Повисла зловещая тишина.

– Спасибо вам за помощь, Леонардо!

– Не за что, – улыбнулся мексиканец.

Они сидели в уютном ресторанчике в центре Мехико. Все формальности прибытия остались позади. Машина получена. Заселение в отель с внутренней стоянкой проведено. Можно продолжить знакомство за ланчем, тем более что остались незакрытые темы разговора.

Когда было покончено с изучением меню и заказом блюд, Гарсия спросил:

– Вас не укачало при посадке? Мне показалось, что вас что-то тревожит.

Археолог исподволь наблюдал за девушкой с тех пор, как они покинули самолет. Она была погружена в свои мысли и казалась безучастной к окружающему миру. Он подумал, что без его помощи она бы не справилась в новой для нее стране. Даже теперь она все еще пребывала в глубокой задумчивости.

– Я хорошо себя чувствую, – откликнулась Томина. – Просто я потрясена увиденным.

– Ах да! Мехико! – Он понимающе кивнул. – Вы упоминали чудесное озеро. Что вы имели в виду?

Девушка покраснела, слегка пожала плечами, немного замялась, но ответила:

– В том-то и дело. Мне кажется, мы с вами видели не одно и то же. Я даже боюсь рассказать вам, что я видела. Вы сочтете меня сумасшедшей.

Мексиканец не подгонял, опасаясь спугнуть ее откровенность.

И она продолжила:

– Я не видела город с самолета. Я видела озеро. Огромное озеро. И еще, – она огляделась, – я видела его.

Она ткнула пальцем в центр мексиканского флага, изображенного на буклете с меню. Зеленая, белая и красная полосы составляли прямоугольник флага. В центре белого поля коричневый орел распахнул крылья, клювом прикусил горло змеи и лапой придерживал ее извивающееся тело. Орел восседал на зеленом кактусе, который покоился на скале. Ниже стилизованное озеро обрамлялось зеленой гирляндой.

– Орла? – удивился Гарсия.

Томина кивнула. И рассказала все, что привиделось ей в иллюминаторе самолета. Ее собеседник в изумлении долго не мог вымолвить ни слова.

– Вот, я же говорила, что вы сочтете меня умалишенной.

– Нет-нет, – поспешил заверить ее археолог.

– Но что все это значит? – И Марина снова указала на орла на флаге.

– Это легенда об основании Теночтитлана-Мехико.

– Мне она известна, – перебила Марина. – Легенда о том, как племя мешиков, будущие ацтеки, отправились с севера Мексики в поисках земли обетованной. Путь им указал бог солнца Уицилопочтли. Орел, раскинувший крылья навстречу солнцу и пожирающий змею, сидя на могучем кактусе, должен был стать знаком. И после долгих скитаний народ мешиков встретил своего божественного орла. Он сидел на возвышавшемся посреди острова утесе в самом сердце огромного озера Тескоко. Ведь так? Но почему я увидела это?

– Думаю, что вы обладаете уникальным даром видеть воображаемое. И, безусловно, с моей страной у вас есть особенная связь.

– Неужели? – смутилась Томина. – Скажите, что стало теперь с озером? Я все время недоумевала, куда же делась эта водная ширь?

– Ацтеки научились отвоевывать у озера жизненное пространство, используя особые техники сельскохозяйственных работ.

– Да, – грустно проговорила Марина. – Теперь озеро даже не угадывается под этим кишащим людьми мегаполисом-гигантом.

Они помолчали, отдавая дань каким-то своим размышлениям.

– Леонардо! – встрепенулась Томина. – Вы же не дорассказали мне про того русского.

– Вы уверены, что хотите знать продолжение этой грустной истории?

– Конечно. Вы говорили о том, что сопровождали в поездке по Мексике некоего Игоря Ветрова, кажется, так ведь?

– Да-да, я помню. Именно так. – И Леонардо Гарсия вздохнул и с неохотой и сомнением возобновил рассказ: – Из Паленке мы съездили в Тонину. Это археологическая зона километрах в ста двадцати от Паленке. Игоря восхитил многоярусный холм, так чудесно приспособленный фантазией майя под свои нужды. Вечером мы вернулись обратно, в городок Паленке, и обосновались по настоянию моего спутника в маленьком дешевом отельчике. За долгой интересной беседой и рюмочкой мескаля мы просидели в номере Игоря до поздней ночи. Знакомство с Мексикой и ее древностями произвело на него неизгладимое впечатление. Он разоткровенничался. Он оказался другом детства моего старого знакомого, русского археолога, того самого, который просил меня ему помочь. В общем, была уже глубокая ночь. А мы все сидели и болтали при свете ночника…

Марина внимательно слушала, ее воображение рисовало ей картину той задушевной ночной беседы, как будто она была ее непосредственным участником.

