Ника мгновенно прикрывает руками лицо, тяжело дыша. Осознавая весь кошмар происходящего, ее ошарашенный взгляд нервно бегает по убранству коридора, пока она продолжает всем телом вжиматься в прохладную стену. Пелена ужаса мгновенно застилает глаза, превращаясь в слезы, и в ее голове зреет единственная верная мысль, которой она не смеет сопротивляться.
Девушка мигом бросается в глубь дворца, опасаясь оглядываться назад. Она больше не боится, что столкнется с опасностью, единственное ее желание — убежать оттуда как можно скорее, пока убийца Амели не догнал ее, желая заполучить трофей в виде еще одной участницы отбора.
— Это сейчас обязательно было делать? — раздраженно спрашивает Аарон у парня, который только что выстрелил в беззащитную девушку.
— Мне плевать, она участница, а значит потенциальная сторонница режима Фредерика, — хладнокровно проговаривает убийца, равнодушно перешагивая через свою жертву и проходя вперед по коридору.
За ним присоединяются все остальные вооруженные повстанцы, не бросая ни единого взгляда на истекающую кровью участницу. Аарон напряженно выдыхает, некоторое время глядя им вслед, и наклоняется к девушке, встречаясь с ее испуганным взглядом янтарных глаз.
— Прости, детка, ты этого не заслуживаешь, — на одном дыхании произносит парень, поджимая губы. Он в буквальном смысле видит, как озорной янтарный огонек в ее глазах постепенно угасает. — Но такова твоя судьба…
Амели тяжело дышит и, в буквальном смысле захлебываясь кровью, продолжает ошарашенно глядеть в его сторону.
— Ты… как ты… — хрипит она, отчетливо ощущая, как с каждым вдохом жизнь покидает ее хрупкое тело. Слегка откашливаясь от крови, застревающей в горле, и морщась от неприятного ощущения железа во рту, она всеми силами старается держаться за жизнь, не смотря на ужасающую боль, заполоняющую все тело. — Как ты …мог… перейти на их сторону…
— На войне не избежать жертв, — тут же отвечает парень и медленно встает, уходя в сторону остальных ребят.
Девушка пытается отчаянно схватиться за его куртку, но он слишком быстро ускользает от нее, стараясь не оглядываться назад. Амели не на шутку начинает потряхивать то ли от ужаса приближающейся смерти, то ли от предсмертной агонии. Она начинает громко рыдать, ее вой эхом раздается по всему коридору, а ледяные дрожащие пальцы пытаются схватиться за ковровое покрытие, но пронзающая боль не дает сделать ни единого телодвижения, буквально заставляя девушку замереть на месте, покорно дожидаясь своей смерти.
***
Некоторое время я молчу, не до конца осознавая слова доктора и прихожу в себя лишь тогда, когда Изабель крепко сжимает мою ладонь.
Боже мой, во что я вляпалась?!
— Я?.. Но почему я? Ведь старшая герцогиня рожала и должна…
— Рожать и принимать роды — это отнюдь не одно и то же. К тому же, старшая герцогиня Роган до жути боится любого вида крови, — сообщает доктор Вальтер. — Поэтому, прошу тебя, возьми себя в руки и помоги Ее Высочеству успешно разрешиться от бремени. Решите, кто из вас будет держать камеру под верным углом так, чтобы мы с коллегами видели головку ребенка и сообщали, когда нужно тужиться.
Мы с Изабеллой нервно переглядываемся, и она тут же вскакивает с колен, направляясь за телефоном. Я громко выдыхаю и в полном неведении отправляюсь в санузел, чтобы тщательно промыть руки. Когда мои ладони дотрагиваются до мягкого полотенца, я замечаю нервную дрожь в пальцах, которая плавно распространяется по всему телу.
Меня начинает трясти, когда я полностью осознаю то, что мне предстоит сделать.
Я же заслуживаю спокойной и размеренной жизни после всего того, что пережила за эти несколько месяцев?
Когда я возвращаюсь в королевские покои, приподнимая дрожащие ладони так, чтобы намеренно не испачкать их об какой-либо предмет мебели — Беатрис уже стоит на коленях с задранной сорочкой, и руками упирается об спинку кровати, стараясь сдерживать потуги. Некоторое время по всей комнате раздаются ее невыносимые стоны, которые она продолжает сдерживать сквозь стиснутые зубы.
— Потерпите еще чуть-чуть, — призывает доктор Вальтер. — Элизабет подошла?
