— Тео не видела?

— Видела, когда он искал Изабеллу по всему дворцу, — сообщаю я. — Он рассказал, как уже отвел девочек с отбора, госпожу Оберг, твою маму и бабушку в какое-то безопасное место.

Кристиан отстраненно кивает то ли моим словам, то ли собственным мыслям и медленно открывает дверь, удерживая в руке оружие, добытое где-то на территории дворца. Чтобы покинуть первый этаж Врокдорфа, у нас уходит около десяти минут. Пару раз приходится прятаться в укрытии, чтобы не нарваться на разъяренных людей, а возле лестницы я чудом не падаю на осколки от разбитого окна. Особняк превратился в какое-то необъяснимое месиво булыжников, крови, разбросанной и испорченной мебели, разбитых окон, посуды и абсолютной анархии, где при одном только взгляде бывалая роскошь дворца испаряется и кажется совершенно неуместной.

Как только мы с грохотом закрываем массивную дверь, соединяющую особняк королевской семьи и особняк для слуг — выдыхаем, еще некоторое время пытаясь восстановить дыхание. Но оба понимаем, что сейчас не самое лучшее время для отдыха: король умирает, а через этаж выше рождается новая жизнь, сквозь мучения молодой герцогини.

Некоторое время мы идем до парадной лестницы, молча взявшись за руки. Кристиан наклоняется и осторожно прикасается горячими губами к моему лбу, большим пальцем поглаживая по щеке. Я пытаюсь изобразить ободряющую улыбку, но выходит что-то вроде тревожной усмешки. Он дожидается, пока я поднимусь по лестнице и быстрым шагом скрывается в просторных коридорах первого этажа.

Зачем ему бинт и обезболивающее, если король с минуты на минуту умрет?!.. Неужели нужна помощь кому-то из приближенных… герцогу Виборгу?.. ведь сам Кристиан далеко не похож на раненого человека…

Я нервно комкаю лямку на рюкзаке, а второй рукой по-прежнему удерживаю черный корпус прохладного пистолета. Как только нога вступает в просторы второго этажа, мой слух улавливает приближенные нотки знакомого голоса в сочетании с приглушенными шагами нескольких человек.

До меня сразу же доходит, кому принадлежит этот голос.

Я срываюсь вперед, торопливо шагая на каждую новую ступеньку, ведущую на третий этаж, стараясь не споткнуться. Каждый мой суетливый шаг эхом отзывается в бесконечном пространстве особняка Шак, а я молю бога о том, чтобы Адриан не услышал и не увидел меня. Крепко цепляясь за прохладную белоснежную балюстраду, я не рассчитываю торопливый шаг и спотыкаюсь об очередную ступеньку, больно ударяясь коленями об каменные ступени, хоть и прикрытые красной ковровой дорожкой, но она едва ли смягчает мое падение.

— Черт… — бубню я, когда осознаю, что оружие тут же скатывается вниз по ступеням лестницы, громко приземляясь об твердую поверхность.

Как только я встаю на ноги, оттряхивая ладони, тут же разворачиваюсь назад, чтобы осознать масштабы ускользнувшего пистолета и сколько драгоценного времени я потрачу, пока буду его поднимать.

— Не это ищешь? — раздается привычная ухмылка Адриана. Он поднимает оружие у своих ног, одним пальцем цепляя его за спусковую скобу. Пару секунд я наблюдаю, как пистолет в его руке болтается из стороны в сторону и нервно сглатываю, улавливая на краях его белоснежной футболки свежие кровавые отметины.

Черт с ним, обойдусь как-нибудь и без оружия.

Не тратя ни единой секунды на размышления, я быстро разворачиваюсь, цепляюсь за балюстраду и бегу наверх, не оглядываясь назад. Снизу доносится парочка грязных ругательств и приближающиеся шаги, от которых у меня замирает сердце. Прибегая на третий этаж, я некоторое время колеблюсь, не зная куда податься налево или направо, но улавливая справа знакомые нотки женского голоса, который час назад уже успел серьезно напугать меня до седых волос — выбираю первый вариант.

Передо мной расстилается длинный узкий коридор, по обыкновению усыпанный различными портретами, скульптурами и бюстами правящих монархов Дании, вперемешку с крупными комнатными растениями. Проходит пару минут, прежде чем я понимаю, что бегу в совершенно другое крыло дворца, потому как герцогини находятся в противоположной стороне.

