«Я буду вашей в интимном смысле. Теперь я понимаю, что это неизбежно».
«Люблю вас, люблю, люблю, люблю!»
«Спокойной ночи, мой дорогой Ванечка!»
На следующее утро мы с Еленой Владимировной отправились в БГУ имени академика А. Г. Петровского на такси. Перед этим она велела мне заказать себе в номер завтрак. На заднем сиденье мы многозначительно меняли места наших ладошек: то моя сверху, то ее. Когда показался универ, Елена Владимировна попросила водителя притормозить и вытурила меня из машины.
При входе ко мне прицепился Саша Ольшанский, старшекурсник нашего универа. Пристроился рядом в просторной аудитории. Как только началась международная конференция, мы с Еленой Владимировной обменялись непростыми взглядами. Внутри моей грудной клетки мучительно томилось непостижимое варево. Как была хороша моя любимая женщина!
– А ты где ночевал? – спросил досужий Саша.
– У родственников.
– А мы в общежитии. А наша-то Соболь – красивая женщина! Вон девчонки сидят, видишь? Это белорусочки. Классные, правда же?
– Близость к ним можно объяснить таким явлением, как субстантивация в русском языке, – гундосил между тем докладчик.
Какой все-таки легкомысленный этот Саша! Мусор у него в голове, что тут говорить! Белорусочки… Ну, еще украиночки, татарочки и прочие прекрасные представительницы всех народов. Что мне до них! Я люблю только Елену Владимировну.
Хотя… Интересно, а сколько народов на планете? А ну-ка загуглю сейчас.
Вышло 440. Причем русская моя соотечественница, если в алфавитном порядке, заняла 289-е место. В большинстве названия непривычные, незнакомые. Но все равно – вот бы мне в день по одной девушке или молоденькой женщине из этого списка.
Теперь возьмем калькулятор. Воскресенье сделаем выходным. На 365 дней в году приходится 52 недели, то есть 52 воскресенья. Високосным годом пренебрежем для простоты подсчета. Мне сейчас 20 лет (ну, то есть было в момент международной конференции, когда я рисовал себе захватывающий дух картину). Из большого секса раньше 70-и уходить не намерен. Нет, раньше 80-и. Я, конечно, люблю жареное мясо, сладкое, сдобное, перченое и все такое, но ради… великих целей… можно перестроить систему питания. Итак, от 365 дней отнимаем 52 недели и умножаем на 60 лет – получаем 18780. Плюс Алина Сергеевна. 18781 молоденькая женщина и девушка всех народов, населяющих нашу планету, за период моего активного долголетия.
А если бы мне еще хорошие деньги за это платили… Ну, как зарплату. Допустим, 50 тысяч зеленых в месяц. А если 100 тысяч? Это когда повременная система оплаты. А если сдельная?.. А если 100 тысяч и два выходных в неделю? Интимных близостей вышло бы меньше, но все равно много. Можно пересчитать…
– Ты чем там озабочен? – склонился ко мне Саша.
– О проблемах изучения и преподавания русского языка как родного и как иностранного нам расскажет кандидат филологических наук Елена Соболь, – объявил ведущий.
Как видите, Елену Владимировну я тогда в мое перспективное планирование не включил. Она была для меня превыше земной прозы жизни.
12
Это были хорошие годы, хотя и беспокойные. Неукротимая энергия буйствовала в теле и кидала его во все стороны. Чисто внешне я оставался адекватным человеком. Успешно работал на имидж добросовестного студента, который явно надумал завоевать красный диплом. Но если бы Елена Владимировна приказала мне взобраться по балконам на крышу девятиэтажного дома или прыгнуть в Днепр с моста, я бы это сделал. С тех пор прошло несколько лет, и я успел полюбить спокойствие комфортного существования. Конечно, в материально-бытовом отношении я еще не мог похвастаться чем-то особенным, но и мои притязания, если не брать во внимание грезы определенного свойства, были по нынешним временам довольно скромные. Уже едва ли я бы кинулся в Москву-реку, если бы Милена Маратовна повелительно указала пальчиком… Хотя нет. Все равно кинулся бы.
