- Отстой. Сергей Иванович обидется.

- Найдет другого вассала, почище. В общем, спасибо, Алина.

- За что? Это все, что тебе было от меня нужно? - я удивлена.

- Да, - задумчиво отвечает Макс, не глядя на меня. - Кстати. Алексей одним из этих... А как раз наоборот. Кем именно - не знаю.

- Наоборот? Ментом?

- Кем-то со звездами, - уклончиво отвечает Макс, и на этом наша кулуарная беседа окончена - мы переходим к светской, без двусмысленностей, болтовне. И мне теперь почти весело, если не смотреть на проблему из прошлого, которая легко может стать проблемой настоящей. Мне хочется укорить Макса - мол, мы столько знакомы, а он вздумал меня подставить. Но если решусь брякнуть такое - сдам себя с потрохами.

А сдаваться мне совсем не хочется. Тем более теперь, когда я примерно знаю, кто такой Алексей Батурин. Точнее, кто он не такой.

Игру можно продолжить, как будто ничего и не было. Это хорошо весьма.

- У тебя выражение лица влюбленной студентки, - тихо замечает Макс. - Моя информация вернула тебе надежду, что не умрешь в старости среди кошек?

- Конечно, все именно так.

- Я рад. Кстати, привет тебе от Виктора. На днях пересекался с ним. У него все хорошо. Чего он и тебе желает.

Я отворачиваюсь к столу, молча, не поднимая глаз. Туз портит мне расклад, потому что король кроет валета. И одно-единственное напоминание о Викторе может выбить почву у меня из-под ног.

Мне больно, потому что Виктор обманул меня и обидел. Мне радостно, что он обо мне помнит.

И я ещё на что-то надеюсь. Просто потому, что Виктор - это именно тот человек в моей жизни, за которым я бы пошла в огонь и воду, если бы он первым сделал шаг. Если бы позвонил мне и сказал:

- Я развелся. Я к тебе, любимая. Насовсем.

Кажется, я могу ждать его вечно. Не удалять его номер, не менять свой. Если бы он решился, я бы наверное даже...

От одной этой мысли у меня перехватывает дух.

Если бы он остался со мной, я бы могла решиться на ребенка. Я бы наверное перестала бояться.

Но мужчины не рискуют своим благополучием ради женщин. Они идут по тому пути, который считают удобным для себя.

- Теперь ты бледная, как труп, - шипит мне на ухо Макс. - Разница между любовью и ненавистью?

Мой собеседник ошибается. Это разница между свободой и нездоровой привязанностью. Не люблю копаться в себе и начинаю злиться, что меня к этому вынудили.

- Ой, Макс, завязывай давай. Отрабатывай свою корочку психолога с кем угодно, но не со мной.

- Извини.

- Да что уж там. Сам полюбишь - я на тебя посмотрю.

Адашев, усмехнувшись, молча качает головой, и мы снова, по обоюдному согласию, сводим на минимум градус личного в беседе.

Под конец вечера ко мне подходит Ларионов, и мы договариваемся об интервью.

Макс решает подвезти меня до дома. В качестве извинений, наверное. Его общество начинает меня тяготить, и мы едем молча. Уже довольно поздно, но у меня впереди одинокая ночь, и её нужно скоротать без последствий.

Я прошу Макса, чтобы остановил у супермаркета, с торца офисного здания - мне нужен ликер и крекеры, чтобы выбить Виктора из головы.

- Если чем обидел - прости, - меланхолично замечает Макс, останавливаясь точно у ступеней магазина. - Звони, не пропадай.

- Вите от меня привет, - решаюсь я. - Если вдруг снова увидишь.

- Позвони ему сама в этом случае. Или уже удалила номер?

- Нет, - коротко отвечаю я и, хлопнув дверью машины, с гордо поднятой головой иду покупать ликер. Не успеваю поставить ногу на ступеньку, как кто-то сгребает меня в охапку и, припечатав к стене, целует в губы - нагло, бесцеремонно и по-свойски. Таковы правила игры.

Его руки уже под плащом, и теперь мне не нужен ликер. Этот человек - куда более крепкая выпивка.

- Пойдем ко мне, - шепчу я в его губы.

- Твой спутник не будет против? - спрашивает Алексей, целуя меня в шею так крепко и чувственно, что я запрокидываю голову, требуя продолжения.

- У меня нет спутников, - отвечаю между частыми вздохами.

- Как скажешь, Венера.

Я предчувствую очередную жаркую ночь. Мы торопимся, как всегда, потому что нам не о чем говорить друг с другом. Буквально бежим через два квартала. Это серьезное испытание - тишиной, но мы справляемся блестяще.