— Так и будешь бегать от меня? — раздается позади надменный голос Адриана. Он говорит совершенно спокойно, без прерывистого дыхания, когда я уже несколько минут глотаю ртом воздух, пытаясь восстановить сбитое дыхание. — Ты свободна, Лилибет. Я не удерживаю тебя уже пару недель, не заметила?

Его голос еще несколько секунд разносится эхом по всему коридору, и я замираю на месте, крепче стискивая лямки рюкзака. Его шаги уже давно прекращают раздаваться позади, поэтому я медленно разворачиваюсь на пятках, гадая, что же он предпримет на этот раз.

Мои глаза мгновенно зацепляются за его красную отметину на бицепсе. Яркое кровавое пятно тут же привлекает внимание, значительно отличаясь на фоне белоснежной футболки, кровь совсем свежая, но уже не стекает вниз большими алыми каплями, постепенно сворачиваясь.

— Ты удерживал меня в штаб-квартире, — констатирую я хриплым голосом и тут же прочищаю горло, продолжая оглядывать его руку.

Между нами остается расстояние в десять шагов, но мы продолжаем оставаться на месте, глядя прямо друг другу в глаза. Его две свинцовые тучи изучающе оглядывают меня, задерживая взгляд на рюкзаке. Проходит пару минут, он неприлично долго рассматривает мою шею, и я инстинктивно касаюсь ее, полагая, что на коже остались следы несостоявшегося удушения.

— Ты в любой момент могла сбежать, — вдруг раздается его голос в тот момент, когда я уже и не надеюсь на ответ. — Квартира находится на первом этаже, тебе не составило бы труда свалить через окно.

Я наблюдаю, как он делает первый шаг в мою сторону и нервно сглатываю, продолжая гордо приподнимать подбородок вверх.

— Вопрос: почему ты не убегала, Элизабет?

Второй шаг.

— Я не… я просто знала, что ты рано или поздно найдешь меня и будет еще хуже, — сглатывая, произношу я, наблюдая за его пыльной обувью.

Третий шаг.

— Неправильный ответ, — он машет головой в подтверждение своих слов с ехидной улыбкой на лице, продолжая удерживать мой пистолет за рукоятку. — Ты оставалась со мной даже тогда, когда я раскрыл тайну твоего рождения. Даже тогда, когда я отвез тебя к матери в больницу. Почему?

Четвертый шаг.

Мое тело — одна сплошная натянутая пружина, которая напрягается с каждой секундой, проведенной в этом чертовом коридоре. Я понимаю, что, если сдвинусь с места — ничего не изменится. Но, с другой стороны, меня жутко злят его слова отчасти потому, что он задерживает меня по понятным только ему причинам, и отчасти потому, что он, скорее всего, прав.

Я могла сбежать от него в любой момент, но не делала этого. Почему?

Пятый шаг в мою сторону.

Я трусиха.

Никто не готовил меня к таким испытаниям. Никто не предупреждал, что я могу быть затянута в политические интриги. Никто не говорил мне, что я могу по уши втрескаться в одного из королевских кузенов. Никто не предупреждал меня, что в двадцать лет я потеряю мать, обретя при этом биологического отца. Никто не рассказывал мне о том, каким ублюдком окажется наш славный король и что спустя несколько месяцев после начала отбора я лично наставлю на него оружие.

Мама всегда говорила мне, что своим страхам нужно смотреть прямо в глаза, и именно поэтому с замиранием сердца я решительно шагаю вперед, практически вплотную сталкиваясь с Адрианом. Мне приходится слегка задрать голову вверх, чтобы взглянуть в его глаза цвета грозовых туч. Пару секунд он недоуменно пялится в мою сторону, вопросительно изгибая бровь, видимо, совсем не ожидая от меня подобного поступка.

— Ты убийца, Адриан, — решительно заявляю я ему в лицо.

— Надо же, ты впервые назвала меня по имени, — низким голосом произносит он, и уголок его губ слегка приподнимается.

— Ты убийца, но не совсем плохой человек, каким хочешь казаться, — продолжаю я, намертво вперив в него твердый взгляд. — Да, у тебя было трудное детство, но ведь ты такой не один! Ты не задумывался о том, почему Кристиан и я никогда не думали об убийстве своих обидчиков? Почему, когда ты привез меня в тюрьму, я не набросилась на отчима с оружием, угрожая лишить его жизни?