Томина очнулась. Перед ней стоял служащий Латиноамериканской башни. Светящийся огнями огромный город раскинулся вокруг.

– Простите, – пролепетала девушка. – Город такой красивый, что я увлеклась и потеряла счет времени.

– Это у нас часто бывает, – дружелюбно улыбнулся мексиканец.

Марина послушно последовала за ним к лифту.

«И старый индеец рухнул замертво». Марина поставила точку и откинулась на спинку кровати. Она сидела в своем номере в отеле с ноутбуком на коленях и уже часа три беспрерывно печатала, периодически листая блокнот.

Удивительно, такой длинный день, столько впечатлений, но ей совсем не хотелось спать. Пробежав глазами напечатанное, она прикрепила документ к имейлу и впечатала электронный адрес своего начальника Максима Гурова. Это был ее первый самостоятельный материал, ее поразительные видения, связанные со знаменитыми легендами о Теночтитлане. Поколебавшись секунду, она решительно кликнула «отправить».

Оставшуюся до отпуска неделю Беловежского никто не узнавал. В рабочее время он пребывал в каких-то своих думах, днем пропадал в интернет-кафе Коиштлауаки, а вечером погружался в фотографии моста и музея, периодически что-то записывая в блокнот. Иногда по часу сидел, уставившись в одну точку, и внезапно начинал что-то судорожно строчить. Несколько раз за его спиной неслышно показывался Полонски и столь же незаметно исчезал.

Однажды за обедом шеф поинтересовался, не имеет ли Алехандро Беловежски желания поделиться своими научными изысканиями с товарищами по экспедиции. Саша выразил сомнение в правомерности обнародования своих фотографий, если первым надписи сфотографировал и прорисовал голландец.

– Фотографии сами по себе, даже с прорисовками, в отсутствие интерпретации еще ничего не значат, – возразил Джордж. – Смелее. Сделай просто презентацию. Впоследствии, если сочтешь нужным, опубликуешь статью.

Еще через пару дней уединенная сосредоточенность Беловежского принесла плоды. Джордж Полонски – сам! – пригласил всех в лабораторию на научную презентацию молодого эпиграфиста. С восторженной увлеченностью Александр рассказал товарищам по экспедиции, что он ухитрился рассмотреть в загадочных письменах. Неоценимая скрупулезность добровольцев текистепекского музея помогла Саше разобраться в рисунках двух Текистепекских полотен.

– Эти изыскания – плод совместной работы с моим другом Антоном Комодовичем, который работает сейчас в Шкарете в Центре эпиграфики Кнорозова. Благодаря его прорисовкам, сделанным на основе моих фотографий, мы вдвоем попытались проанализировать найденные надписи. Считаю своим долгом также выразить благодарность голландскому ученому Ван Дойзбергу. Именно ему принадлежат первые фотографии надписей и их прорисовка. Моя особая благодарность обращена к нашему руководителю, мистеру Джорджу Полонски, который сподвиг меня на эту презентацию.

Завершив общепринятые благодарственные расшаркивания, Александр приступил к скрупулезному изложению своих изысканий. Привыкшие иметь дело с керамикой, остатками бытовых предметов, останками жилищ и другими красноречивыми свидетелями эпох, археологи наблюдали, как русский заставлял «говорить» странные, забавные картинки на блоках, без всякой системы встроенные в текистепекский мост.

После презентации посыпались вопросы, самые разнообразные, на разных языках. Саша отматывал слайды назад, что-то объяснял, размышлял вместе с автором вопроса. Когда шквал вопросов миновал, все сначала притихли, а потом окружили выступавшего и пытались выяснять интересовавшее их уже в личной беседе. Наконец постепенно все разбрелись по базе. Беловежский тоже собрался было уйти.

– Останься, Алехандро, – услышал он голос шефа.

«А вас, Штирлиц, я попрошу остаться», – усмехнулся Саша про себя.

Полонски, который сидел с неизменной бутылкой пива за небольшим столиком в углу террасы, указал ему на свободный стул. Отклика на проведенную презентацию не последовало, хотя именно это Александр и ожидал от босса.