И у двери квартиры я достаю ключи так быстро и неловко, что едва не роняю их. Открываю дверь, решаю не включать свет и, делая шаг вперед, тяну за собой Алексея. И все прекрасно, но я отчетливо ощущаю, что в своих замшевых ботильонах встаю в лужу, в воду, которой немерено в моей просторной прихожей.

- Что... Что это за ерунда? - кручусь вокруг оси, ничего не вижу в темноте и тянусь к включателю, но Алексей хватает меня за руку.

- Лучше не надо. Коротнет, - он включает фонарик на мобильном и освещает мебель, обувь, шкаф, коврик у двери. Все мокрое, а частями вообще под водой. По стенам, по зеркалу, по двери санузла текут, черт возьми, струи, как после ливня!!!

- Как? Тут воды столько... Откуда?!

- Сверху, - мистер Очевидность направляет фонарик на потолок в серо-желтых разводах. - У тебя не натяжные?

- Нет, тут лепнина красивая, - я, честно сказать, в шоке. - Была...

- Наверху кто?

- Дядя Слава и тетя Марина

- Алкаши?

- Нет, пенсионеры. Они меня блинами кормят...

- Ясно. Найди мне ключ от щитовой, я - наверх.

- Стой, - я хватаю его за руку. - Не заморачивайся, я сама...

- Справишься. Ага, я понял.

И, оставив дверь открытой, идет наверх.

Я бросаюсь за ключами, они у меня лежат в коробочке, в гостиной. По дороге налетаю на угол встроенного в стену прихожей шкафа - по зеркальной двери тянутся, сливаясь в поток, струи. Мигом забываю о ключе, открываю дверцу, тянусь вверх, за коробкой с игрушками. Коробка мокрая насквозь. Игрушки в ней теперь - грязные комки, пахнущие известкой. Я забываю о ключе, о воде вокруг, опускаюсь прямо в лужу, вцепившись в плюшевую кошку, похожую теперь на изваленную в пыли паклю.

- Алина, там нет никого. Я соседям позвонил, сказали, они на свадьбу внуков уехали. Надо позвонить в управ... Алина?

Алексей отводит фонарик в сторону. В подъезде уже хлопают дверьми, а я сижу в обнимку с кошкой.

- Алина, ты что, плачешь? - Алексей присаживается передо мной. - Это все можно починить. Деньги взыскать с ТСЖ или управляющей... Я тебе бригаду пришлю. Сделаем все в лучшем виде.

- К черту ремонт.

- Что?

- К черту ремонт. Игрушки! Игрушки... Все испортились! - я срываюсь на крик и перегибаюсь пополам, прижимая к себе мокрую кошку.

К черту флешку и компромат. К черту работу и деньги в заначке. К черту квартиру.

У меня больше ничего не осталось от самых любимых ребят в моей жизни.

От тех кто любил и искренне радовался мне всегда. К кому я никогда не приходила без гостинца, без маленького подарочка.

- Алина... - этот чужой человек решит, что я - сумасшедшая. Пусть. - Алина, иди ко мне.

И я бросаюсь ему на шею и реву, как ненормальная, как тогда, давно, на опознании.

Ничего не изменится от моих слез, но Алексей достает игрушку, которая оказалась между нами, осторожно стряхивает её и говорит тихо и уверенно:

- Мы приведем ее в порядок. У меня большой опыт отстирывания таких зверей. Будет жива-здорова, обещаю.

- Спасибо, - глотая слезы, отвечаю я. - Не спрашивай сейчас...

- Не спрашиваю.

- Я расскажу потом.

- Расскажешь, когда сочтешь нужным, - он крепко прижимает меня к себе и кладет подбородок на мою макушку. - Расскажешь, когда захочешь.

До самого утра я, конечно, не успеваю даже присесть. Воду перекрывают, соседи приезжают со свадьбы. Дома у них - просто потоп, лопнула труба под потолком, точнее между этажами. Никто не виноват, по моему мнению, и я не собираюсь трясти деньги на ремонт с этих добрых людей. Но соседи ниже меня, которым тоже досталось, вызывают и экспертов, и юристов, и целую толпу своих "важных" знакомых. Алексей проводит экспертов и ко мне, пока я в вечернем платье собираю воду с пола огромным полотенцем и черпаком, по пути выкидывая все, что не подлежит восстановлению. В гостиной почти ничего не намокло, но на кухне досталось телевизору. Потом мой незнакомец помогает мне двигать мебель, поднимать технику, и относит на мусорку ковер, которому совершенно точно кранты.