Ненавижу ли я его? Нет. Беспокоит ли меня этот факт? Опять мимо. Чувствую ли я к нему что-то? Определенно. Вот только что? Неожиданно возникшую симпатию или влечение, требующее незамедлительно удовлетворить физические потребности?!..

И что было между нами в ту ночь? Всему виной алкоголь или же неожиданно зародившаяся взаимная симпатия все-таки имеет место быть?

Быть может, это стокгольмский синдром, и я всего лишь очередная жертва, попавшая под его влияние? Навряд ли у него было самоцелью соблазнить меня, хотя… конечно, как только мы познакомились, именно этого он и добивался. Но потом, когда он уже раскрыл все свои карты — ни разу мне не солгал, и теперь у меня складывается четкое ощущение того, что он был прав.

Адриан — мой единственный друг в этой чертовой войне интересов, хоть и играющий роль моего похитителя.

Но как так получилось, что два брата выступают по разные стороны баррикад? Почему они провели одинаково скверное детство, но при этом один не предает своего отца и хочет оставить все как есть, а второй готов голыми руками рвать и метать, лишь бы изменить ход истории. А главное, как так получилось, что я оказалась между ними, полностью запутавшаяся в своих чувствах?..

— Ты вроде как хотел, чтобы я помогла тебе в каком-то важном деле? — мой тихий голос прерывает долгую тишину между нами.

— Ты уже помогла, — признается он, направляя в мою сторону мягкий взгляд с легкой улыбкой. — Своим присутствием. А насчет твоей мамы… Я действительно не знал, что Кристиан еще в начале отбора оплатил ее лечение потому как тщательно скрывал это. И я вовсе не пытался шантажировать тебя, хоть это и выглядело так. А Кристиан тот еще жук в этом плане, впрочем, как и вся наша семья.

При упоминании мамы, мое сердце мгновенно отзывается болезненным уколом, и я тут же сглатываю настилающие слезы

— То есть, все, что тебе нужно было — просто мое присутствие?! — недоуменно произношу я, ощущая, как брови удивленно ползут вверх.

— Можно и так сказать, — отвечает он и уголок его губ слегка приподнимается. — Мне нужно было хоть как-то удержать тебя, чтобы вывести Кристиана из себя. Я знаю его, как свои пять пальцев и только в стрессовом состоянии он начинает осознавать, что происходит вокруг и уже в последствии решительно действовать. Уверен, он за эти месяцы полностью пересмотрел поведение своего отца с другой стороны и твое похищение пошло ему на пользу, в какой-то степени. Но в то же время быть жестоким тираном, без конца удерживающим тебя взаперти на хлебе и воде — как-то не хотелось.

— И тем не менее, в самом начале я видела тебя именно таким, — искренне сообщаю я, вспоминая события минувших дней.

— А сейчас? — неожиданно отзывается он, с интересом заглядывая мне в глаза.

— Что? — шепчу я, отвечая на его взгляд.

В потемках его глаза теряют свой настоящий цвет и кажутся темными, практически черными, а ресницы на фоне тусклого уличного фонаря, отбрасывают легкую тень на веки.

— Сейчас ты не считаешь меня таким?

Он задает вопрос с такой интонацией, будто ему крайне важно услышать мое мнение здесь и сейчас. И я стараюсь тщательно подбирать слова, чтобы не выдать очередную глупость, все это время продолжая смотреть ему в глаза с глупой улыбкой на лице.

— Ну, учитывая, что ты больше не моришь меня голодом, не запираешь в пустой комнате и не обращаешься со мной как с вещью, то да — сейчас ты не похож на тирана.

Он отводит взгляд в окно с кривой улыбкой на лице.

— Возможно, мы больше с тобой никогда не увидимся, и поэтому я хочу сказать тебе то, что ни разу в жизни никому не говорил, — тихо произносит Адриан и тут же поворачивает голову в мою сторону, направляя на меня немигающий взгляд. — Я виноват перед тобой. Особенно в случае с твоей мамой. Ты ведь даже на похоронах не побывала и не успела с ней попрощаться.

