— Какой ужас, детка, — Кристина ошеломленно прикрывает губы одной рукой, продолжая пускать на меня жалобные взгляды. — Но почему твоя мама не уходила от него?

— Возможно, я чего-то не понимаю в любви, но она очень сильно любила его и всегда говорила мне, что он очень похож на моего биологического отца. Но апогеем ситуации было то, что в очередной раз он напился и начал накидываться на маму из-за того, что она не дает ему последних денег, которые отложила на продукты. Он избивал ее у меня на глазах, а я с криками злости пыталась остановить его, отчего делала только хуже. В этот день маму увезли в больницу с сильными побоями, а за ним приехала полиция, — дрожащей рукой я смахиваю слезу, пытаясь перетерпеть ту боль, от которой разрывает на части. — С того момента я больше не видела его.

Я все еще помню то потерянное и опустошенное чувство, когда карета скорой помощи у меня на глазах увозила избитую мать в бессознательном состоянии, а рядом к соседней полицейской машине вели скрученного отчима, кричащего мне вслед различные ругательства, которые не имеет права слышать в свой адрес ни один ребенок в мире. Но мне было плевать на него, я знала, что после такого я больше не увижу это чудовище. В тот момент мне было страшно и страшно не за себя, страшно за маму. Я не знала, что с ней и через сколько часов, дней или может быть недель я увижу ее.

В тот день за мной приехал Кристиан со своей матерью, которую я знала на тот момент. Они забрали меня к себе и в общей сложности я прожила у них около месяца до полного восстановления мамы. Ближайшие несколько недель полиция не переставала приходить в наш дом, дело отчима было хоть и не такое громкое, но требовало много внимания, времени и сил, в тот момент, когда мы хотели максимально быстро забыть о произошедшем.

У мамы не было денег на психотерапию и именно поэтому я, будучи ребенком, замкнулась в себе и переживала все страхи в своей голове в полном одиночестве. В тот момент, когда я своими глазами видела, как увозят мою мать, я зареклась, что отныне ни один мужчина не посмеет коснуться меня без моего согласия. С того дня между мной и мужским полом была воздвигнута непробиваемая стена, разрушить которую в силах только я сама.

— Боже мой, — девушка сочувственно берет мою руку, слегка сжимая ее. — Хочешь, мы не будем показывать это в эфире?

После очередного стакана воды я более-менее прихожу в себя.

— Я пересилила себя, рассказала тебе историю своей жизни и благодаря кому у меня развилась способность считывать эмоции людей, а показывать это народу или нет решать вам, — честно отвечаю я, глядя в глаза Кристине Мадсен.

Она продолжает бросать сочувственные взгляды в мою сторону, одобрительно кивая в ответ. Я натягиваю улыбку и встаю с кресла, аккуратно поправляя платье. По пути надеваю белую маскарадную маску и мысленно выдыхаю, ведь благодаря ей больше никто не увидит мои заплаканные глаза.

Проходя мимо бесконечных коридоров дворца и отчаянно пытаясь вспомнить расположение нашей комнаты, мой слух отчетливо улавливает разговор двух мужчин на повышенных тонах. Спустя несколько шагов, я начинаю различать некоторые слова, принадлежащие мужчине в возрасте, и невольно замедляю свой шаг посреди длинного коридора. Мимо проносится любопытная молодая горничная с комплектом белья в руках, странно озираясь на меня, она коротко кивает мне и только спустя несколько секунд до меня доходит то, как я выгляжу со стороны, стоя посреди коридора и подслушивая чужие разговоры. Неловко улыбаясь ей вслед, я без надобности дотрагиваюсь до венецианской маски, ускоряя шаг и в какой-то момент улавливаю нотки знакомого напряженного голоса.

— … и я уже выразил свое мнение по этому поводу, — доносятся до меня сердитые нотки в голосе Кристиана.

— … или я закрываю отбор к чертовой матери!.. — звучит в ответ разъяренный голос короля.

— Ты волен делать все, что угодно! — с раздражением проговаривает принц.

