- Ты решила поучить меня менеджменту? - Алексей переходит на подчеркнуто официальный тон.

- Нет, - честно отвечаю я. - Просто хочу понять, как чуткий и внимательный мужчина, любящий и терпеливый отец, теряет все навыки нормального общения, стоит ему переступить порог своей компании.

Алексей молчит и не сводит с меня глаз. Кладу папку на край переговорного стола.

- В тебе море обаяния, Лёш, - с грустью замечаю я. - Может, легче пользоваться этим преимуществом, а не силой своего командного голоса?

- Я тебя понял, - сухо отвечает он. - Спасибо за участие.

Нет, не понял.

Едва сдерживаюсь, чтобы не присесть в реверансе. Только киваю и, развернувшись, ухожу.

Не стоило мне, наверное, учить его общению с персоналом. Имею ли я на это право? А, может, я просто включила стерву, когда увидела его бывшую жену так близко от него, и решила покачать права?

Глупо вышло. Зря я поперла напролом. Мне всегда не хватало той самой благородной выдержки, выдающей тихую, несколько лицемерную изворотливость за женскую мудрость.

Цепляюсь за мысль, чтобы не думать о последствиях нашего недопонимания. Иду к лифту, слушая, как все ещё всхлипывает бедная Марина. Ей, выходит, тоже не хватило мудрости?

А что, собственно, такое, эта женская мудрость? Всего лишь гордая, не лишенная нежности, снисходительность к мужскому уму и мужской горячности, подкреплённая многовековой верой в то, что мед в уши и масло в рот решат любые проблемы в пользу женщины. Не мудрость даже, а мужрость.

На дураках, может, и срабатывает. Только я не хочу считать своего мужчину дураком.

За этими мыслями даже не соображаю, как оказываюсь на улице. Спускаюсь с лестницы, на мгновение замираю, пытаясь вспомнить, где видела свою машину, как тут меня окликают:

- Алина!

И, опираясь о костыль, ко мне, подходит бывшая жена Лёши.

- Алина, верно? - она снова заинтересованно оглядывает меня. Это бесит. Стояла, значит, здесь и ждала, когда я выйду.

- Да, верно, - стараясь сохранить остатки дружелюбия, киваю я. - Простите, но не знаю кто вы. Мы знакомы?

Она едва заметно усмехается.

- Если только заочно. Я - жена Алексея, Анастасия.

Жена? Она издевается? С дружелюбием тянуть мне больше не хочется.

- Хм... - морщу лоб, будто силясь что-то вспомнить. - Вроде бы уже один брак как не жена. Или я ошибаюсь?

- Значит, вам обо мне известно... - с многозначительной улыбкой тянет Анастасия.

- Конечно. Лёша любит рассказывать о детях, а у детей, как водится, есть мать.

- Полезное наблюдение.

- Вижу, что весьма.

- Алина, послушайте, - она отводит взгляд, смотрит куда-то вдаль. - Мы явно не питаем друг к другу приязни, но...

Выдержав паузу, снова переводит взгляд на меня. Актриса больших и малых...

- Но нам нужно поговорить. Необходимо, я бы даже сказала.

- О чем же?

- Об Алексее и наших с ним детях...

Журналистская натура во мне щелкает пальцами - конечно! Но любопытство свое стоит попридержать.

- Не лучше ли обсудить все с самим Алексеем? - спрашиваю я. - Так ли нужен мне этот разговор, как вам?

- Судите сами, - она вздыхает и качает головой. - Алексей слышит только то, что хочет слышать. А нам, я думаю, стоит познакомиться не под его наблюдением. Ведь нам есть, что обсудить... То, о чем он никогда не скажет.

- Но скажете вы?

Анастасия пожимает плечами.

- Вероятнее всего. Я не враг своим детям, и хочу, чтобы мы знали друг друга не с Лёшиных слов.

И я заглатываю наживку:

- Вы меня заинтриговали.

- А как вы меня интригуете!

- Приятно слышать, - я смотрю на часы. - У меня есть час. Поговорим за кофе?

Она на машине, я на машине. Договариваемся подъехать к кафе, расположенному выше по улице. Все тихо и мирно, без лишней суеты, а у меня ощущение, что отправляюсь брать важнейшее в жизни интервью, и от моего умения задавать вопросы и интерпретировать ответы будет зависеть вся моя карьера.

Запрокинув голову, взглядом нахожу окна кабинета Алексея.