Я медленно киваю, ощущая, как слезы застилают взор от одного только упоминания о ней, а губы поражает предательская дрожь. Я нервно сглатываю неприятный ком в горле, вытираю слезы и невольно кладу голову ему на плечо. Спустя мгновение его рука принимается обнимать меня, ободряюще слегка похлопывая по плечу.

— Я действительно не думал, что все так произойдет и это было моей ошибкой, — признается парень. — Возможно, ты считаешь меня эгоистом, что использовал тебя в своих целях. Возможно, так и есть, но эти цели не только мои, но и большей половины народа. И я ни в коем случае не оправдываю себя.

Некоторое время мы продолжаем неподвижно сидеть, пока моя грудь сотрясается от рыданий, а его рука успокаивающе поглаживать мое плечо, спину и волосы. Удивительно, но меня поддерживает человек, которого я изначально презирала, боялась и осуждала. От абсурдности происходящего, мои рыданий превращаются в бесконтрольный смех. Адриан удивленно косится в мою сторону, указательным пальцем свободной руки приподнимая мой подбородок вверх. Наши взгляды встречаются, и я пытаюсь подавить смешок.

— Я сказал что-то смешное? — недоумевает он и уголок его губ тянется вверх. — Не понимаю, что Кристиан нашел в тебе? Ты же ненормальная.

Я усмехаюсь и внезапно замолкаю, вспоминая его слова.

— Думаешь, тебя посадят? — задаю вопрос я, по-прежнему глядя ему в глаза.

— Лилибет, свобода — в голове, — уверяет он, свободной рукой похлопывая указательным пальцем в области виска.

Я смотрю в его глаза и отчетливо осознаю, он был готов к лишению свободы еще с самого начала и, судя по всему, перспектива стать заключенным его вовсе не пугает.

— Думаю, ты будешь первым принцем в истории, которого заключат под стражу, — предполагаю я, громко выдыхая.

— Но ты же будешь ждать меня, да? — с детской наивностью спрашивает парень, подавляя грустную улыбку.

Я усмехаюсь в ответ на вопрос, откидывая голову ему на плечо, но спустя некоторое время краем глаза замечаю, как он продолжает рассматривать мой профиль. Поджимая губы, я поднимаю взгляд, встречаясь с его темными глазами и в этот момент свободной рукой он смахивает оставшиеся слезинки с моего лица, мягко поглаживая кожу большим пальцем. Наши лица находятся в опасной близости друг от друга, и я буквально всем своим телом ощущаю его горячее дыхание. Его взгляд падает на мои губы, и против воли я слегка облизываю нижнюю губу, направляя смущенный взгляд вниз, но в этот момент он решительно хватается за кончик моего подбородка, слегка приподнимая его вверх и наши губы встречаются. От неожиданности я вдыхаю полной грудью, скользя по его теплым губам и моя рука уже зарывается в его волосы, слегка растрепывая их. Адриан подается вперед, чтобы быть максимально ближе ко мне и его руки скользят по моему плечу, плавно движениями путешествуя по спине.

В этот раз той пылкой страсти, резких движений и явного желания перейти к более близкому продолжению. Нет. В каждом его неторопливом движении читаются откровенное сожаление и безграничная грусть, а самое главное — прощание. То нежное и душераздирающее прощание, от которого страдают все вокзалы и разрываются на части аэропорты. Но в какой-то момент Адриан отрывается от моих губ и наши лбы на некоторое время соприкасаются друг с другом. Его учащенное дыхание обжигает мою кожу, пока он медленно поглаживает мои волосы.

— Тебе пора спать, — шепот срывается с его губ, а теплая ладонь больше не касается моего затылка.

Я подавляю застенчивую улыбку и удобно устраиваюсь на кровати, перекатываясь на бок. С ободряющей улыбкой на лице Адриан продолжает сидеть у изголовья кровати, дожидаясь, когда я провалюсь в сон. А я закрываю глаза с одним только мысленным вопросом — что же будет завтра?

Стоит ли мне бояться этих событий, переживать или даже стараться избегать? Навряд ли мне получится оставаться в стороне, ведь никто не оставит меня здесь одну, изнемогающую от желания узнать, что же будет происходить…

Я постепенно погружаюсь в сон, где-то издалека улавливая знакомый тихий голос, эхом отзывающийся в сознании:

— Прости, Лилибет, так нужно…