Археолог сделал паузу, взглянул на девушку и, заметив ее нетерпение, продолжил:

– Неожиданно мы услышали легкое шевеление за дверью. Потом ручка двери стала беззвучно ерзать, и в замке раздался тихий металлический скрежет. Кто-то явно осторожно пробовал открыть дверь нашего номера снаружи. Мы сначала затаились, но тут я резко дернулся к двери и громко спросил: «Кто там?» Пауза. И нарочито пьяный голос осведомился: «Это номер 237?» – «Нет!» – «Ой, извините, я ошибся номером». И удаляющиеся шаги. Мы с Игорем переглянулись и несколько минут молчали.

Гарсия умолк.

– Что же это было? – поторопила его Марина.

– Игорь заговорил первым. Казалось, он говорил спокойно и рассудительно: «Это случается. Люди не очень трезвые ошибаются номером». – «Пожалуй, – согласился я. – Но не думаю, что все это случается с одним и тем же человеком в течение всего трех дней!» – «У нас говорят, Бог троицу любит, – улыбнулся Игорь. – Три попытки меня ограбить не увенчались успехом. Может, они успокоятся?» Меня порадовал его оптимизм. Я понял, что ошибся, посчитав его капризным и мнительным. «Что они могут хотеть от вас?» – спросил я. Он тогда не раскрыл мне правду. Сказал только, что человек он деловой и поэтому достаточно состоятельный. Я узнал, что он приехал познакомиться с мексиканскими древностями и должен встретиться с нашим общим другом на Юкатане. Мне ничего не оставалось, как поддержать его оптимизм и продолжить наше путешествие, просвещая и охраняя его по возможности.

– Погодите! То, что вы рассказываете, это так страшно! – ужаснулась девушка.

– Конечно, ваше воображение уже нарисовало сцену из фильма ужасов, – понимающе отозвался Леонардо. – На самом деле страха не было. Мы пребывали в прекрасном расположении духа, шутили, и какая-то пьяная выходка не могла нас напугать сама по себе. Мы бы только посмеялись над незадачливым бедолагой, не нашедшим свой номер. Посмеялись, если бы не приключения с чемоданом и отелем в столице.

– Что же дальше? Произошло что-то еще? – Любопытство не оставляло девушку.

– Произошло что-то еще, – медленно и отстраненно повторил слова Марины археолог. – О да, произошло. Никто и ничто не потревожило нас в поездке в лакандонскую сельву. Я показал Игорю фрески Бонампака. Мы даже сплавали по кишащей крокодилами Усумасинте в глубочайшие джунгли Йашчилана. Но крокодилы не заинтересовались ни персоной моего спутника, ни его богатствами. Не проверяли содержимое его рюкзака и обитатели йашчиланской чащи. Не набрасывался на русского и лодочник-ланчеро, перевозивший нас по реке. Игорь был потрясен увиденным. Он погружался в доколумбовую историю и перестал думать о неприятных происшествиях.

– А где все это время он оставлял свои вещи? Он, что, носил их с собой?

– Нет. Он вез с собой небольшой чемодан с личными вещами, который мы держали в багажнике машины. Ведь прилетел он в Мехико, а улетать собирался из Канкуна. В археологические зоны он брал с собой лишь небольшой рюкзак. Где он все это время прятал то, что искали преследователи, я до сих пор не знаю.

– А что он прятал? Значит, за ним все-таки охотились? – изнывала заинтригованная Томина.

– Все в свое время. Не спешите, – улыбнулся Леонардо, но тут же помрачнел. – Перед путешествием на Юкатан мы снова ночевали в Паленке. На всякий случай отель мы сменили. Остановились в совсем плохоньком доме для гостей на территории монастырского приюта. Бывшие кельи во внутреннем дворике здания и служили номерами. И нам показалось, что здесь будет безопасно. Номера наши очень близко соседствовали, а подход к нашим входным дверям загораживал наш автомобиль. За день мы устали. И я провалился в сон. Но сквозь сон меня начал тревожить какой-то звук, словно дребезжание. Я долго выныривал из дремотных пут. Комнатка была малюсенькая. Очертание окна рисовалось световым квадратом. Вдруг темный силуэт метнулся в окне.