– Я умею читать, если ты не в курсе.

– Хорошо, ври дальше! Это сапотеки?

– Насколько я понял, сначала город был сапотекским, но наивысшего расцвета достиг при миштеках где-то в восьмом – десятом веках.

Перед ними раскинулось необыкновенное сооружение. Две прямоугольные трибуны наподобие амфитеатра с гладким склоном смотрели друг на друга. Вся территория была огорожена невысоким каменным забором, и площадка между трибунами и в пределах заграждения образовывала заглавную букву I. На ее прямой линии в межтрибунье торчал, точно кнопка, каменный кругляшок.

На одной из трибун, будто самый главный зритель, восседал огромный кактус. Его многочисленные отростки, словно волосы, встали дыбом не то от удивления, не то от страха.

Сделав потешные фотографии друг друга в смешных позах на «пуговице» посреди поля, они углубились в развалины. Вверх по ступенькам, прыжками с камня на камень, вниз по ступенькам. Так добрались они до самого сердца городища – Дворца шести двориков. Руины этого сооружения представляли собой укрепленные и покрытые желтой штукатуркой остатки стен местами по пояс, а местами и в рост человека.

Путешественники бойко шагнули в это «помещение» и разбрелись по разным «комнатам». Небольшие прямоугольные отсеки сменялись причудливым образом и перетекали в просторные дворики – патио – с остовами округлых колонн.

Беловежский подумал, как весело было бы прочесать все эти помещения и посетить все шесть двориков. Он вышел в очередное патио с пятью пнями бывших колонн и, осознав, что это уже осмотрено, нырнул обратно в проем.

«Странно, похоже, это единственный выход», – удивился он и сию секунду вернулся в патио. И обомлел.

Как из-под земли выросли посреди дворика люди. Они точно не могли добраться до центра этого широкого пространства за те доли секунды, что потребовались Саше на вход, выход и возвращение в патио. Саша изумился и решил, что их просто не было видно за колоннами. Он направился к пожилой паре. Мужчина и женщина говорили по-английски. Поприветствовав их, Саша пошел к другому проему, было шагнул в него, но тут же выглянул, так, ради эксперимента. Пару ветром сдуло, как и следовало ожидать. Он даже не удивился, только ухмыльнулся и упрямо объяснил себе, что они опять потерялись за колоннами. И внезапно истошный чуть отдаленный крик заставил его вздрогнуть. Ему померещилось, что на помощь звали именно его. Марина? Где Марина?

– Марина! – крикнул он.

– Саша, ты где? Я заблудилась. Здесь ловушка. – Крик доносился вроде издалека, а вроде и совсем рядом.

– «То ли чудится, то ли кажется, то ли старый колдун куражится!»[31] Чертовщина какая-то! – в сердцах сказал Саша, ринулся в запутанный клубок помещений и вскоре добежал до Марины, точнее, до источника ее голоса.

– Я тебя вижу, ура! – раздался радостный возглас его потерянной спутницы.

– А я тебя нет. Ты где?

– Слушай, здесь такая непонятная маленькая комнатушка метров шесть от силы. Во всем дворце стены желтые, а здесь – «этюд в багровых тонах». Я сюда проникла, перешагнув через небольшой порожек. А теперь – караул! Замуровали! Кругом высокие стены и только маленькое окошко, через которое я тебя и вижу. Куда только делся тот порожек?

И он ее увидел. Она торчала в прорези каменных стен. Видны были только плечи и голова.

«Врет, – мелькнула мысль, когда он оценил выпуклую каменную кладку со своей стороны. – Мистики напускает».

– Вылезай отсюда. Нам еще далеко ехать, – сердито велел он.

– А мне без твоей помощи не вылезти. Здесь довольно высоко и гладкая стена, – заверила она и игриво добавила: – Только ты сначала сфоткай меня здесь. Зря я, что ли, тут замуровалась?

Фотосессия и операция по спасению заняли пару минут.

– Ты рисковал остаться без водителя.

– Так за тобой глаз да глаз!

– А-а, я тебя раскусила! Ты решил избавиться от меня как от шофера и завладеть моим авто.

