– И она,… как и все, с кем приехала,… сюда не вернутся…
– Пора домой, – улыбнулся Антон в предчувствии нового и не менее прекрасного времени.
– Да, пожалуй, – согласился Николай и обратился к Алексею Григорьевичу. – Вместе едем, Бобринский?
Но тот молчал, а его тёзка будто снова не слышал никого и не видел… Алексей просто ушёл в спальню, откуда не появлялся больше до утра. Сидя за письменным столом всю ночь, он вспоминал затронувшую его душу девушку. Девушку, имя которой не знал, не знал, чем она живёт, как, но был уверен, она – лучше всех во вселенной…
Алексей обмакивал в чернила перо и при свете нескольких свечей писал строки новой песни…
Вдруг совсем другая
На пути открылась дверь.
Куда весна столь злая
Позвала меня теперь?
Знал, что есть на свете
Чувство, что зовут любовь,
Но не знал, что где-то
Приобрести смогу его.
Песни разных много
Сочинить уже успел,
И поверить сложно,
Про любовь же я не пел.
С вихрем гроз весенних,
С радостным цветением
Ты того не зная,
В жизнь мою вошла.
Всё, чем жил, убила,
В сердце нож пронзила,
Скрылась и забыла,
Навсегда ушла.
Вся душа в тревоге
Просит отыскать тебя.
Сердце бьёт и ноет,
Жить не сможет без тебя.
Сколько лет в разлуке
Суждено пройти, но знай,
Встреча наша будет,
Для меня ведь нет преград.
Глава 7
Громогласный стук в дверь постоялого двора и чей-то зов заставил Алексея, находившегося в маленькой спаленке, отложить гитару и прислушаться…
Он уже пару месяцев путешествовал с друзьями, медленно приближаясь к России. Их остановка в Риге, на небольшом постоялом дворе немного затянулась, но друзья были рады побольше отдохнуть от тряски на дорогах и снова наслаждаться прогулками по новым местам…
Слыша происходящее за дверью, Алексей понял, что друзья встретили некоего гостя, а по голосу того узнал Озерецковского. Сложив лист с текстом песни, над которой работал всю ночь, Алексей спрятал его в карман и вышел.
– Все здесь, – будто с облегчением души сказал Озерецковский и протянул конверт поднявшемуся с кресла Бобринскому. – Увы, Ваши друзья отправляются в Россию сами.
Прочитав письмо, Бобринский удивился:
– Отчего в Ревель вдруг? Я просил в Петербург!
– Вас ждут теперь там, – развёл руками Озерецковский. – Мне жаль, но может это и к лучшему. Так повелела государыня.
– Твои молитвы услышаны, Лёшка, мы почти дома, – улыбнулся Антон, но Алексей пожал плечами:
– И где начинать поиски?
– Что вы искать собрались? – поинтересовался Озерецковский. – Помощь требуется?
– Благодарю, вряд ли кто поможет, – еле слышно ответил Алексей и сел подле Бобринского.
Тот грустно смотрел в пол и молчал, на что Озерецковский попробовал найти подбадривающие слова:
– Может вас там счастье ждёт? Ревель не самое дурное место, а очень даже наоборот! И поверьте, не только город интересен, но и люди,… женщины.
Бобринский удивлённо поднял к нему взгляд, и Озерецковский замолчал. Он понял, что больше нечего здесь делать, тут же оставив друзей снова одних…
– Что ж, – хлопнул в ладоши Николай. – У них свои планы, у нас свои. Мы же можем и не расставаться пока, верно? Один Бобринский теперь средства имеет на дорогу.
– Вот именно, иначе на какие доходы нам следует вернуться в Россию? Может тогда одолжишь, Алексей Григорьевич? – обратился Антон к Бобринскому, но тот с усмешкой снова уставился в пол.
– Оставьте его в покое, – отозвался Алексей, будто понимая товарища.
– Всю дорогу он ел и пил на наши сбережения, своими не делился, а теперь как быть? – поразился Антон.