В этот момент ручка одной из многочисленных дверей коридора слегка поскрипывает, и я начинаю нервно метаться от дверей к окнам, отчаянно делая вид, что просто прохожу мимо. Поправляя маскарадную маску на лице, я продолжаю идти куда-то вперед по коридору, угадывая, из какой двери выйдет человек, но, когда вижу перед собой разъяренный взгляд Кристиана — невольно замираю на месте. Некоторое время он не замечает меня, продолжая идти вперед, но как только его мимолетный и настороженный взгляд касается моего платья, плавно поднимаясь вверх — напряжение в голубых глазах постепенно спадает, перерастая в легкое удивление.

— Лилибет, — тихо произносят его губы именно в тот момент, когда я разворачиваюсь к нему спиной, чтобы сбежать, но как только слух улавливает его до боли знакомый голос в сочетании с легкой хрипотцой — ноги наотрез отказываются слушать мои команды.

Сегодня на нем сидит обыкновенный темно-синий полувер с круглым вырезом поверх голубой рубашки, невероятно подчеркивающей голубизну его глаз, и привычные черные слаксы.

Я резко закрываю глаза, плотно сжимаю веки и невольно кусаю нижнюю губу, все это время пытаясь угомонить сердце, намеревающееся выпрыгнуть из груди. За одно мгновение проносятся тысячу мыслей, и я отчаянно пытаюсь понять отчего я прямо сейчас хочу сбежать от него. Я стала свидетелем случайной или очередной ссоры между королем и принцем или я до сих пор невероятно зла на него за всю ситуацию с Селеной?

— Прости, я просто проходила… — неожиданно выпаливаю я, прежде чем успеваю подумать.

— Ты не должна извиняться. Разговаривать на повышенных тонах для отца является вариантом нормы, — тут же перебивает наследник и мой слух улавливает его неторопливые шаги. Открывая глаза, мой взор тут же падает на его лакированные черные туфли. — Прекрасно выглядишь, даже не сразу узнал тебя в таком платье. Надеюсь, в следующий раз на тебе будет платье того же оттенка, что и твое лицо прямо сейчас.

Едва заметная усмешка касается его губ, приподнимая один уголок вверх.

Это что-то вроде комплимента? Я не знаю, как мне реагировать на подобного рода слова! И какого цвета мое лицо прямо сейчас?! Синее, зеленое или… о, Боже, белое?!

Меня бросает в жар, мочки ушей начинают гореть, и я наблюдаю, как мимо нас проносятся пару горничных, одна из которых успевает коротко кивнуть наследнику, а вторая смущенно хихикнуть, отходя от нас на приличное расстояние.

— Ты сердишься? — осторожно спрашивает наследник, разглядывая мое лицо. Некоторое время я молча смотрю ему в глаза. — Ну, конечно, я бы тоже злился на твоем месте… Обещаю, что сегодня же все расскажу тебе. Жди меня возле малого бального зала после бала. Слышишь?

— Кристиан? — раздается позади обеспокоенный женский голос. — Я тебя обыскалась, мне нужна твоя помощь.

Юноша прикрывает глаза, громко выдыхая. Я разворачиваюсь и перед собой обнаруживаю королеву Матильду в легком однотонном платье, прикрывающее колени. Она одаряет меня самой искренней улыбкой, пока я делаю неуклюжий книксен, слегка склоняя голову вперед.

— Добрый день, Ваше Величество, — произношу я робко. — Я уже ухожу.

Бросая мимолетный взгляд в сторону принца, двумя руками я приподнимаю шуршащее платье и ускоряю шаг, стараясь как можно быстрее избавиться от всей этой неловкой атмосферы. И почему меня не покидает чувство, что меня застали с поличным за подслушиванием личных разговоров?

— Лилибет, помни, мы еще не договорили, — бросает мне вслед Кристиан, и я крепко сжимаю губы.

Окончательно заплутавшись в бесконечных дверях и коридорах дворца, я решаюсь обратиться к первому попавшемуся лакею за помощью. Он без проблем помогает мне добраться до нашей комнаты, и я вздыхаю с облегчением, плюхаясь на свою кровать.

Следующие несколько часов до бала мы проводим в комнате полным составом, наблюдая из окна за прибывающими гостями. Каролайн строго настрого запретила нам покидать порог нашей комнаты и Амалиенборг в целом.

— А я верю в дружбу между мужчиной и женщиной, — мечтательно проговаривает Амели, поглядывая в сторону окна.