— Я здесь, — тут же отзываюсь я взволнованным голосом и опускаюсь на колени к роженице, наблюдая, как Изабелла направляет камеру телефона под сорочку своей родственницы.
— Отлично. Элизабет, подложи руки точно под головку ребенка на случай, если он выйдет за одну потугу, потому как я уже четко наблюдаю головку с черным волосами, — спокойным голосом объясняет мужчина. — Хорошо. Ваше Высочество, вы можете начинать тужиться.
С диким ревом Беатрис изо всех сил начинает тужиться, и на мгновение мне кажется, что спинка кровати под воздействием ее рук не выдержит и обрушится прямо на нее. Пару секунд, и я ощущаю теплые прозрачные капли, стекающие по моим рукам на пол, и тут же пугливо пячусь назад.
— Все в порядке, — утешает доктор, замечая, как я нервно дергаюсь, — только что окончательно отошли околоплодные воды, все идет по плану.
Я смотрю на свои дрожащие пальцы в полной уверенности того, что такими темпами я даже не смогу удержать ребенка в руках. Проходит пару минут, прежде чем девушка перестает тужиться, и, громко выдыхая воздух, опрокидывает голову назад.
— Элизабет, ты видишь головку? — раздается голос мужчины, пока Изабелла продолжает удерживать телефон, открывая доктору всю картину родов.
— Да, кажется… она немного вышла, — с сомнением говорю я, заглядываю вовнутрь. Пару раз моргаю, вдыхая воздух и пытаюсь прийти в себя после увиденного, с чудом удерживая завтрак внутри себя.
— Отлично, Ваше Высочество, постарайтесь в этот раз тужиться сильнее, у нас не так много времени, ребенку также плохо, как и вам, не забывайте об этом, — тут же проговаривает док.
Я нервно сглатываю слюну и уже начинаю думать, что это никогда не закончится.
— Я больше не могу!.. — кричит девушка сквозь слезы после минуты стараний. — Я не… я устала, у меня нет сил…
— Возьми себя в руки, Беатрис! — кричит в ответ Изабелла, похлопывая по плечу роженицу. — Вспомни, как ты хотела этого ребенка!
— Я… так… так устала… — стонет молодая герцогиня, опуская голову на грудь.
— Осталось совсем чуть-чуть! У вас получится! — подбадривает Вальтер, но в его голосе я улавливаю тревожные нотки. — Не забывайте, ребенок может задохнуться в родовых путях, если вы не будете тужиться!
Дрожащими пальцами я улавливаю наполовину вышедшую головку с липкими волосами и едва задеваю крохотный лобик. Мои губы против воли расплываются в какой-то нервной улыбке, когда я осознаю, буквально прощупываю новую жизнь.
— Я не… не могу… — раздается запыхавшийся голос роженицы.
— Она отключается, доктор! — в истерике кричит старшая герцогиня, все это время наблюдающая за процессом в другом углу комнаты с подготовленным полотенцем для малыша.
— Срочно, срочно дайте ей нашатырь! — твердо кричит он. — Нужно дождаться хотя бы рождения головки, чтобы ребенок не задохнулся!
Я резко подрываюсь с места, начинаю судорожно искать нашатырный спирт среди огромного количества баночек и других медикаментов. Из-за волнения я несколько раз перебираю одни и те же препараты, краем глаза замечая, как Изабель бросает телефон, стараясь на весу придерживать Беатрис и хлопать ее по щекам. Время от времени она приходит в себя, бубня что-то нечленораздельно под нос и вновь теряет сознание.
Наконец, мои руки находят нужную баночку, и я зубами отрываю горлышко, промачивая вату содержимым бутылочки. Как только я преподношу вату к лицу девушки, она тут же резко вздрагивает, приходя в сознание. Пару секунд она несколько раз моргает, бросая на меня недоуменные взгляды.
— Ваше Высочество, продолжаем! — громко восклицает доктор Вальтер, когда Изабелла наконец поднимает телефон с пола, устанавливая камеру в нужном ракурсе.
Следующие несколько минут проходят как в тумане.
Все это время я продолжаю глядеть на свои дрожащие пальцы, боясь проворонить и не удержать ребенка. Старшей герцогине Роган пару раз все же приходится давать нюхать нашатырный спирт своей дочери, чтобы та не отключалась в самый ответственный момент. Наконец, мои руки нащупывают полностью вышедшую головку, Изабель ликует, но доктор призывает сосредоточиться на рождении плечиков.
