получилось, что я должна туда поехать. Либо сейчас, либо никогда. Я уже и билет взяла. И не отговаривайте меня, и не препятствуйте мне. Дайте мне, пожалуйста, отпуск. Или за свой счет. Или увольняйте! Мне все равно!

Она вдруг испугалась резкости своего тона. Гуров ведь нормальный мужик, умный, спокойный, интересный. В свои тридцать семь лет он много поездил по стране и по странам. Подтянутый, высокий, со спортивной фигурой – результат его активного образа жизни. Он отличался особым редакторским чутьем на увлекательный материал, время и место его подачи. Он и сам блестяще писал, с тонким юмором, ясно формулируя мысли, емко высвечивая самое важное в не самом длинном тексте. В общении с подчиненными всегда был сдержан, дружелюбен. Ругани предпочитал иронию. Сильное недовольство чьим-либо поведением или качеством работы выражал саркастическим замечанием.

Марина мысленно съежилась, ожидая выброса язвительных стрел Гурова, прекрасно осознавая, что сейчас как раз тот самый случай.

Максим Анатольевич окинул девушку оценивающим взглядом, перевел глаза на монитор, от которого та его зачем-то оторвала, и миролюбиво произнес:

– Хорошо. Я принял к сведению твою информацию. А теперь давай о работе поговорим.

Из кабинета начальника Томина вышла с тяжелым сердцем, упрямой решимостью и важным заданием.

Потянулись дни ожидания. Днем она погружалась в работу с головой, а вечером размышляла о предстоящем путешествии. Поездка вырисовывалась очень насыщенная, и охватить задуманное без машины казалось неосуществимо. Последовали мучительные метания. Советоваться с родителями не имело смысла. Она заранее знала их ответ. Мама вообще пыталась отговорить ее от этого вояжа. Принятие самостоятельного решения давалось тяжело. Она столько раз взвешивала все «за» и «против» и даже составляла их список. Колоночка «за» содержала разумные доводы. Все аргументы колонки «против» сводились к одному – страшно. Это субъективное и малопродуктивное понятие, и в конце концов Марина отмахнулась от него. Жить в принципе страшно. Страшно лететь туда и все прочее. Значит, надо брать машину.

На работу Марина ходила механически. Но иногда, вынырнув в реальный мир из своих мыслей, она покрывалась холодным потом, осознавая, что зам главного редактора и начальник ее отдела Гуров Максим Анатольевич так ничего и не сказал по поводу ее решения уехать в разгар рабочего сезона. Она упрямо тряхнула черными волосами, и блестящие волны рассыпались по плечам. «Пусть увольняют!» – подумала она и успокоилась. Совсем. Даже не вспоминала о Гурове, а просто делала свою работу. Через неделю она столкнулась в коридоре с одним сотрудником.

– А, Томина! Тебя искал начод! – радостно крикнул он и побежал дальше.

Начодом сотрудники называли между собой Гурова. Марина окаменела. Выдохнула, собрала в кулак всю свою решимость и бодро зашагала в сторону начодовского кабинета.

– Добрый день, Марина! – поприветствовал ее Гуров. – Нам нужно поговорить с тобой о твоей поездке…

– Да, Максим Анатольевич, – перебила его Томина. – Если вы намерены запретить мне ехать, то увольняйте меня.

Сказала как отрезала. И гордая своей храбростью, уже готова была откланяться.

– Увольнять? – переспросил Гуров задумчиво. – Ну зачем же увольнять? Лучше спрячь колючки, сядь и пообщаемся.

Марина с удивлением опустилась в кресло.

– «Кто весел, тот смеется; кто хочет, тот добьется», – процитировал он свою любимую песню[8], ставшую уже его присказкой. – Расскажи мне подробней, где именно ты собираешься побывать и что хочешь увидеть.

И она рассказала о своем увлечении Латинской Америкой, мексиканским фольклором, мезоамериканскими древностями. Поведала и о том, что подтолкнуло ее к этому решительному шагу. Обрисовала желаемый маршрут и высказала сомнения по поводу способа передвижения по Мексике. Гуров понимающе кивал, что-то уточнял, изумлялся, соглашался, проникался ее заботами.

– Очень хорошо, – подвел он итог. – Теперь слушай меня. Ты едешь в Мексику в командировку. Билет мы тебе оплатим. Ты берешь машину. Сейчас вместе посмотрим варианты и закажем. Маршрут выстроим более тщательно. Готовишь материал по своей специальности: мифы, легенды, обычаи, традиции, влияние древних цивилизаций на жизнь современных мексиканцев, их отношение к ожидаемому концу света. «Кто ищет, тот всегда найдет». В общем, все самое интересное, яркое, загадочное, мистическое, завораживающее. Поедешь недели на три. Материал соберешь на несколько статей. Устроим читателям мексиканский сериал как раз к концу света.

Гуров улыбнулся.

Марина механически растянула губы в натянутой улыбке. Она не могла прийти в себя от удивления. Ошеломленная, с полминуты переваривала услышанное и вдруг радостно запричитала:

– Ой, спасибо, Максим Анатольевич, спасибо! Как замечательно, как интересно! Я всю жизнь мечтала о такой работе. Я рада, что буду вам полезной и дам материал для статей…

– Томина, – прервал ее щебетание Гуров, – это будут твои статьи, твои, не мои.