Что ж, посмотрим.

Я иду вдоль парковки, стараясь привести чувства в равновесие. Раздражение, негодование, настороженность - эта смесь перцев сделает предстоящий разговор только острее, а мне пыхать пламенем не к чему. Нужно крепко держать себя в руках. И поэтому...

Мысль обрывается на полуслове, потому что меня снова кто-то окликает. На этот раз мужчина.

- Алина!

Вскидываю голову и, не успев сбавить шаг, спотыкаюсь и падаю в объятья Ларионова.

- Какая неожиданность! Я уж и не чаял увидеть вас снова!

Опираюсь на его руки, но как только твердо встаю на ноги, тут же делаю шаг назад.

- Здравствуйте, - чинно здороваюсь, поправляя сумку. - Действительно, неожиданная встреча. Рабочие будни?

- Да, они, будь неладны, - со вздохом отвечает Константин. - Как бы я хотел плюнуть сейчас на все дела и предложить вам кофе!

- Благодарю, но я тоже спешу на работу.

- А здесь какими судьбами?

Всё-то тебе надо.

- Живу поблизости. Нагло пользуюсь местом для парковки.

- Ай-яй-яй! Вы, оказывается, очень непослушная мадмуазель! - Ларионов пытается приобнять меня за талию, но я, уворачиваюсь выученным движением и даю деру к машине.

- Всего вам доброго! - бросаю через плечо, не удосужившись даже обернуться.

- И вам! И вам, Алина! Большого и доброго!

Злость накрывает с головой. Этот-то чего приперся? Ведь точно к Лёше. Но Лёша у нас - матерый волк в бизнесе, так что пусть разбирается сам. А я буду разбираться с его женой.

Анастасия подъезжает к кафе быстрее меня. У неё какой-то огроменный, похожий на бегемота, терракотовый паркетник. Наверное, с двумя детьми - самое то, делаю я вывод, все ещё проигрывая раздражению. Как она, интересно, с подбитой ногой так быстро ездит?

Кивнув друг другу, мы проходим в кафе, идем к стойке и сразу заказываем по чашке кофе. Садимся за столик у окна - Анастасия проворно притрачивает костыль между креслом и стеной. Надо сказать, бывшая Батурина в отличной форме - фигура у неё точеная, не придраться. И я теперь в душе негодую, что съела утром ту злосчастную шоколадную конфету.

- О чем вы хотели поговорить? - спрашиваю я, откладывая пакетик с сахаром.

- Об Алексее, конечно, - моя собеседница собирает ложечкой пенку со своего капучино. - Вы давно с ним знакомы?

Вопрос, вроде, без подвоха.

- Несколько месяцев.

Анастасия как-то странно дергает головой и не без удивления смотрит на меня.

- Эм... Вот как... Ясно, - снова опускает взгляд на свой кофе. Потом кивнув самой себе, вдруг улыбается.

- Знаете, я совершенно ничего против не имею ни вас, ни ваших отношений. Это чтобы вы сразу понимали - я вам не враг, честно.

Ага.

- Но я абсолютно против того, чтобы вы препятствовали моему мужу проводить время с нашими детьми.

Я молчу, не свожу глаз с собеседницы. Она ждет ответа, не дожидается, поджимает губы и, вздохнув, продолжает:

- Я сейчас переживаю развод. Дети, конечно, тоже нервничают. Отца им никто и никогда не заменит, у меня этого и в мыслях не было. Лёша для них очень много значит. Я, к сожалению, не могу сейчас уделять им столько времени, как раньше, вы должны понимать... А им нужно внимание. Больше, чем обычно. Поэтому я прошу вас не срывать их встречи с отцом.

- Я никогда и не пыталась этого делать. Лёша всегда предупреждает меня о встречах с детьми. И я его прекрасно понимаю. Он - любящий отец, и кто я такая, чтобы становиться между ним и его детьми. Наоборот, такое отношение мужчины к своим детям только восхищает меня.

- Ммм, - Анастасия снова поджимает губы. - А почему же тогда, буквально в прошлую субботу, он отказался приехать к нам? Лида очень расстроилась, плакала весь вечер. Я еле её успокоила.

- Они весь вечер играли в "Драконов Спарты", - замечаю я. - А почему Лёша не счел нужным приехать, вам лучше спросить у него, потому что за весь вечер я и слова не сказала, чтобы его удержать. Мы фактически живем вместе, так что времени друг на друга нам хватает за глаза.