- Даю двадцать, - раздался визгливый женский голос. Римма обернулась – руку с красными ногтями подняла толстая высокая дама в оранжевой хламиде. На лицах девушек отразился ужас.

- Почтенная госпожа Суне предлагает двадцать серебряных монет! За этих красавиц! Этих умниц! Из них выйдут не только прекрасные жены и наложницы, но и исполнительные, смышленые служанки!

- Как же, служанки, - нехорошо ухмыльнувшись, сообщила Римме сидевшая за соседним столиком дама в коричневом кимоно, и пустила вонючие кольца дыма.

- О почтенной Суне ходят настоящие легенды среди рабов, - опять затянувшись, продолжила она. - Говорят, в процессе нервного возбуждения она склонна жечь лица своих служанок калеными щипцами для очага. А в красную луну она устраивает танцы.

- Танцы? – опешила Римма.

- Танцы, - кивнула оказавшаяся словоохотливой, женщина. - Только танцуют рабыни не босиком, и не совсем в обычных башмаках…

Насладившись неприкрытым нетерпением на лице слушающей ее женщины, по виду, инопланетки, она с удовольствием продолжила:

- Они пляшут в железных башмачках, раскаленных докрасна. Недолго они живут, если удается пережить кровавую ночь… Кому нужны рабы-калеки.

Тем временем худой, как жердь, торговец, считал, и каждое его слово болезненной судорогой пробегало по лицам девчонок на помосте:

- Двадцать серебряных монет – раз! Двадцать серебряных монет – два! Двадцать серебряных монет…

- Пятьдесят монет! – перебил его толстый торговец с объемной сумкой у живота.

Публика ахнула. Видать, это была высокая цена.

Сделав на лице загадочное выражение, одним рывком торговец сдернул с девушек розовые покрывала, и публике были представлены молодые, стройные, одинаковые тела, покрытые медным загаром.

В толпе нарастал гул.

Следующим движением работорговец вынул острые заколки из волос девчонок, и темные кудри окутали каждую из них до пояса.

- Пятьдесят монет – раз, - начал работорговец.

- Один золотой, - поднялась толстая женская рука с красными ногтями.

Смотреть на безысходность, написанную на лицах сестер, для Ри было почти невыносимо. Но ради Тары она должна терпеть. Деммиз сидел бледный, как полотно, со сведенными к переносице, бровями.

- Два золотых, - неожиданно подняла руку женщина рядом с Риммой.

- Не волнуйся, дорогая, - шепнула она Римме. - Вижу, что у тебя слишком мягкое для нашей планеты сердце, - пояснила она. - Я не люблю развлекаться, истязая рабов. Мне нужно выбрать подарок мужу, - подмигнула она на этот раз Дему, а затем, наслаждаясь ошеломленными лицами инопланетцев, обернулась к толстой Суне и показала ей неприличный жест, довершая свой триумф.

Потом была очередь огромного темнокожего мужчины в цепях – на ногах и руках, следом проданными с молотка оказались трое молодых парней, пятеро девушек, поочередно, и даже одна беременная женщина с черными кудрявыми волосами и голубыми глазами.

- Эта рабыня сделает все, что вы ей прикажете, - надрывался худой работорговец, - Всем нам известна болезненная привязанность женщин к своим детям, в особенности если это новорожденные младенцы. Беременную рабыню и двоих молодых мальчиков купила толстая госпожа Суне, и, довольно улыбаясь, удалилась.

Тары все не было.

С каждым новым пленником, выводимым на помост, торговец с надеждой вглядывался в лица Риммы и Деммиза. Однако они оставались непреклонными. Приложив все свои актерские способности, Римма изобразила откровенно скучающее выражение, а первый пилот зевнул, прикрыв рот ладонью, и посмотрел на выход. Торговец заметно занервничал. На инопланетчиков он возлагал самые большие надежды.

- Следующим номером представляется сравнимая своей красотой разве только с божественными Ликами, белокожая госпожа с далекой звезды! – наконец, возвестил он, и утомившаяся публика, которая начала уже было переговариваться в голос, умолкла.