Другое дело, что Милена Маратовна особенный человек. Эта замечательная молодая женщина, невинность которой не вызывает во мне ничего, кроме восхищения и уважения, ни за что не приказала бы рыцарю ее сердца совершить какую-нибудь глупость. Я влюблялся в Милену Маратовну все сильнее и сильнее, ничего не мог с собой поделать, и это меня беспокоило. Душевное неравновесие мне было вовсе ни к чему. Я уже это проходил.
Конечно, Елена Владимировна тоже не предложила в подтверждение моей безудержной к ней любви пробить головой брешь в железобетонной стене. Однако на этом ее сходство с Миленой Маратовной заканчивается. Да, Елена Владимировна тоже воспитанный человек, но, во-первых, она, насколько я мог судить, не носит чулки, а во-вторых, ее никак нельзя назвать рафинированной леди. А между тем холодная избранность Милены Маратовны сводила меня с ума. Зато Елена Владимировна, на каком бы расстоянии ни находилась, накрывала меня волной нежного тепла, и я грезил той минутой, когда она подарит мне саму себя. Сегодня у меня те же самые мечтания и предвкушения, но уже в отношении другой, совершенно другой женщины. Они очень разные. Я пока не вправе их сравнивать в плане чисто интимном, но уже могу предположить, что Милена Маратовна… чересчур спокойный человек. И все же, еще не ведая о том, что мне светит близкое родство с миллиардером, я бы предпочел вступить в интимную близость с Миленой Маратовной, а не с Еленой Владимировной. Потому что сегодня я любил Милену, а не Елену.
Но шесть лет назад… О-о! Шесть лет назад, как и сегодня, я был счастливым человеком. Наш смс-роман продолжался до конца февраля, потому что Елена Владимировна запретила мне побеспокоиться насчет квартиры на сутки. Она пришла в ужас, когда я завел об этом разговор.
«Милый Ванечка! Это ниже нашего достоинства! Потерпи, мой дорогой! Я буду твоей! Я обещала это и слово сдержу! Мы будем любить друг друга душой и телом очень долго! Всегда! Ты готов к этому?»
«Да, Леночка! Я буду ждать минуты наивысшего счастья столько, сколько потребуется! Но я уже счастлив! Я готов любить тебя и быть тебе преданным всю мою оставшуюся жизнь!»
Новый год встретил дома с родителями, хотя Божена предлагала отмечать вместе. После Рождества мы с Еленой Владимировной перешли на ты. Мы встретились, как обычно, на кафедре русского языка. Елена Владимировна преподнесла красиво упакованный новогодний подарок.
– Вот, Ванечка. Это термическое белье. У нас климат суровый. Береги себя, пожалуйста.
Я был растроган, долго целовал ей руки. А через неделю подарил Елене Владимировне хорошие перчатки, рассчитанные градусов на двадцать. Тогда же и договорились, что на людях – «Иван» и «Елена Владимировна», наедине – «Елена», «Лена» и даже «Леночка». Ванечкой она меня уже давно называла.
И вот наконец в одной из эсэмэсок Елена Владимировна внезапно сообщила мне адрес, по которому я должен был явиться на следующий день в назначенное время. Сообщение заканчивалось так: «Я люблю тебя, Ванечка! Завтра я буду твоей».
Я не волновался, как раньше, не спешил, не задавал себе идиотские вопросы, мол, с чего начинать и как подступиться. Я как будто плыл по течению спокойной глубоководной реки.
А вот Елена Владимировна немного тревожилась. Щеки у нее пылали. Я обнял ее, попросил успокоиться, уверил, что все будет хорошо. Откуда во мне такая сила духа взялась? Не знаю.
Это была однокомнатная квартира ее младшей незамужней сестры, высококлассного программиста, которая часто ездила в командировки, включая Ближнее и Дальнее Зарубежье. Со слов Елены Владимировны, никто так хорошо не понимал ее, как родная сестра.
Мы с Еленой Владимировной долго пили ритуальный чай. Шампанского или вина у нас на кухонном столе не было, потому что мы оба в этом не нуждались. Даже малая доза спиртного могла отвлекать друг от друга. Эйфории и без градусов хватало. Наконец Елена Владимировна… Нет, не так. Потом Елена Владимировна снова запылала легким румянцем и велела мне пойти в ванную, принять душ, затем лечь в постель и ждать ее.