– А может следовало не гулять, пить и по девкам бегать, а просто поскорее в Россию добраться? – напомнил Алексей товарищам, как медленно шло их путешествие до этого дня и куда истратили все средства. – Жалею, что свои деньги не сберёг, а вам одолжил.
– Отправимся вместе, – с глубоким вздохом сказал Бобринский. – До Ревеля не так далеко, а там у меня есть друг… Согласится взять вас в Петербург на своём корабле…
Как было сказано, так и сделано. Алексей Григорьевич товарищей не подвёл… С сожалением расставались они вчетвером в порту Ревеля. Грустно было так, будто это прекрасное время, которое провели той весной, никогда не вернётся.
Что-то было там, впереди, за горизонтом. Что-то новое и интересное. Только непонятный страх беспокоил каждого. Странные сомнения тревожили душу, но одно друзья знали точно – сделают всё, чтобы остаться вместе и поддерживать в трудную минуту, что и пообещали друг другу, стоя на палубе отчалившего к России корабля…
– Вперёд, фендрики*! – отвлёк глас довольного капитана, руководящего выстроившимися перед ним юными гардемаринами. – Предстоит жутко увлекательная работа! Все расписаны на различные корабельные работы. Выбирать не придётся, будь то приборка верхней палубы, либо помпы для откачки воды.
– А может и нам попробовать? – было для Николая забавно видеть застывшие лица гардемаринов, готовых выполнять любую работу, лишь бы нести службу достойно.
– Добро пожаловать! – тут же отозвался услышавший его капитан.
Резко удивившийся сему факту не ожидавший того Николай оглянулся, вызвав своей реакцией хохот и друзей, и капитана с гардемаринами.
– А кстати, я очень даже не против! – поддержал друга Алексей. – Новый опыт мне кажется полезным…
С того дня друзья с великим интересом были дополнительной помощью гардемаринам. Довольный капитан наслаждался видеть их с такой рьяностью в делах. Они то помогали обтягивать ванты, шкоты, гордени, то разносить паруса. Ночами участвовали в дежурстве на вахте…
Дни летели быстро, весело и дружно. Никакого сожаления не было в том, что решили так спонтанно принять участие в морской жизни, научиться ей. Только время от времени, в кратких паузах, Алексей всё же с тоской смотрел на линию горизонта…
Именно там, где-то за чертой, теплилась его надежда на долгожданную встречу, пусть пока и не было известно где и когда…
* – «Фендрик» – низшее воинское звание в пехоте и артиллерии при Петре I. Так иногда ласкательно называли самых младших кадет.
Глава 8
Ах да на луг, да с самой зари
Выйду с подруженькой снова мечтать.
Ветер так ласков да будто говорит:
Вот путь-дорога, пора счастие искать.
Мой суженый,
Ты где-то есть на свете,
Ты где-то ждёшь, как жду тебя и я.
Мой суженый,
Ах, знать бы, где на свете
Не ошибиться мне да и узнать тебя.
Ой да сплету из полевых цветов
Веночек себе да заговорю его:
Пусть же счастие не обойдёт стороной
Да что б ни случилось, пусть вечною будет любовь.
Мой суженый,
Ты где-то есть на свете,
Ты где-то ждёшь, как жду тебя и я.
Мой суженый,
Ах, знать бы, где на свете
Не ошибиться мне да и узнать тебя.
Спев душевную песню, надела только что сплетённый из полевых цветов венок на голову та самая красавица-певица, которую Алексей так и не мог забыть. Девушка сидела на лугу и пела, а подруга гуляла по полю рядом, наслаждаясь слушать песню, видеть красоту природы вокруг…
Пышные колосья трав, роскошь разноцветного в цветах поля, широкий луг и в стороне густой берёзовый лес. Всё было таким родным, тёплым. Казалось, счастье, и правда, не за горами и вот-вот войдёт в их судьбы…
– Софья, а помнишь, как Прасковья при дворе сразу сказала, что мы с тобой ещё сдружимся? – улыбнулась подруга.