Как и рассчитывал торговец, все внимание оказалось прикованным к помосту. Однако ему удалось заинтересовать этих инопланетчиков, видимо, они, как это случается, пришли сюда выкупить свою подругу. Довольный своей сообразительностью, торговец все чаще и чаще ухмылялся.

- Только сегодня и только у нас! Женщина с невероятно красивым лицом и стройным телом! Эта женщина не знала плохого обращения, и купивший ее, сможет вдосталь насладиться ее белой, нежной кожей, без единого шрама! Глаза ее, как голубые звезды, брови – тонкими полумесяцами украшают высокий, чистый лоб, губы – как драгоценные рубины в венцах властителей, талия тонкая настолько, что обхватить ее можно руками, и грудь, как мрамор, но при этом мягкая и упругая на ощупь…

Страстную речь работорговца прервали выкрики из зала:

- Так давай уже ее сюда, свою госпожу с далекой звезды!

- Которую продадут сегодня в цепях, как скотину!

Публика откровенно развлекалась.

- Может, не так она и хороша, как вопит этот плут!

- Может, и вовсе кривая на один бок!

- И хромая в придачу!

- Или прошедшая сотню-другую торговцев, по пути сюда!

Слушая грубые выкрики из зала, опытный работорговец не унывал. Он знал, что теперь все внимание будет направлено на следующую женщину. Вопли зевак, которые сами о том не знали, как нельзя лучше способствовали его ремеслу. Жестом он приказал вывести женщину. Скрытая с головой красным покрывалом она послушно просеменила за двоими стражниками.

Выдержав эффектную паузу, театральным жестом торговец сдернул с невольницы покрывало, явив публике долгожданный товар.

Зал ахнул.

И вместе с залом не сдержали своих возгласов Римма и Дем.

На помосте, в окружении стражников, рядом с отвратительным худым работорговцем, в цепях, сомкнутых вокруг узких щиколоток, в красной короткой тунике без рукавов, на завязочках скрепленной на точеных плечиках, стояла Эстель.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Бывшая региональная супруга мистера Эддара выглядела напуганной, но эти нервно подрагивающие красные губы, и стреляющие туда-сюда по лицам местной публики, расширившиеся от страха глаза, делали ее еще привлекательнее. Должный эффект на зиккуратцев произвели и волосы инопланетки – белокурые локоны дивы Арттдоумие оттеняли ее мраморную белую кожу, выгодно подчеркивая ее молодость и свежесть, и в сочетании с подведенными алой краской губами сердечком, смотрелись действительно сногсшибательно. Красная прямая туника до середины бедра, качелями располагающаяся на груди женщины, довершала облик. Работорговцы Зиккурата знали свое дело. Зал восторженно взревел, что еще больше напугало Эстель.

- Полторы золотые монеты!

- Две!

- Две золотые монеты и пятьдесят серебряных! – раздались крики из зала, хотя торговец даже не начинал торг.

Работорговец довольно ухмылялся, глядя на беснующуюся публику. Определенно, сегодня особенно удачный день. И завершение торгов будет еще удачнее, чем он предполагал. По вытянувшимся лица инопланетчиков он понял, что не ошибся – они действительно знакомы с его товаром. А по радости, которая охватила лицо этой белокожей инопланетной шлюхи, едва только она заметила господ с золотой птицей, он окончательно убедился в своей правоте. Надо было дожимать их.

- А что ты скажешь, почтенный?- спросил он Дема. - Стоит ли это совершенство трех золотых монет? – и он бросил умильный взор на пояс первого пилота.

К его изумлению, и инопланетный гость, и его подруга захохотали в голос.

- Она не стоит и ломаного медного гроша, - отсмеявшись, ответил инопланетчик.

Желаемое уплывало прямо из-под носа работорговца.

- Я отдам вам эту чудесную женщину в обмен на птицу, восседающую на плече твоей почтенной супруги.

- Ну как, Юдвиг, согласен обменять себя на Эстель? – неслышно, одними губами поинтересовалась у птицы Римма.

Юдвиг ответил ей, не разжимая клюва:

- На Эстель?! Вы издеваетесь! Даже если пообещаете мне по перстню на обе лапы!..