– Разгадала мой коварный план!

Так перекидываясь шутками, они без труда прошмыгнули через анфиладу проемов Дворца шести двориков и добрели до возвышенных окраин городища.

– Туда? – Беловежский указывал на убегавшую ввысь тропинку.

– А что там?

– В официальных стендах значится крепость.

– Туда! – задорно кивнула Марина и весело заскакала вверх по тропинке.

Александр изумлялся – та же ли это девушка, что вчера с одышкой тащилась, еле передвигая ноги, в Эль-Мирадор?

Вдоль будто изрытой оспинами известняковой скалы по каменистой коричневой почве извилистая крутая тропа привела их на небольшую площадку. Сквозь густые засохшие заросли, вероятно, можно было пробраться дальше наверх. На поросшем колючим сухостоем горном склоне кое-где топорщились остатки каменной кладки, захваченные кактусами и беспорядочным кустарником в безраздельное пользование. Все, что беспощадное время сохранило от некогда могучей крепости. С возгласом «Тут что-то интересненькое!» Беловежский ринулся в прямоугольную яму посреди площадки.

– Очевидно, гробница! Какая тут резьба по камню! – вещал он из подземелья.

Томина шагнула за ним, поглазела на барельеф и стелу из-за широкой спины своего компаньона и выбралась наверх. Поднявшись из ямы, Саша успел заметить, что она быстро и целеустремленно удалялась к другому краю площадки. Навстречу ей вышла небольшая группа туристов, которых она весело приветствовала. На секунду они застили ее фигурку, и, когда он увидел ее снова, у него захватило дух. Она передвигалась по узкой тропке, созданной природным выступом горы и доведенной до ума рукотворной каменной кладкой. Тропка вела к мощным обломкам скал, которые некогда, возможно, исполняли роль донжона. Теперь же они довольно нелепо, хотя и устрашающе торчали над стеной.

Александр ускорил шаг. Место показалось ему опасным. Девушка стояла в расщелине между обломками «донжона», отчаянно жестикулировала, куда-то показывала, явно с кем-то беседуя. Собеседника Саша не увидел.

– Марина! – крикнул он.

Она обернулась на его голос и призывно помахала. Он как раз ступил на эту небезопасную стену, чувствуя себя почти канатоходцем. Он старательно смотрел под ноги. Однако каким-то не то зрением, не то чутьем он вдруг заметил, что Марина подалась еще вперед и исчезла из поля зрения, будто шагнула в пропасть.

– Марина-а-а! – как оглашенный отчаянно завопил Саша и побежал.

Помаячив за Сашиной спиной, Марина вернулась на площадку над Ягулом. Ее с самого начала манил вид сверху на удивительные окрестности. С небольшого пятачка, как со смотровой площадки, являла себя глазу обширная долина, отороченная разномастными выпуклостями. На горизонте, слегка затемняя небесную лазурь, едва угадывались очертания гор, отливая приглушенным рериховским фиолетом. Будто на подносе, лежали руины поселения, серыми развалинами разбросавшись по высохшей желтой траве.

Лабиринт Дворца шести двориков, который недавно поглотил девушку и мороком бросал от стены к стене, пока не замуровал в кроваво-красной комнатенке, отсюда виделся уравновешенным, упорядоченным сооружением. Осмотревшись, Томина заприметила две громоздкие глыбы в отдалении. Скрытые кустарником, они несуразно топорщились в стороне от горы, как будто даже парили без опоры, несмотря на свой многотонный вес.

Любопытство влекло Марину к этому странному объекту. Приблизившись, она осознала, что два грандиозных обломка скалы крепятся к узкой, едва заметной каменной кладке. Спотыкаясь о торчащие повсюду каменюки, она ринулась к этим «парящим» утесам, окрестив их для себя словом «донжон». С трепетом и предвкушением чего-то невероятного ступила она на неширокую перемычку между твердой надежной почвой и «донжоном». В самом узком месте ей пришлось разминуться с возбужденной гурьбой возвращавшихся с «донжона» туристов. Они восторженно поприветствовали друг друга. Это место никого не оставляло равнодушным.