– Когда уезжаешь в отпуск? – поинтересовался тот.

– Завтра днем.

– Маршрут?

– Сначала в Оахаку. Там я не все еще осмотрел в окрестностях. Оттуда автобусом в зону майя.

– Помнишь, я предупреждал тебя, чтобы избегал путешествовать по Мексике ночью?

– Вы имеете в виду реальность местных страшилок?

– А ты уже и про них знаешь?

– Мой сосед Фернандо ежедневно проводит среди меня просветительскую работу, – засмеялся Саша, – местные легенды всякие рассказывает.

– Страшно?

– Уж-жасно! – подыграл он.

– Ну вот! – подытожил Джордж, словно русский признался, что действительно верит в эти страшилки.

Он допил бутылку пива и, точно фокусник, откуда-то извлек еще одну и предложил собеседнику. Беловежский неопределенно мотнул головой, с нетерпением ожидая продолжения разговора, догадываясь, что начат он неслучайно. Полонски откупорил бутылку и передал ее Александру, открыл еще одну, сделал хороший, весомый глоток и начал говорить:

– Дело, конечно, даже не в темноте. Мексика – опасная страна. Но обычно считается, что особенно опасен север страны, ближе к США. Там идет торговля наркотиками, основной наркотрафик. Но зона майя тоже далеко не безопасна. Тем более для одинокого путешественника. Да еще и русского…

– Русского? – удивился Беловежский. – Почему русского?

– Расскажу тебе одну историю. Дела давно минувших дней… Но все же… Лет десять назад меня пригласили на семинар мезоамериканистов в город Кампече. Это на Юкатане…

– Знаю я, – не удержался Александр. – В Кампече ценная музейная коллекция по истории майя.

– Вот-вот. Туда должен был приехать один русский коллекционер, который приобрел на аукционе сосуд майя. Он хотел его еще в музей торжественно передать.

– Это вы про «сосуд Ветрова» рассказываете? – уточнил вдруг Беловежский.

– Ты знаешь про него?

– Конечно. Его еще в «Мехиконе»[15] публиковали, правда, там всего две фотографии было, текста целиком не видно, но иконография хорошая. Мы в свое время пытались выяснить, где сосуд хранится в данный момент, но ничего не узнали – он куда-то пропал. Так что же получается, что сосуд сейчас в одном из музеев Кампече?

– К сожалению, нет, пропал не только сосуд, но и сам коллекционер.

– Это как?

– История темная и страшная. Подробности неизвестны. Во всяком случае, этот Ветров не доехал до Кампече.

– Что значит, не доехал? – Саша сурово воззрился на своего начальника.

Тот потянул время, вероятно чтобы произвести более сильное впечатление, подогрев до предела нетерпеливое любопытство собеседника. Но Саша не торопил его, лишь молча продолжал пристально смотреть.

Полонски отхлебнул пива и медленно, как будто даже равнодушно проговорил:

– Коллекционера убили. – Он мельком глянул на русского, оценивая произведенный эффект.

Саша не проронил ни звука, он вдруг обнаружил у себя в руке бутылку пива и жадно глотнул в ожидании продолжения.

Джордж продолжил все с тем же показным беспристрастием:

– Тело его нашли где-то далеко от Кампече, совсем в другом районе полуострова. Это странно, потому что директор лаборатории майянистики сеньор Буеналус отправил своего сотрудника встретить Ветрова уже на подступах к Кампече.

– Известно, кто его убил?

– Я же говорю, история запутанная. Списали на наркодилеров.

– Гм… Зачем наркодилерам убивать коллекционера из России? Или он мог быть связан с наркотиками?

– Алехандро, я тебе это рассказываю как раз для того, чтобы ты понял, что никто и разбираться не будет: убьют, и все.

– Что вы предлагаете? Вообще не ехать? – возмутился Беловежский.

– Calm down![16] – примирительно улыбнулся шеф. – Просто будь начеку. Конечно, лучше бы ты ехал не один! И постарайся не выходить ночью.